Дмитрий Черкасов - Реглан для братвы

– Печально.

– Конечно, печально, – согласился доктор наук. – Однако сие есть объективная реальность...

– А ты с флотскими много общался? – поинтересовался Денис.

– Достаточно.

– Химоружие им делал?

– Не совсем, – Александр Николаевич улыбнулся. – С топливом для одной хитрой ракеты возились. Сейчас уже можно рассказать... В общем, где-то в семидесятых годах какой-то «светлой голове» то ли в Политбюро, то ли в Генштабе пришла идейка о заброске наших диверсантов на территорию Штатов путем помещения их внутрь ракетной боеголовки.

– Это как?! – удивился Рыбаков-младший.

– О-о, эта история достойна целого романа! – бывший химик окончательно развеселился. – Если коротко, то диверсанта вознамерились затолкать в ракету и пальнуть ею с подлодки. Такой мини-Гагарин... В конце траектории, уже над территорией противника, боеголовка должна была раскрыться и наш храбрец из нее выпадал.

– На парашюте, что ли?

– Бери выше! Не на парашюте, а на складном дельтаплане! И скрытно подлетал бы к объекту диверсии... Здравое зерно в этом безумии было, однако небольшое. Проще было бы просто ракетой шарахнуть, раз уж выпускалась. Но задачу поставили однозначную – запустить человека... При этом никто не думал о том, что неподалеку от места высадки диверсанта хлопнутся обломки ракеты с клеймом «Сделано в СССР», что запуск засекут, что после такого полета пилот вряд ли будет способен на самостоятельные действия и прочее. Приказ отдали – и вперед. Вот мы и ухлопали год на разработку топлива, которое вело бы ракету мягко, не превышая безопасного для человека ускорения.

– И как, были настоящие полеты?

– Были. Правда, до пальбы из подводного положения не дошло, стреляли на полигоне... В целом, эксперименты закончились успешно. Куклы выпадали из боеголовок точно в назначенное время, да и нагрузки были приемлимыми. Но подвели смежники. Складной дельтаплан так и не сделали. А когда мы решили перейти ко второй фазе и попробовать пульнуть живым человечком с парашютом, программу прикрыли. По слухам, тот орел, что ее придумал, оказался психом. Его вроде с коллегии минобороны сразу в дурдом отправили, когда он выступил с очередным гениальным планом сделать бомбу, которая взрывается три раза подряд...

– Аркаша! – Вазелиныч [111]пихнул Глюка локтем в бок. – Вон он, этот Подмышкин! С каким-то штрихом базарит!

Клюгенштейн отвлекся от управления своей золотистой «Acura MDX», которую он пытался впихнуть между троллейбусом и груженым песком огромным самосвалом, невесть как оказавшимся в центре города, и повернул голову направо.

– Где?

– Да вон же, вон! – молодой браток начал тыкать пальцем в двух субъектов, о чем-то беседующих в тени Ростральной колонны.

Аркадий оглядел парочку.

Коротышка в обтягивающем его тельце, как презерватив, белом кожаном плаще что-то втолковывал унылому молодому мужчине, лицо которого выражало явную скуку. Недомерок подпрыгивал на месте, размахивал руками и указывал своему визави на бастионы Петропавловской крепости.

Рядом с парочкой застыли два «мерседеса»: ярко-красный Е-класса, с украшенной надписью «320 4-matic» крышкой багажника, и черный S-класс, за рулем которого сидел мрачный водитель.

– Хм-м, – Клюгенштейн прищурился. – Подмышкин, насколько я понимаю, в белом. И не жарко же ему...

– Ага! А как ты догадался?

– Просто второй штрих – Андрюша Лиходей, генеральный директор «Питер-Энерго», – Глюк вернулся к прерванному занятию и смог-таки протиснуться в образовавшийся просвет между машинами. – Были у нас связанные с ним дела, так что в харьку я его знаю... Интере-есно, блин.

– Что интересно? – не понял Молодцов.

– То, что Подмышкину нужно от Лиходея. Хотя, если по твоим словам судить, Никодимушка – дерьмецо изрядное. Так что они друг друга стоят...

Андрей Никифорович Лиходей до момента своего прихода в «Питер-Энерго» успел много чем поуправлять, много что развалить и нарубить изрядно капусты, когда в течение полутора лет возглавлял Комитет по управлению городским имуществом.

Закончив матмех тогда еще Лениградского Университета, Лиходей чуть больше года поработал по специальности в научно-производственном объединении «Электричество и автоматика», дабы обозначить требуемую в те времена для нормального карьерного роста «веху трудовой деятельности». Там он, в основном, драл глотку на партийных и профсоюзных собраниях, но и о себе любимом не забыл – зарегистрировал при родном предприятии «молодежный кооперативный центр», перетащил туда половину основных фондов НПО и тихо слинял из КПСС [112], когда членство в ней вышло из моды.

Первая фирма Лиходея просуществовала недолго.

И всё оттого, что организационные способности математика Андрюши оказались даже ниже уровня барыги из Закавказья, управляющего тремя овощными ларьками где-нибудь на Сытном рынке. Лиходей набрал совершенно непрофессиональный штат сотрудников, самолично расписал дебильнейший план работы, основанный на принципах математической, а не житейской логики, вложил оборотные средства в акции финансовых пирамид и благополучно похоронил кооперативный центр под обломками госпрограммы по либерализации цен.

Потом были вторая, третья и четвертая фирмы, сгинувшие так же бесславно, как и первая.

Через год после отправки в самостоятельное плавание по бурным волнам российской коммерции голодный и скрывающийся от обозленных кредиторов Лиходей был найден своим бывшим куратором из идеологического управления КГБ, которому студент Андрюша постукивал еще в Университете, и приглашен на встречу, в корне изменившую жизнь экс-математика.

На переговорах в маленьком кафе на окраине города Андрею Никифоровичу было сделано предложение, от которого он не смог отказаться. В обмен на его согласие баллотироваться в совет народных депутатов одного из районов Санкт-Петербурга и в дальнейшем исполнять все поручения своих благодетелей, Лиходею прощались долги, а его кредиторам возмещались убытки.

Затравленный бизнесмен-неудачник с восторгом затряс головой, не глядя подписал какие-то бумаги и уже через две недели, отъевшийся, гладко выбритый и в хорошем темно-синем костюме, выступал на предвыборном митинге во Дворце культуры имени Ленсовета.

Как благодетели и обещали, в депутаты он прошел.

И даже возглавил постоянную комиссию по вопросам предпринимательской деятельности, служившей стоявшим за его спиной коммерсантам ширмой для разборок с конкурентами и неплохим рычагом давления на муниципальные власти в вопросах распределения собственности. На госслужбе неумение Лиходея организовать даже субботник по уборке подведомственной территории в глаза не бросалось. В бюрократическом аппарате половина таких же бездарей и восхождение Андрея Никифоровича по карьерной лестнице ничуть не притормаживалось.