Татьяна Луганцева - Белые тапочки от Версаче

– Вы правы, – рассмеялась Катя, – я и не смотрю такие российские криминальные сериалы, где все надо доказывать кулаками. Мне в жизни не хватает любви, какой-то легкости и оптимизма с верой в будущее. А на драки я и смотреть не могу, выглядит это как-то ненатурально.

– В жизни драки видела? – поинтересовался Иван Федорович.

– Бог миловал. Эти напряженные тела, оскал на лицах и железобетонные кулаки… Ужас! Мне кажется, что достаточно одного такого удара, чтобы я отправилась на тот свет, – ответила Катя.

– Да тебя соплей перешибешь, – согласился Иван Федорович, кидая взгляд на ее хрупкую фигуру.

– Вот именно, не представляю себя в драке, если только за что-то очень дорогое, например, за сына, – задумалась Катя, и вдруг ее осенила мысль: – Постойте, Иван Федорович, вы вызвали Ульяну Дмитриевну из «Ангелов с поднебесья»?

– Нет, из другой организации, а что?

– Но тоже коммерческой? – допытывалась Катя.

– Какое это имеет значение? – понес тарелку в раковину Иван Федорович.

– Большое. Сколько вы заплатили? И на что вы купили мне лекарства?

– Ну, есть у меня деньги!

– Нет, вы мне скажите, сколько на меня потратили? Иначе я сейчас же уйду.

– Вот, а ведь обещала остаться, – надулся старик. – Ну, денег у меня, конечно, нет. Откуда? Пенсии на две недели впроголодь хватает. Но у меня же квартира набита антиквариатом, сама видишь, вот я иногда и приторговываю. В смысле за бесценок отношу вещи в ломбард здесь недалеко. Вот и сейчас, когда мне понадобились деньги, я быстренько отнес им икону святого Пантелеймона и выручил деньги.

– Вы заложили икону? – ужаснулась Катя.

– Я ее продал, – лаконично ответил Иван Федорович.

– Какой кошмар.

– Почему кошмар? Икона послужила доброму делу, спасла жизнь хорошему человеку, разве это плохо? – Иван Федорович поставил перед Катей тарелку с жарким из сердца.

– Я не могу, нет аппетита, – ответила Катя.

– Я говорю – ешь! Кто хочет поправиться? Катя хочет поправиться! – говорил Иван Федорович, засовывая ей ложку с сердцем в рот, словно маленькой девочке.

– Я вам отдам, я все отдам, вот только на работу выйду, – ответила Катя с набитым ртом.

– Сейчас мы не будем говорить об этом, – ответил Иван Федорович и пошел в комнату. Вернулся с градусником – температура!

– Опять!

– Не опять, а снова! Каждые два часа, я больше не хочу видеть бездыханное тело у себя в доме.

– Не бойтесь, не увидите, я чувствую, как иду на поправку, – с раскрасневшимися щеками сказала Екатерина.

– Это ты чувствуешь, как мой самогон в тебе разливается, – возразил Иван Федорович.

– Да, кстати, сколько я уже рюмок выпила? Две? Три? Я пьяная, как говорят, в стельку.

– Вот и хорошо. Вирус сейчас и победим, – ответил Иван Федорович и засунул Кате в рот вторую ложку.

– Иван Федорович, ведь вы, наверное, много заплатили «Ангелам с поднебесья» за уход?

– Прилично.

– Тоже что-то пришлось продавать? – поинтересовалась Катя.

– А то ты не знаешь, – кинул на нее лукавый взгляд старик.

– Чего?

– Почему ты ходишь ко мне?

– Потому что для меня это отличная возможность подработать. За каждый приход с вычетом процентов я чистыми получаю восемьсот рублей, меня это устраивает. А сколько вы платите фирме я, честное слово, не знаю. В принципе это и не мое дело, просто интересно.

Иван Федорович сел напротив нее и подпер голову руками.

– А я нисколько не плачу. Я завещал «Ангелам с поднебесья» эту квартиру. Так вот! Сколько проживу, за мной будут присматривать и ухаживать, что мне, одинокому сердечнику, надо, а вот когда умру, то квартира эта останется им. Как ты думаешь, выгодная сделка?

– Я не знаю, – несколько ошарашенно ответила Катя. – Я, конечно, слышала, что такое бывает, но не знала, что и у вас с «Ангелами с поднебесья»… Все-таки какое глупое название «Ангелы с поднебесья»…

– Вот и я о том же. Если я долго проживу, да мне еженедельно завозят продукты, ежедневно ходит врач за тысячу рублей, даже если эта квартира дорого стоит, какая выгода фирме? А вот если я быстро умру… – Цепкий взгляд старика скользнул по Кате.

– Так вы думаете…

– Ничего я не думаю! – резко прервал ее Иван Федорович. – Я просто опасаюсь. Я хоть и старый, но не дурак. Прежде чем подписать все эти бумаги, я долго наводил справки об «Ангелах с поднебесья». Так вот, можешь гордиться, Катя, ты работаешь в фирме с кристально чистой репутацией. Ни одного несчастного случая среди их подопечных стариков. Ни одного! Даже странно… Только онкология и смерть от старости, от сердечно-сосудистых заболеваний, – сказал Иван Федорович.

– Слава богу! А то вы меня напугали, – вздохнула Екатерина, и Иван Федорович снова поднес к ее рту ложку.

– Вы прямо как моя бабушка. Только она в редкие минуты оттепели так заботилась обо мне. – Катя жевала, хоть есть и не хотела.

– А мне в радость позаботиться о ком-то, – сказал Иван Федорович то, что она и сама давно поняла. – Жаль, что этого не понимает Герман, – грустно проговорил старик, и сердце Кати сжалось.

На следующий день Катя проснулась в хорошем настроении. Ей удивительно легко спалось в кровати Ивана Федоровича, и чувствовала она себя уже намного лучше, только еще заложен был нос и кашель раздирал грудь. Температура с утра была нормальная, и она резво побежала в ванную. Иван Федорович уже заботливо приготовил ей махровый халат, положив его на стиральную машину.

Она вымыла голову хорошим шампунем, постояла под душем и, надев халат, пошла бродить по просторным комнатам квартиры в поисках хозяина.

Иван Федорович на кухне что-то готовил на плите и смотрел какие-то мультфильмы.

– Проснулась, Катя? Очень хорошо! Как раз к моему фирменному омлету.

– Вы прямо ни свет ни заря на ногах.

– Я всегда рано встаю, в армии привык.

– Вы военный? – удивилась Катя.

– В смысле – на войне, – уточнил Иван Федорович, перевертывая омлет на сковороде.

– Вы и повоевать успели?

– А как же! Совсем молодым был, я многое успел, два ранения имею, все, как положено. Я же говорю, что мне много лет и я фактически не опасен для вас.

– А я вас и не боюсь, – сказала Катя, чувствуя вкусный запах, идущий от плиты. – Вот готовите вы точно классно, поваром никогда не были случайно?

– Был и поваром, и грузчиком, и такелажником, и кем я только не… – Иван Федорович замер на полуслове и вдруг схватился за сердце.

– Что? Что с вами? – испугалась Катя и кинулась к старику.

– Сейчас… Сейчас отпустит, это все сердце, будь оно неладно.

– Я сейчас! – кинулась Катя в комнату за тонометром и таблетками.

Иван Федорович с заметно посеревшим лицом повалился на табуретку и прислонился к стене.

Катя невероятно быстро для ее больных ног вернулась из комнаты с полным арсеналом средств. Она ловко накинула манжету на руку старику и начала измерять давление.