Татьяна Луганцева - Белые тапочки от Версаче

– Почему он был такой скрытный в коллективе и нелюдимый? Нашел какую-то коммерческую фирму, каких-то ангелов, чтобы они ухаживали за ним, делали уколы, а он отписал им свою квартиру по договору. Бред какой-то! – махнула рукой Ольга Алексеевна.

– «Ангелы с поднебесья!» – выдохнула Кристина, заметно побледнев.

– Что? Точно! Именно так и называется эта фирма. Вы, Кристиночка, что-то знали про это? Вы ведь были любимицей покойного. Ох, сколько раз он заступался за вас, я была свидетельницей!

– Мне что-то нехорошо, – попыталась отстраниться от Ольги Алексеевны Кристина. – Можно я пойду?

– Что ты, Тина! Я же не просто так тебя веду в секретариат. У меня к тебе дело.

Ольга Алексеевна буквально втащила Кристину к себе в приемную, усадила на стул и налила в пластиковый стакан воды.

– Выпей и успокойся! Дело в том, что сегодня утром ко мне, ну то есть к нам, приехал представитель фирмы «Ангелы с поднебесья» и сообщил, что нашего профессора больше нет. Молодой человек был очень любезен, ведь у Казимира Натановича нет родственников, и мы бы не сразу узнали, что он умер, а когда бы узнали, уже не успели бы похоронить. А так успеем, вот, пожалуйста, завтра все желающие… Да все в некрологе написано. А представители этой фирмы ходили, оказывается, к нему домой каждый день уже на протяжении двух месяцев без выходных и праздников и первыми обнаружили его мертвого. Умер Казимир Натанович в субботу вечером, обнаружили его вчера утром. Вот! Кажется, все сказала! – Ольга Алексеевна перевела дух и налила себе воды. – Молодой человек принес нам сверток, сказал, что Казимир Натанович, видимо, почувствовав себя плохо, написал предсмертную записку, где просил передать любимой ученице свой портрет на добрую память. Вот! – Секретарша торжественно извлекла из-под стола завернутую в бумагу картину и положила на стол перед Кристиной.

Покосившись на дверь с табличкой «Директор», Ольга Алексеевна, понизив голос, произнесла:

– Очень шустрая фирма эти, как ты говоришь, «Ангелы с поднебесья». Подцепили одинокого, больного старика, земля ему пухом, два месяца походили, поделали уколы и… Его квартира, все имущество, представляешь? Я не была у Казимира Натановича дома, но говорят, что у него было много антикварных вещей, и квартира со всем содержимым отходит этим людям. Хорошо, что хоть выполнили его последнюю просьбу, отдали тебе его портрет. Странный, конечно, подарок, – стрельнула глазами в сторону Кристины Ольга Алексеевна и тут же добавила: – Только не обижайся, Тина, но если бы этот портрет представлял какую-то ценность, то вряд ли бы эти ушлые людишки тебе его отдали. Так что бери, – сказала Ольга Алексеевна и вздохнула, выполнив ответственную миссию.

Кристина прижала к себе сверток и вышла из деканата. Ни о какой учебе не могло быть и речи. Тина поехала домой, решив в одиночестве погоревать о Казимире Натановиче.

– Не прошло и нескольких дней, как вы уже опять на работе! Бледная, какая-то встревоженная и похудевшая. Вот не сидится вам дома! – всплеснула руками медсестра Галина Степановна.

– Со мной все нормально, а дома сидеть больше не хочу, – Екатерина надела чистый, накрахмаленный белый халат.

– Вам лечиться надо не от простуды, а от «тру-до-го-лиз-ма», – выговорила медсестра, сменив уличную обувь на ярко-красные туфли. – Я по телевизору смотрела, есть такие люди, которых метлой с работы не выгнать, но они хоть деньги зарабатывают.

– Ладно, Галя, не утрируй! Вызывай первого!

Первым пациентом оказался ненавистный Галине Степановне гражданин Лосев.

– Опять вы? Ну сколько можно говорить, что вы не с нашего участка! – воскликнула она.

– Потерпите меня последний раз, – проговорил Петр Федорович и тяжело опустился на стул. – Вы какая-то не такая сегодня, Екатерина Григорьевна, – поднял он на нее подслеповатые, слезящиеся глаза.

– Замотали вы ее! – ответила Галина.

– Что вы хотели, Петр Федорович? – мягко спросила Катя.

– Ваши опасения оказались верны… У меня рак, и меня кладут в онкологию, пришел попрощаться, – сказал старик.

– Еще все обойдется, – растерялась Катя.

– А сейчас ничего не скрывают, все говорят как есть, – вздохнул Петр Федорович, и сердце Кати сжалось. – А ведь моя соседка, которая ждала вашу врачиху, умерла…

– Умерла? – переспросила Катя.

– Ну да… Я ее видел не так давно, такая счастливая была, говорила мне, что нечего связываться с бесплатной медициной, что столько раз она ждала участковую, а та ни разу не пришла. А сейчас к ней ходит очень приятная девушка, лечит ее, беседует с ней. Иногда и продукты приносит, мол, за все заплачено. Я еще удивился. Ведь знал, что Камила Георгиевна одинокая женщина, что у нее ни детей, ни других родственников, да и пенсия маленькая, а тут вдруг такое обеспечение? Она мне охотно пояснила, что заключила договор пожизненного содержания с одной хорошей фирмой в обмен на квартиру после своей смерти. И вот вчера умерла… такая жалость… Только у Камилы все наладилось, и вот такой конец. – Петр Федорович, что-то еще бормоча себе под нос, встал и вышел из кабинета. Катя кинулась за ним следом.

– Петр Федорович, а как называлась эта фирма, которая ухаживала за вашей соседкой?

– А… так это… какие-то «Ангелы», что ли? – ответил старик.

У Кати сразу испортилось настроение, а в конце рабочего дня ей позвонила Кристина и убитым голосом сообщила, что ее любимый преподаватель умер от сердечного приступа.

– И для меня явилось полной неожиданностью, что за ним присматривала коммерческая фирма «Ангелы с поднебесья», куда ты устроилась на подработку, – сообщила ей Кристина.

– Закон парных случаев, – прошептала Катя.

– Что? О чем ты? Какие случаи? – не поняла Кристина.

– Потом, потом, Тина! У меня возникло срочное дело! – прокричала Катя и бросила трубку.

Все ее мысли теперь были заняты Иваном Федоровичем, все-таки она успела привязаться к нему.

«Он не пустит меня в дом, но пустит своего внука, и я должна его разыскать и сообщить, что его дед в опасности. Вопрос, где я найду популярного актера?»

Как ни странно, но разыскать Германа Чадаева оказалось много проще, чем Катя себе представляла.

– Он на съемках сериала на турбазе «Сосенки» в Московской области, по Ярославскому шоссе – тридцатый километр, – ответили ей в Союзе кинематографистов.

– И это все? – даже удивилась Катя и поспешила на автовокзал.

До тридцатого километра Катя доехала в переполненном рейсовом автобусе и сошла на площади небольшого населенного пункта. Катя уже хотела было спросить у какой-то бабульки, как пройти на турбазу «Сосенки», но увидела указатель с таким названием и пошла по дороге, которая за поворотом уходила в лес, густой и темный.