Елена Колчак - У страха глаза велики

Вдобавок визитер казался порядком растерянным и к тому же испуганным. Вчера он выглядел, как человек, столкнувшийся с неожиданным и неприятным препятствием и готовый его преодолевать. Сегодня — как тот, кто, доставая из кармана авторучку, обнаруживает вместо нее кобру.

Но воспитание, что ни говорите, дает себя знать. Прежде всего, как и положено вежливому хозяину, Герман проявил естественный интерес к моему драгоценному здоровью и еще раз извинился за причиненный ущерб — мне показалось, что, пока он автоматически произносит необходимые реплики, мысли его витают где-то далеко-далеко.

— Рита, у нас странный разговор вчера получился.

Ну да, конечно. «Странный» — самое подходящее определение, что и говорить.

— Неужели? — вместо того, чтобы сочувствовать Герману, я начинала злиться. — Так жизнь вообще довольно странная штука. И юмор у нее такой, своеобразный.

— В каком смысле? — он, кажется, даже не заметил моей язвительности. Поморщился, потер виски. Кажется, проблемы с головой сегодня не только у меня.

— Если бы Вика не стремилась бы так к первенству, осталась бы цела и невредима. Не говоря уж о Тимуре. Ехать-то Кристина должна была, не помнишь?

— Помню, — после паузы медленно проговорил Герман. — Я ведь так и не понял, почему все-таки Вика с Тимуром поехали.

Мне показалось, что собирался он сказать что-то совсем другое, а замечание про непонятное изменение «графика пользования автотранспортом» просто подвернулось в последний момент. Ну хозяин — барин.

— Кристина сказала, что ей позвонила портниха и сообщила, что хотела бы перенести мероприятие на следующий день, — отбарабанила я.

— Да? Это может быть, — он, казалось, чему-то обрадовался. Скажите пожалуйста, что такого приятного я сообщила? — Даже у Марины, помню… Регина Владимировна при всей своей гениальности далеко не сахар.

— Так ты ее знаешь?

— Еще бы! Старая гвардия, она Марину одевала, потом Вику, Ольгу иногда. И Кристину я к ней отвел. Опасался, правда, осложнений — Вика-то до сих пор у нее шьет. Но там сразу любовь началась до гроба.

— Даже так? Любовь? А вот Кристина уверена, что Регина позвонила не по своей инициативе. Ее, дескать, Вика попросила эту чертову примерку перенести. Из вредности.

Он опять ответил после долгой паузы:

— Да, может, и так, с Вики, по правде говоря, сталось бы. А что? Обычные бабские разборки.

— Дай бог. Слушай, а ведь Нина должна знать, какие были звонки. Трубку ведь она обычно берет?

— Да, пожалуй. Сейчас узнаю, — Герман пожал плечами и вышел.

Мне подумалось, что, когда мобильная связь накроет всю Россию, добывать информацию станет куда сложнее. Ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения.

Конечно, для полной уверенности надежнее было пойти вместе с Германом. Не то чтобы я сомневалась в его правдивости, но даже если он абсолютно точно все перескажет — а интонации, паузы, мимика, в конце концов? С другой стороны, весьма вероятно, что при мне Нина закроется как устрица — да-да, нет-нет. Что ж, будем кушать, что дают. В конце концов она — отнюдь не единственно возможный источник информации. Журналист я или кто?

Так. Но ведь Герман пришел вовсе не за тем, чтобы выяснять, почему вместо Кристины поехала Вика с мужем. Просто схватился за первое, что подвернулось. А зачем приходил? Выяснить, что я думаю на свежую — ага! — голову? Зачем?

Герман вернулся очень скоро:

— Регина звонила дважды: сначала Кристине, минут через десять после этого — Вике. Ты довольна?

Я пожала плечами.

— Если перед первым звонком был еще один… Да ладно, проехали. Герман, а не стоит ли мне все же отсюда убраться?

Молчал он минут пять, не меньше. Германа свет Борисовича, судя по всему, раздирали два противоречивых желания: отправить меня немедленно куда подальше, дабы не лезла в шкафы со скелетами, и — поделиться «горячей» информацией. Неоднократно уже было замечено, что эту самую «горячую» информацию очень трудно держать при себе.

— Стас клянется, что и колеса, и вообще машина были в полном порядке. А в том, что касается транспортных средств, ему можно верить на все двести процентов.

Сообщение меня, в общем, не удивило. Уж очень вовремя случилась эта авария, и как ни крути пострадать в ней должна была Кристина.

— Герман, давай называть вещи своими именами. Во-первых, перестань себя обвинять, никто не обязан быть ясновидцем. Оставь эти глупости и давай думать. Ты считаешь, что машину испортили намеренно, в расчете на поездку именно Кристины?

Герман тяжело вздохнул, помолчал, снова вздохнул.

— Я не исключаю такой возможности. Технически это несложно. Стас машину облизывает все-таки не каждые две минуты.

— Хорошо, допустим. Тогда главный вопрос — ради кого это было сделано?

Герман замялся. Ну что ж, придется самой.

— В конце концов, все слышали, что ехать должна была Кристина. Все. Даже Света, ты же видел, она постоянно в холле мелькала. А вот про изменение планов — никто. Кристина сообщила Стасу, он Вике. Единственное возражение, хотя и очень слабое, — зачем такие сложности? Не проще ли испортить машину самой Кристины?

— Не знаю. Но эта дурацкая сцена за завтраком могла оказаться последней каплей.

— Да, возможно. Но тогда, наверное, пора уже подумать о настоящей охране?

— Нет. Пока… Нет.

Как мило. Интересно, «пока» — что?

Беседу с Кристиной я решила, не мудрствуя лукаво, начать с провокационного вопроса:

— Ты не знаешь, у Вики никого не было? Как-то она смерть Тимура восприняла… не вселенская трагедия, в общем. А вроде любимый муж. И ребенка еще потеряла.

— Да, пожалуй… — легко согласилась Кристина, но тут же предложила собственный взгляд на события. — Вика просто упрямая, как Герман. Но она правда удивительно хорошо держится, если и переживает, только за закрытой дверью. Да и то вряд ли. А зря. Говорят, нельзя все в себе держать, вредно, надо выплакаться или отвлечься. — Кристина неожиданно усмехнулась. Легонько так, чуть-чуть.

Да уж, симпатии к Вике тут и рядом не стояло, трагедия или нет, а отношение все одно так себе. Точно отвечая моим мыслям, Кристина добавила:

— Нет, ты не подумай, мне ее вправду жалко. Хотя она меня и шпыняет вечно.

Интересно. Над цепочкой рыдала, от письма, хотя и неприятного, но все-таки дурацкого, чуть в истерике не билась, а сейчас… Неужели в эту хорошенькую головку и вправду не заходила элементарная мысль — в разбившейся машине должна была сидеть вовсе не Вика? Да она должна бы пудовую свечку в ближайшем храме поставить — за чудесное избавление от смерти. Как человек, которому случайность помешала сесть в самолет… а тот возьми и разбейся. Но ставить свечку Кристина, кажется, не собирается.