Наталья Александрова - Гарнитур из электрических стульев

Она не ошиблась: Илья Олегович указал ей на страшное кресло и с фарисейской усмешкой проговорил:

— Присаживайтесь!

— Я уж лучше постою! — Даша попятилась, но Костя перехватил ее за локоть и подтащил к креслу:

— Илья Олегович сказал — значит, надо сесть.

Предчувствия не обманули Дашу: как только она опустилась в кресло, Костя застегнул на ее запястьях широкие кожаные ремни, а затем, опустившись на колени, такими же ремнями пристегнул ее лодыжки к ножкам кресла. Даша не могла больше пошевелиться.

— Скоты! — проговорила она сквозь слезы. — Только на это вы и способны — мучить беззащитную женщину!

Мужчины, казалось, не обращали на нее внимания, занимаясь собственным делом: Илья Олегович просматривал листки из ящика стола, а Костя собирал какой-то прибор с тумблером, реостатом и шкалой с делениями. Подсоединив клеммы прибора к электрическим проводам, он подключил другие его контакты к подлокотникам кресла, в котором сидела Даша.

Она поняла, что сидит на электрическом стуле, и у нее от ужаса волосы встали дыбом. Она хотела крикнуть, но из перехваченного спазмом горла едва вырвался хриплый шепот:

— Садисты!

Илья Олегович поднял глаза от своих листочков и уставился на Дашу, как будто впервые увидел ее:

— Ничего подобного. Садисты — это те, кто получает удовольствие от чужих страданий, а нам очень неприятно, что придется причинить вам боль, и я очень хотел бы этого избежать.

— Так за чем же дело стало? — Даша попыталась произнести эту реплику с иронией, но это ей плохо удалось: голос ее дрожал, и вместо иронии в нем звучал откровенный страх.

— Дело за вами, — жизнерадостно ответил Илья Олегович, отложив листки и всем телом поворачиваясь к ней, — если вы будете сотрудничать с нами — нам не придется прибегать к насилию.

— Что вы имеете в виду под сотрудничеством?

— Откровенность, откровенность и еще раз откровенность. Вы должны рассказать мне все, что знаете.

— Я и так уже все вам рассказала! — истерично вскрикнула Даша, покосившись на Костю, возившегося со своим прибором.

— Я так не считаю, — возразил мужчина вкрадчивым голосом, — я думаю, вы знаете гораздо больше, чем нам рассказали. Попробуем еще раз. Какие дела связывали вашего мужа с Борисом Векслером?

— Да не знаю я, — вскрикнула Даша, — честное слово, не знаю! Игорь вообще ни разу не упоминал Векслера и никогда не рассказывал мне о своих делах! Да меня это, честно говоря, устраивало… до тех пор, пока нас не обворовали…

— Обворовали? — Брови Ильи Олеговича поползли вверх. — Ну-ка расскажите! Когда это случилось?

— Четыре дня назад, — ответила Даша и сама удивилась своим словам. Неужели это произошло всего четыре дня назад? Неужели всего четыре дня отделяют ее от прежней жизни, спокойной и размеренной, когда она была уверена в завтрашнем дне, верила своему мужу, когда все было так хорошо и надежно? Неужели всего за четыре дня ее жизнь превратилась в сплошной кошмар, муж оказался лжецом и изменником и вообще бросил ее, сбежав неизвестно куда, а сама она ввязалась в самодеятельное расследование, в результате чего сидит теперь на электрическом стуле в ожидании пыток и скорее всего смерти?

— Четыре дня назад! — повторила Даша с непередаваемой интонацией, в которой смешались изумление, страх и тоска.

— Четыре дня? — переспросил Илья Олегович задумчиво и на какое-то время замолчал, углубившись в собственные подсчеты.

Наконец он снова поднял на нее глаза и потребовал:

— Расскажите подробно, что у вас украли, как это произошло…

Даша посмотрела на него с удивлением.

До этого момента она считала, что эти двое причастны к ограблению ее квартиры, связаны с Лизой, которая выманила Игоря в нужный момент, и со стариком, которого Лиза навещала в больнице. В уравнении оставалось только одно неизвестное: что Игорь прятал в квартире и ради чего, собственно, квартиру обворовали.

Но Илья Олегович с таким удивлением услышал об ограблении… Такое натуральное удивление не сыграешь, а главное — для чего ему играть перед ней? Значит, он об ограблении действительно не знал, соответственно, не знал ничего о Лизе, о старике из больницы…

В уравнении появились новые неизвестные, и Даша в этих неизвестных окончательно запуталась.

Во всяком случае, она решила не говорить о Лизе Бачановой, о том, как та выманила ее мужа из дому в ночь ограбления. Помимо прочих соображений, Даше просто показалось противно и унизительно посвящать постороннего человека в их отношения с мужем, разворачивать перед ним грязное белье…

Она рассказала Илье Олеговичу о том, как вернулась из Краснодара и застала обворованную квартиру, затем вкратце, не вдаваясь в подробности, упомянула о том, как сумела вернуть кое-что из украденного.

Илья Олегович слушал ее очень внимательно. Когда Лиза описала тех недозрелых мерзавцев, у которых сумела отбить свою шубу, мужчина посмотрел на нее недоверчиво и спросил, не упоминали ли эти подростки какого-то человека гораздо старше и опытнее их, так сказать, наставника и учителя. Даша помотала головой и спросила:

— Почему вас так волнует ограбление моей квартиры? Вас-то это с какого боку касается?

— Вопросы здесь задаю я! — рявкнул мужчина, но потом смягчился, видимо подумав, что большего добьется от Даши более вежливым подходом, и сказал: — Ваш дорогой муж вместе со своим школьным дружком Векслером решил подзаработать и не придумал ничего более умного, чем шантаж. Векслер, скотина, работал на меня и очень многим был мне обязан, но это его не остановило. Ему попали в руки кое-какие снимки… Но о нем можно забыть.

Интонация, с которой были произнесены последние слова, испугала Дашу. Вспомнив разговор с Вероникой, она спросила:

— Что с ним?

— А вас-то это почему волнует? Он расплатился за свое предательство… А ведь вы едва вспомнили его фамилию! Откуда тогда этот интерес?

— Все-таки он одноклассник мужа… — Даша зябко передернула плечами, — а главное, я боюсь, что меня ожидает такая же судьба.

— Все зависит от вас! — Илья Олегович усмехнулся. — Если вы будете достаточно откровенны и поможете мне увидеться с вашим мужем, то за свою судьбу можете не волноваться.

«Так я тебе и поверила», — подумала Даша, но вслух произнесла другое.

— Честное слово, я не знаю, куда уехал Игорь! — повторила она как могла искренне. — И все-таки я не поняла, как вся эта история связана с ограблением моей квартиры!

— Вот женщины! — в сердцах воскликнул Илья Олегович. — Вам нужно думать о том, как спасти свою жизнь, а вас по-прежнему мучает любопытство!

— Может быть, если я буду знать, в чем дело, то смогу вспомнить еще что-нибудь важное, чему сейчас не придаю значения.