Джулия Джеймс - Кое-что о тебе

Выпавшая обувная коробка открылась, и оттуда выглядывала одна из новоприобретенных серебристых туфель от Миу Миу на десятисантиметровой шпильке.

– Красивые туфли, – одобрительно бросил бронзоволикий блондин, протягивая Камерон пакет и сумочку, и вопросительно приподнял бровь: – Для особого случая?

– На свадьбу лучшей подруги, – призналась Камерон. – Я – почетная свидетельница. Невеста сказала, что можно надеть любые серебристые туфли, но теперь я сомневаюсь. Надеюсь, эти она одобрит.

– Не знаю, как невесте, – ухмыльнулся собеседник, – а вот вашему спутнику, думаю, они точно понравятся.

– Моему спутнику, ну да … я еще работаю в этом направлении, – замялась Камерон

– В таком случае, я – Макс, – протянул руку божественный красавец.

Пятью минутами позже новый знакомый удалился с номером ее мобильного телефона.

– А как бы его звали в том случае, если бы у тебя уже был сопровождающий на свадьбу? – поддразнил позвонившую вечером подругу Колин.

Камерон повесила трубку и набрала Эйми.

– Десятисантиметровый каблук? Ты уверена, что сможешь пройти в них по церкви? – требовательно вопросила та.

– Вы, ребята, не улавливаете сути истории, – упрекнула подругу Камерон.

– Ты приведешь этого Макса на свадьбу?

– Знаешь, за шесть минут разговора я как-то забыла его об этом спросить.

– Ах да, конечно. – На другом конце провода повисла пауза. – Но чисто гипотетически, если ты все же приведешь его на свадьбу, он, по-твоему, предпочитает лососину или стейк? Потому что мне до пятницы надо подать ресторатору список.

Необходимость подыскать себе спутника давила на Камерон все сильнее. Ее статус холостячки угрожал ввергнуть четко налаженные внутренние процессы «Идеальнейшей свадьбы всех времен и народов» в полный хаос.

– Эйми, можно, я по этому поводу перезвоню? – взмолилась она.

Однако прошло уже почти три недели, а Камерон до сих пор не дала подруге ответ. И не только на вопрос «рыба или мясо». Невзирая на несколько состоявшихся свиданий, она даже не решила, попросит ли Макса сопровождать ее на свадьбу. Будь церемония в Чикаго, и думать бы не пришлось. Но Камерон сомневалась, хочется ли ей провести с Максом весь уикенд в Мичигане, да еще в одном гостиничном номере. Этот красавчик, несомненно, будет отлично смотреться с ней под ручку – фактор, который нельзя сбрасывать со счетов, – но в отношении личных качеств новый знакомый не соответствовал впечатлению, сложившемуся при их первой встрече.

Поначалу Камерон предполагала, что Макс так быстро попросил у нее номер телефона, потому что чувствовал уверенность в себе. Теперь она поняла, что он просто был вынужден действовать стремительно. Новый знакомый оказался трудоголиком: он питался, дышал и грезил своей работой. Камерон понимала, что такое быть нацеленным на карьеру – она и себя относила к категории честолюбцев, – но за три недели их «встречания» Максу уже два раза потребовалось переносить свидание. Он, конечно, извинился, но все равно это был тревожный сигнал.

Так что сегодня вечером Камерон определится. Ей, незамужней тридцатилетней женщине, некогда крутить пустые интрижки. Либо Макс с ней, либо нет.

Решив, что на сегодня хватит, Камерон выключила компьютер и сложила бумаги в портфель. Захватив пальто, она уже направлялась к двери, как тут проснулся телефон. Увидев, что звонит прокурор, помощница поначалу решила не отвечать. Однако, с учетом занимаемого начальником углового кабинета в конце коридора, Бриггс точно знал, что подчиненная на месте.

Камерон схватила трубку:

– Привет, Сайлас. Еще минута – и вы бы меня не застали. Я как раз убегаю.

– Отлично. По пути загляни ко мне, – и прокурор отсоединился.

Камерон посмотрела на аппарат. У них с Сайласом всегда получались милейшие беседы. Вероятно, отчасти и по ее вине. Камерон не смогла забыть, как Бриггс подставил ее в деле Мартино. Судя по историям с другими сотрудниками, шеф далеко не первый раз откалывал такие номера – и не последний. За прошедшие три года Камерон неоднократно наблюдала, как Бриггс предоставлял помощникам принимать на себя удар любой направленной на прокуратуру критики, зато в случае весомой победы стяжал всю славу себе.

Многие из сослуживцев воспринимали такую практику как составляющую корпоративной политики, и Камерон отчасти понимала, почему. До того как перейти в прокуратуру, некоторые коллеги трудились, как и мисс Линд, в крупных юридических фирмах и уяснили, что таково повсеместное положение вещей: юристы на самом верху пищевой цепочки пожинают лавры за работу, выполненную низшими звеньями, а те вкалывают в поте лица, ожидая дня, когда вскарабкаются на вершину и смогут так же потребительски относиться к подчиненным. Круговорот юристов в природе.

К тому же с Сайласом в любом случае непросто было что-нибудь поделать. Прокурор мастерски поддерживал связи с влиятельными людьми (ведь он, естественно, больше не вел судебных разбирательств). Главным образом так он и возвысился до теперешнего положения. А поскольку федеральные прокуроры назначались самим президентом, Камерон и всему Северному округу штата Иллинойс было никуда не деться от Сайласа Бриггса как минимум до следующих выборов.

Но это не значило, что Камерон принимала его лицемерие – ничего подобного. За последние три года в отношениях начальника и подчиненной многое изменилось. Камерон больше не была младшим обвинителем. Теперь мисс Линд имела самую высокую нагрузку в прокуратуре и вела одновременно примерно семьдесят пять дел: одни на стадии расследования, другие – производства. При этом у нее были лучшие показатели результативности среди ста тридцати обвинителей уголовного управления Северного округа штата Иллинойс. Данный факт сделал Камерон практически незаменимым сотрудником и придал ей значительный вес. По этой причине между нею и Сайласом существовало что-то вроде негласного соглашения: пока победы Камерон в зале суда продолжают хорошо отражаться на имидже конторы и служат ее восхвалению, прокурор в дела помощницы, по сути, не вмешивается. В этом плане между ними выработались худо-бедно терпимые рабочие отношения.

Но эти отношения были, без всякого сомнения, непрочными. Федеральный прокурор требовал лояльности – или по крайней мере ее видимости – от своих подчиненных, и Камерон постоянно ощущала необходимость держаться начеку. Хотя помощница и взяла на себя вину за провал с делом Мартино, Сайлас знал, что это пришлось ей не по душе, и с тех пор не спускал с нее глаз.

Именно поэтому нельзя было допустить, чтобы начальник узнал, как три года назад она выступила в защиту Джека Палласа.