Роксолана Коваль - Незапертая Дверь

— Она у тебя, не так ли?

Последний вопрос и пытливо-остановившийся взгляд прижали меня к стенке. От того, что я сейчас отвечу, будет зависеть дальнейшее поведение нас обоих. Если совру, крот сделает вид, что поверил, но будет копать исподтишка. А если вдруг поверит, то дистанцируется. Тогда я не узнаю, что было на самом деле. Остается один вариант.

— Как тебе не стыдно? — для видимости возмутилась я. — Тебя только эта книга волнует? О чем ты думаешь, Али Махмуд Бора-Герасимов! Не знала, что ты такой бессердечный тип.

Интересно, что он подумал обо мне, честной и сердобольной девушке, которая даже в такой ситуации прихватила, возможно, ставшую причиной несчастья книгу?

— Извини, — виновато промямлил Алик и опустил глаза. — Просто мне кажется, что я близок к разгадке еще одной тайны. Это имеет отношение к несчастью Либры. Я уверен, этому найдется объяснение в книге. Нам только нужно отыскать подсказки.

Да-да, заливай дальше. Сочиняй небылицы, лишь бы заполучить сокровище-убийцу! Знаешь ведь, гад, что Либру бы своими россказнями, исследованиями и экспериментами не пронял. А на моих чувствах и любопытстве, значит играть можно, да?

Дважды сволочь!

— Возможно, мы сумеем узнать истинную причину несчастного случая! — продолжал окучивать меня Алик, и стекла его очков разгорались. — Ведь книга была рядом с ней?

— С чего ты взял? — снова насторожилась я.

— В ином случае ты бы ее не взяла. Специально бы не искала: ведь было не до того.

— А я и не сказала, что вообще видела ее. Почему ты так уверен, что она у меня?

— Думаю, Либра не выпускала ее из рук. Ты по себе знаешь, что это за вещь, и каким магнетизмом обладает. Значит, она должна была быть поблизости. И ты просто не могла оставить ее там. Так поступил бы любой, кто хоть раз окунулся в ее вселенную.

Ты прав, очковый змей. Защищаться мне нечем: щит порядочности сломан покет-буком. Что ж, догадывайся, утверждайся в собственной правоте, а я промолчу. И книгу в ближайшее время тебе не видать, как собственного копчика!

Он это понял, когда я заявила, что должна идти. Мне показалось, что он не переживет столь внезапный облом. Это все равно, что умирающему от жажды протянуть чашу с водой, но опустошить ее самому. Так тебе. Будешь знать, как задумывать удушение ничего не подозревающей подруги!

— Ты все же подумай, — посоветовал или припугнул меня Алик, и убрал с моего плеча мусор, собранный валянием на паласе.

— Конечно! Ведь сейчас у меня все мысли только об этой чертовой книге! Вы оба отравили мое и без того не особо счастливое существование! А теперь и это!

Я решительно шагнула в подъезд, и уже оттуда услышала предостережение, трансформировавшееся в полунагую угрозу:

— Ты можешь стать следующей, Надя!

Эти слова влепились мне в спину как дротики. Алик сказал что-то еще, но остальное я уже не разобрала, оглушенная предыдущей фразой. Я на бешеной скорости влетела в квартиру, едва не споткнувшись о нырнувшую вперед Лизавету, и закрыла дверь на все замки. Только после вздохнула с облегчением. Следом зазвонил телефон, заставив меня подпрыгнуть.

Звонила мама с целью разузнать подробности произошедшего с Либрой. Мне было не до нее, но чтобы не обострять отношения, я рассказала все, что знала. Когда мама свела разговор в русло волнующей ее темы — предстоявшей свадьбы Верки — я быстро распрощалась. После дозвонилась Роману, спросив, как обстоят больничные дела. Пока без изменений. Им с Веркой, за все хорошее, досталось от матери Либры, заявившей, что мы сбили ее девочку с праведного пути. Из-за нас она ушла из дома и осталась без присмотра, а ведь она совсем еще ребенок, неприспособленный к самостоятельной жизни. Нет, виновата одна я. Если бы не надоумила ее читать «Незапертую Дверь», сейчас она наверняка была бы жива и здорова.

Я долго сидела за кухонным столом, а потом уткнулась в скрещенные руки и отключилась. Сквозь морок сна слышала, как горланит Лизка, видимо, требуя жратвы. Слышала и лай поддерживающего ее голодного Пешки. И только спустя какое-то время до меня дошло, что они никогда не просили есть в зале, потому как кормила я их на кухне, где сама в данный момент и сидела. Голодными, они обычно отирались у ног, а сейчас…

Я испуганно вскинулась, да так, что голова закружилась, а по одеревеневшим рукам побежали мурашки. Прислушалась и посмотрела на дверь. Закрыта. Глянула на будильник: 15:40. За окном снова хлестал дождь. Пешка замолчал, а Лизавета продолжала орать.

Я выбралась из-за стола и, шатаясь, добрела до зала. Пешка нервно стучал хвостом по полу, рассевшись посреди комнаты. Лизка, на которую он внимательно смотрел, с урчанием вцепилась в так полюбившуюся ей сумку. Мне сразу представился гепард, заскочивший на хребет антилопы с единственным намерением — задрать насмерть и сожрать.

Все, с меня хватит!

Я схватила покрывало и, подойдя к кошке, накинула его на нее. Торопливо закутав, отнесла в прихожую, открыла дверь и вытряхнула на площадку. И едва успела закрыться! Эта взбесившаяся дура в прыжке уже летела обратно и с воплями врезалась в ручку. Меня всю трясло. Еще бы немного, и эта паршивка вцепилась бы в меня точно так же, как только что — в проклятущую сумку. Куда только девалось ее хладнокровие?

Придя в кухню, я налила в стакан воды и, как учила Антонина Антоновна, прочитала над ней молитву. Поймала себя на том, что почти забыла «отче наш». И устыдилась, усомнилась, что заслуживаю прощения.

Отыскав свой крестик, как и собиралась, повесила его на шею, затянув петлю веры. Приблизившись к сумке, окуная пальцы в стакан, начала обрызгивать ее водой. Чтобы улучшить результат, дабы уж наверняка подействовало, решила отставить сумку и начертить под ней крест. Подойдя ближе, не решилась притронуться к помятым клетчатым бокам, которые… едва заметно вздымались! Я отскочила, наступив Пешке на хвост, выронила стакан и пролила остатки воды. Присев на корточки, уставилась на подозрительный баул. Могу поклясться, что видела движение внутри, под этими клетками и переплетениями грубой ткани. Словно за ней кто-то дышал.

Нет, ну чушь, конечно! Только вот в неровностях угадывался силуэт выгнувшегося дугой человека! Но ведь этого просто не может быть! Что, у меня две недели в зале стояла сумка с полуживым незнакомцем? И вдруг он зашевелился, потому кошка и кинулась на него?

Глубоко вздохнув, я схватила с полки ножницы, подошла к сумке и принялась с остервенением разрезать веревки, с твердым намерением узнать, что же там внутри. Больше меня не могли удерживать опасения, что соседи наябедничают Марье Сергеевне. Я должна узнать! Сейчас, пока еще не стемнело, и я смогла наскрести толику храбрости.

Я освободила баул от пут и рывком дернула язычок «молнии». Была готова увидеть что угодно: огромную дохлую собаку, гору наркотиков, молодого парнишку, ставшего похожим на скелет.