Роксолана Коваль - Незапертая Дверь

Отправив сообщение с просьбой перезвонить, взяла шило и пошла выгуливать Пешку. В каждом прохожем мне мерещился Алик. Казалось, меня пасут, внимательно наблюдая со стороны. Я не знала, что делать дальше. Это была всеохватывающая растерянность.

Могу ли я доказать, что Алик причастен к несчастью Либры? Посчитают ли связку ключей, найденную в его подвале, уликой? Тем более, сейчас, когда я вынесла ее оттуда? С таким же успехом можно обвинить и меня. Неужели Алик мог все так просчитать? Избавившись от Либры, он позволил мне вернуть себе книгу, чтобы я, напуганная всем происходящим, решилась по доброй воле передать ему ее в нераздельное пользование. Только такой практичности он от меня не ожидал. Не думал, что я буду торговаться и заломлю за нее штуку баксов. Какие шаги он предпримет, когда обнаружит, что ключи пропали? Ведь сразу догадается, что стало причиной моего побега из его берлоги. К тому же, я прихватила его прелесть.

Вернулась домой я совершенно разбитая. Вытащив из кармана шило, зло ткнула им в лежащую на тумбе книгу. Все несчастья из-за нее. Зачем я подсунула ее Либре и доверила Алику все загадки? Во всем виновата я одна. Вся эта история началась с меня.

Я долго плескала себе в лицо холодной водой, потом вытерлась и вышла в прихожую, снова попробовав дозвониться до Кости. Безрезультатно. В итоге плюнула на эту затею и легла спать. С час пялилась в потолок, вертелась с боку на бок, продолжая перемалывать варианты дальнейших действий. Стоило задремать, тут же разбудил кошмар. Обычно я очень редко вижу сны, а в эту ночь они словно решили показаться все на год вперед.

Я видела сияющие врата, ведущие в невидимую Башню Света. Наблюдала со стороны за Ядан, плачущей над телом возлюбленного. Я плакала вместе с ней. Зло била кулаками в темные стены, находясь в шкуре узнавшей о его смерти Элпис. С надменным лицом до крови впивалась ногтями в ладони, восседая на троне в роле Лайбе. Я была такой же пустой и холодной, как отмершая душа владычицы.

Проснувшись в тысячный раз, я перевернулась на левый бок и увидела на балконном подоконнике Лизавету, смотревшую на меня сквозь стекло. Ее огромные глаза поблескивали зелеными кругами, точно висящими в воздухе. Раскрывая пасть, эта бестия неслышно мяукала, но выглядело это так, будто она насмехалась. Поняв, что я проснулась, она принялась ходить вдоль окна, нервно размахивая хвостом. Потом посидела, что-то выжидая, и снова заходила. Сумка, выставленная на балкон, вот что приманило ее, заставило изловчиться и забраться по дикому винограднику на подоконник. Что же она тогда на меня уставилась? Ждет, что я ее пущу и накормлю? После того, как она едва не изувечила меня, полетев в лицо с нацеленными на глаза когтями? Пошла ты, Лизавета!

Волна страха билась в дамбы внешнего равнодушия, когда я отвернулась от окна. Я видела кошачью тень на освещенной фонарем стене, и прутья решетки над ее головой казались мне рогами. Уснуть больше так и не удалось. Еще затемно я окончательно поднялась, перебралась на кухню и поставила греться чайник. Сонный и задумчивый Пешка прибежал следом и жалобно заскулил. Я сыпанула ему остатки корма и, чувствуя себя невероятно одинокой, погладила его по ушам, не заметив, что наступила на шерсть хвоста.

Пес взвился, как ненормальный, и ударил зубами по пальцам. Да так, что у меня рука повисла, онемев до самого плеча. На пол закапала кровь. Впервые за все время я позволила себе дать пекинесу по его плоской морде. Зарычав, паразит попятился от меня, гавкнул и униженный и оскорбленный удалился в зал. Роняя по всему коридору капли, я добежала до ванной, открыла кран и сунула руку под холодную воду. И негаданно отмела одну из версий, что четверо из нашей компании плюс Печкин и Лариска стали для одаренного писателя прототипами. Попались лишь те, кто хоть раз заглянул в бездонную глубину книги!

Вначале Печкин, потом Лариска, вытащившая находку из гроба, затем настал мой черед. Позже затянуло Либру, Алика, а потом и забравшего у Либры книгу Лешку, который из природного любопытства не мог не заглянуть в содержание. Возможно, Женька, придя к кроту, тоже прикоснулся к этой заразе. Так мы стали отчасти ими, а они — отчасти нами.

Замотав руку бинтом, я разрезала скотч на стоявшей под столом коробке и вытащила из нее блюдце с беленой. Расстелив салфетку, налила себе воды, бросила на тарелку кусок пирога и принялась завтракать. Нет, не я, не Денька и даже не Надя, а Элпис! Потому что несколько минут спустя я поняла, что умело обращаюсь с вилкой левой рукой. Да и чего бы ради я вытащила эту посуду? Когда я это сделала, даже не заметила. Значит, набор тарелок тоже принадлежит этому миру наполовину? Может, и весь наш мир — уже лишь фантом?

Дважды я порывалась наведаться к родне Печника и выведать, откуда у них старинное зеркало и посуда с занятной росписью. Но не нашлось подходящего повода.

Часов в десять я пошла выгуливать прикидывающегося простачком Пешку, уже и не помнящего о нашем предутреннем конфликте. Медленно двигаясь по безлюдной аллее, я не переставала думать о ключах, Алике и Либре.

— Надя! — окликнул меня кто-то, отчего я едва не подпрыгнула и остановилась. Ко мне подбежал Костя. — Привет. Я вчера телефон в машине оставил. Сегодня увидел, что ты несколько раз звонила. Что с рукой?

Озираясь по сторонам, я утянула Костю на ближайшую скамейку и вполголоса рассказала о своих вчерашних перипетиях. В подтверждение вытащила из кармана ключи с приметным брелком. Я не знала, что делать и ждала от него помощи, впав от воспоминаний пережитого в истерическую панику. Но Костя сам был в полном замешательстве. Тогда я решилась завить рога и идти на крота первой. Пока он не пополз тайком на меня. Услышав, что я задумала, Костя снял очки и посмотрел на меня в упор.

— Ты это серьезно? — решил уточнить он. — Давай лучше…

— Да, ты будешь моей подстраховкой. Позвони этой подлой крысе и договорись встретиться в летнем кафе, что возле универмага. Но не говори, что мы придем вместе.

Костя колебался, пока я не вытащила из его кармана сотовый и не сунула ему в руки.

Крот, похоже, еще спал, потому что долго не подходил к телефону. Спросонья, как обычно, тормозил и, не вдаваясь в детали предстоящей встречи, пообещал придти в четыре. Что ж, у меня есть время затянуть поджилки, закрепить латы уверенности и надраить шлем. И обзавестись копьем нахрапа, которым я исколю сотней дыр епитрахиль Алика, если он вздумает прикинуться святошей!

У Кости появились срочные дела и он, распрощавшись со мной до половины четвертого, уехал. Когда я возвращалась домой, увидела возле подъезда Светку, ругающуюся с кем-то по телефону. На лавке сидела Ракушка и тискала выуженную из отдушины Лизку.