Ли Голдберг - Мистер Монк летит на Гавайи

— Я не понимаю, — эмоции потихоньку успокаивались.

— Давай начнем с того, как он работает с толпой. Вчера вечером он бродил среди публики, говоря, что чувствует букву «Г». Парень сразу вскочил, назвавшись Гэри и спросил, нет ли послания для него. В этот момент он показал Дилану Свифту самое главное — он готов быть обманутым и сделает все возможное, дабы помочь обмануть себя. Поэтому, естественно, Свифт начал «читать» с самого внушаемого.

Монк продолжил объяснять, что как только человек ответит, Свифт изучает его возраст, прическу, украшения, одежду, друзей или семью, присутствующих рядом, и делает некие простые предсказания. Тогда он начинает выдавать обоснованные предположения в вопросах, проницательно оформленных как заявления.

Монк утверждал, что вместо согласия или несогласия с догадками Свифта, большинство людей сами будут пытаться помочь шарлатану. Они добровольно предоставят дополнительную информацию, открывая Свифту материал, из которого он выведет больше логичных умозаключений, и, если окажется прав, люди уверуют, что мертвецы и в самом деле шепчут ему на ухо. А если он ошибется, то может смело ссылаться на «неполадки на линии», и, в девяти случаях из десяти, люди преподнесут ему на блюдечке несколько подсказок, чтобы наладить передачу.

— Свифт поведал Гэри, что к нему тянется из небытия женщина, бывшая ему близкой. Гэри моментально домыслил, что это его сестра, — объяснял Монк. — Свифт якобы почувствовал, что ее имя начинается с «М» или «Е», но увеличивая шансы на успех, усовершенствовал гипотезу, сказав, что буквы просто могут быть в имени. Гэри добровольно помог ему, предположив, что речь идет о его сестре Маргарет.

Я четко вспомнила тот момент. Даже увидела, как Свифт ловко заставил Гэри делиться информацией, нужной для разыгрывания беседы с духом. Но я не понимала, как он провернул это со мной.

— Но со мной случилось не так, мистер Монк. Первыми его словами были «Ваш муж скучает по вам». Он уже знал…

— Уверен, что знал, — перебил Монк. — Но я размышляю о том, что ты доверила ему. Стандартная уловка медиумов — сказать, что твой дорогой покойник имеет незавершенные дела, будто он обманут или обижен. Он говорил такое?

Я кивнула и всхлипнула.

— И что ты открыла?

Я вспомнила, что именно.

«Митч умер за два дня до своего двадцать седьмого дня рождения. Я бы сказала, это неправильно».

«Несчастный случай забрал у Вас мужа», — сказал Свифт.

«Его застрелили в воздухе. Вряд ли это можно считать случайностью».

Похоже, я распечатала биографию Митча и вручила Свифту.

— Бог мой, какая же я дура, — снова заплакала я.

— Нет, это не так, — Монк взял меня за руку. — Просто ты очень скучаешь по своему мужу.

Он прав, и всегда буду скучать. Я не осознавала, насколько близко к поверхности мои скрытые чувства, и как легко мной могли манипулировать. Ужасно стыдно за себя…

— Салфетку, — попросил он.

Я полезла в сумочку и вручила ему салфетку.

— Это для тебя, — сказал он.

Я вытерла свой нос и, в знак уважения к Монку и его доброте, достала застегивающийся пакетик из сумочки, положила в него использованный Клинекс и бросила пакетик в мусорное ведро.

Очевидно, что Дилан Свифт — мошенник. Но несмотря ни на что, от его слов бежали мурашки по коже.

— Ваше объяснение, мистер Монк, имеет громадный смысл, за исключением одного нюанса: помните мое бикини?

Монк покраснел от смущения и посмотрел на свои ноги, будто не мне по-прежнему был лишь пляжный наряд.

— Смутно, — ответил он.

— Оно у меня уже много лет. Я купила его в Пуэрто-Вальярта, где мы с Митчем провели полные романтики, солнца и текилы выходные к огромному ужасу моих родителей.

— Мне это знать необязательно, — закрыл уши Монк.

— Я потеряла верхнюю часть в воде. Митчу пришлось экстренно купить новый купальник у прибрежного продавца, пока я пряталась в воде. Это он выбрал для меня бикини. Впоследствии, каждый раз, видя это бикини, он вспоминал, как я потеряла свой купальник. И он любил смотреть на меня в нем.

— Я не хочу знать это, — взмолился Монк.

— Свифт сказал, что Митч еще любит мое бикини. Он никак не мог узнать, что Митч видел его, поскольку для всех я обзавелась обновкой на прошлой неделе.

— Ты упорно хочешь поверить ему.

— Я хочу разобраться, как меня одурачили!

— Мошенники высокого ранга очень умны. Они изучают моду, музыку, прически: все, что есть или было в тренде. Скорее всего, он распознал купальник старого стиля по покрою или рисунку. Или удачно угадал.

— А если бы он ошибся?

— Сказал бы якобы со слов Митча, что ты красивая и он до сих пор любит тебя.

Я почувствовала, как мои многострадальные глаза в очередной раз заслезились, и это вывело меня из равновесия. Я что, такая слабачка? Такая уязвимая?

— Вам лучше уйти, мистер Монк, или я проплачу всю ночь.

— Все в порядке, — ответил Монк. — Я не против, пока у тебя имеется достаточный запас салфеток.

Мы сидели в полном молчании: единственными звуками было мое сопение. Я ощущала слезы на щеках и теплоту ладони Монка в моей руке.

— Я действительно задаюсь вопросом о плитках Тоблерона, — нарушил тишину Монк.

— Вам лучше пойти проверить.

— Может, и правда стоит, — он поднялся и остановился у открытой двери в свою комнату. — Если найду две штуки, не желаешь одну?

Ну не в состоянии Монк заснуть с двумя плитками в минибаре, когда все другое представлено там одним экземпляром. Тем не менее, это приятный жест.

— Конечно, — всхлипнула я. — С удовольствием.

Я съела Тоблерон и позвонила домой, поговорив с Джули и моей матерью. Опустила печальные события дня, кроме времени на пляже. Джули констатировала, что я скучная. Прозвучало так, будто мама уже купила ей запас одежды, которой с лихвой хватит до старших классов, поэтому моя дочь не хочет, чтобы я торопилась с возвращением.

Я заснула через несколько секунд после того, как опустила голову на подушку. Я измучилась, устала после перелета, была эмоционально истощена. И провалилась в глубокий, омолаживающий сон без сновидений, закончившийся в восемь утра пением хора петухов.

Это последний звук, который я ожидала услышать на тропическом острове. Попугаи — куда ни шло. Или ары. Но не петухи. Я пробудилась полностью отдохнувшей.

Не стала стучать в дверь номера Монка, дабы узнать, проснулся ли он. Вместо этого натянула майку и спортивные штаны и спустилась на пляж для прогулки.

Песок был гладким от ночного прилива и мокрым от утренней мороси. Воздух — влажным, теплым и тяжелым.

Еще полдюжины человек совершали утренний моцион, но казалось, что пляж принадлежит мне безраздельно. Я прошла мимо бунгало Гранд Киауна Пойпу, но ничего не увидела поверх живых изгородей, даже привстав на цыпочки.