Марвин Кей - Шерлок Холмс. Новые заметки доктора Ватсона

Читатели, ликуйте! Длительное эмбарго снято и Шерлок Холмс снова жив. Хотя причины юридического характера заставляют нас указывать в каждом рассказе фамилии двух авторов, одного настоящего, второго, разумеется, вымышленного, помните, что истинным автором все равно является доктор Джон X. Ватсон… пусть это и едва различимо.

Когда мистер Р., коллекционер книг из Филадельфии, искал писателей, чтобы превратить записки доктора Ватсона в полноценные приключения Шерлока Холмса, он попытался привлечь самые знаменитые литературные имена. Отклики были разными; те, кто все же согласились, были либо давними восторженными почитателями Холмса, либо сделали это просто из-за денег. Так, если взять весь реестр мистера Р., то в нем жанровые авторы в три раза превосходят численностью писателей «мейнстрима», как и в двух разделах этой книги. Это печально, ведь «звездам» мистера Р. по большей части удалось отойти от своего стиля в пользу гениального слога Ватсона.

В «Пяти апельсиновых зернышках» нам сообщается, что в 1887 году у опытного Шерлока Холмса «за плечами был длинный ряд более или менее интересных дел», одно из них — «Общество Нищих-любителей, которое имело роскошный клуб в подвальном этаже мебельного магазина». Именно эту нерассказанную историю мистер Р. заказал первой, а в графе «Получатель» своей чековой книжки записал «Г. Дж. У.». Предполагается, что это Г. Дж. Уэллс (1866–1946), плодотворный английский писатель «мейнстрима» и жанровой художественной литературы («Человек-невидимка», «Машина времени», «Война миров» и т. д.). Как доказывает этот рассказ, его выразительный стиль в чем-то похож на стиль коротких рассказов, написанных литературным агентом доктора Ватсона, Артуром Конан Дойлом. Лишь концовка этого рассказа звучит не совсем убедительно, что я списываю на тот факт, что Г. Дж. Уэллс был социалистом. — Дж. Адриан Филлмор

Как я уже писал ранее, первые годы совместного проживания с мистером Шерлоком Холмсом были самыми интересными в моей жизни. Из всех его расследований, проведенных в тот период — как публичных, так и приватных, — осталось одно особенное, о котором я не решался написать до настоящего времени. Несмотря на необычное завершение и, на мой взгляд, искреннее удовлетворение всех благодаря участию моего друга, странность этого дела вынудила меня представить его широкому кругу читателей. И кроме того, мне кажется, пришло время раскрыть факты, касающиеся мистера Оливера Пендлтона-Смита и очень необычной организации, в которой он состоял.

В моем дневнике отмечено, что наша первая встреча с мистером Пендлтоном-Смитом, если это можно назвать встречей, состоялась во вторник 24 апреля 1887 года. Мы как раз только закончили довольно деликатное расследование (о котором я еще не имею права писать), и великий ум Холмса начал скучать. Я боялся, что Холмс снова может взяться за эксперименты с опиатами, чтобы удовлетворить свою потребность в постоянном стимулировании мозга.

Поэтому я испытал глубокое облегчение, когда миссис Хадсон сообщила, что мужчина — очень настойчивый мужчина, отказавшийся назвать свое имя, — стоит у дверей, желая увидеть мистера Холмса.

— В темном пальто, низко натянутой на лоб шляпе и с черной тростью? — спросил Холмс, не отрывая взгляда от стула.

— Да! Но как?.. — воскликнула миссис Хадсон. — Как вы это узнали?

Холмс пренебрежительно отмахнулся:

— Он больше часа стоял на противоположной стороне улицы, вглядываясь в наши окна. Естественно, я заметил это, когда разжигал свою трубку, и снова обратил на него внимание, когда минуту назад поднялся, чтобы взять книгу.

— Что еще вам известно о нем? — спросил я, опуская свой номер «Морнинг Пост».

— Только то, что он полковник, недавно вышедший в отставку после службы в Африке. Он человек небедный, хоть и без официального титула или положения в обществе.

— Его выправка, — задумчиво произнес я, — безусловно, подсказала вам, что он человек военный, а по дереву, из которого сделана его трость, можно легко определить, что он служил в Африке, как впрочем, наверное, и по его одежде. Но как вы установили его звание, ведь на нем нет формы?

— Так же, как я узнал, что его зовут полковник Оливер Пендлтон-Смит, — ответил Холмс.

Я раздраженно отбросил «Морнинг пост».

— Черт побери, вы знаете этого парня!

— Неправда. — Холмс кивнул на газету. — Вам следует уделять больше внимания вещам, находящимся прямо перед вами.

Я опустил глаза на упавший номер «Морнинг пост», который оказался открыт на фотографии человека в униформе. «ПРОПАЛ ПОЛКОВНИК ОЛИВЕР ПЕНДЛТОН-СМИТ», — гласил заголовок. Я внимательно посмотрел на картинку, затем поднял глаза на Холмса.

— Вы примете его, сэр? — спросила миссис Хадсон.

— Не сегодня, — ответил Холмс. — Скажите полковнику Пендлтону-Смиту — при этом назовите его полное имя, хоть он, без сомнения, будет возмущаться и отрицать его, — что я встречусь с ним завтра ровно в девять часов утра. Ни одной секундой раньше и ни одной секундой позже. Если он спросит, скажите, что я заканчиваю другое важное дело и меня нельзя беспокоить. — Он перевел взгляд на свою книгу.

— Хорошо, сэр, — сказала она и, покачав головой, закрыла дверь.

Как только щелкнул замок, Холмс вскочил на ноги. Хватая свое пальто и шляпу, он жестом показал мне сделать то же самое.

— Поторопитесь, Ватсон! — бросил он. — Мы должны проследить за полковником до его логова!

— Логова? — переспросил я. Я накинул на плечи пальто и сломя голову помчался за Холмсом вниз по лестнице. — Что вы подразумеваете, говоря «логово»? Неужели он — еще один Мориарти?

— Прошу вас!.. — Холмс поднял руку, требуя тишины, и осторожно открыл дверь.

Пендлтон-Смит энергично шагал вверх по Бейкер-стрит, раздраженно размахивая своей тростью, как мачете. Мы оба быстро вышли, и Холмс закрыл за нами дверь. Затем мы перешли улицу и незаметно последовали за полковником. Похоже, он направлялся в сторону реки.

— В чем суть этого дела? — спросил я, торопливо шагая за Холмсом.

— Мистер Пендлтон-Смит, о котором вы без видимого интереса прочитали в той статье в «Морнинг пост», исчез два дня назад. Его подозревают в совершении преступления. В камине его дома в Лондоне полицейские обнаружили несколько клочков бумаги, но разобрать что-либо оказалось сложно, за исключением обрывка одной фразы: «Общество Нищих-любителей». Ну, как вам это?