Елена Логунова - В костюме голой королевы

— Да! Но Громов-то может!

— Ты предлагаешь ему переквалифицироваться? Мне кажется, он вполне успешен как олигарх.

— И именно поэтому он может очень многое, — энергично кивнула Люсинда. — Например, устроить нам с тобой аккредитацию на форуме в качестве журналистов. Ведь может?

Люсинда сделала глаза, как у собачки из сказки «Огниво», — горящими плошками.

Оля задумалась.

Как любящая супруга, она свято верила в то, что ее Громов может все, что угодно. Сказать Люсинде, что организовать для них двоих журналистскую аккредитацию на форуме Громов не может, значило предать свою же собственную святую веру.

С другой стороны, если сказать Люсинде, что Громов может и это, придется доказывать слово делом. А как это понравится самому Громову?

— Теоретически — это возможно, — неохотно признала она наконец. — Но практически может оказаться неосуществимо. Ты, Люсинда, когда-нибудь писала для газет или журналов?

— Да я в школьные годы выпускала нашу классную стенгазету! У меня десять лет опыта работы редактором! Ты звони, звони мужу, пусть включается!

Остаток времени до обеда ушел на составление идеологически правильной и дипломатически выдержанной просьбы о помощи, последующее телефонное общение с удивленным Громовым и нетерпеливое ожидание результатов состоявшихся переговоров.

К середине дня все решилось.

Штатные пиарщики Громова помели по сусекам и нашли в богатых закромах олигарха колбасный заводик с собственной многотиражкой.

Издание с залихватским названием «Батон и палка» слабо ассоциировалось со спортом — разве что с большим сексом, зато его редактор с трогательной готовностью принял в штат пару новых корреспондентов. Ушлые пиарщики олигарха мигом смастерили собкорам Громовой и Пинчиковой красивые удостоверения и прислали их новоиспеченным журналисткам по электронной почте.

— Распечатаем, заламинируем, и будут как настоящие! — с удовольствием любуясь работой дизайнеров, ликовала Люсинда.

Олю же от души порадовала проявленная оперативными пиарщиками деликатность. Сомнительное название «Батон и палка» они сократили до неопределенного «БиП», что в мире спорта могло означать что угодно: хоть «Баскетбол и Поло», хоть «Бокс и Плавание».

Тем же письмом толковые ребята-пиарщики уведомили собкоров Громову и Пинчикову о том, что заявки на получение их пресс-аккредитации в Оргкомитет международного форума не просто отправлены, но еще и подкреплены регистрационным взносом в такой-то сумме, так что отказа не предвидится.

Увидев сумму, собкор Громова уныло присвистнула. Ей стало стыдно, что они разоряют ни в чем не повинную газету колбасников ради женской прихоти. Но Люсинда не дала совестливой Ольге Палне печалиться и увлекла ее из номера в большой мир: распечатывать, ламинировать и обмывать журналистские «корочки».

— Смена профессии — это событие! — вещала она в лифте. — Мы просто обязаны его отметить!

Трясущейся рукой жертва абстиненции Люсинда промахнулась мимо нужной кнопки и даже не заметила этого. В результате приехали подружки не на первый этаж, а в подвал — все к тому же бассейну.

Там было шумно: за дверью с ухмыляющейся акулой гулко ухало и звонко плюхало, а в «предбаннике» распевался еще молодой и голосистый певец Николаев.

— Дельфин и русалка — они, если честно, не пара, не пара, не пара! — уверял он из динамика.

Люсинда по инерции проскочила площадку в направлении, которое на первом этаже вывело бы их с Олей в беломраморный холл, и с разгону ударилась в неприметную дверь без опознавательных знаков.

— Графин и графиня — они, если честно, не пара, не пара, не пара! — насмешливо напела Оля, прозрачно намекая разом и на похмельное состояние, и на матримониальные планы охотницы за коронованным женихом.

— Надо меньше пить, — согласилась Люсинда и за неимением возможности понять, что там, за дверью, по табличке, которой просто не было, прижалась к затемненному стеклу ухом.

— Ну, вот зачем ей это? — за неимением других вменяемых собеседников со стоном спросила Оля акулу на вывеске фитнес-клуба.

Улыбчивая рыба с чахоточным румянцем на синих щеках тоже не выглядела здоровой и все же представлялась гораздо более нормальной, чем Люсинда с ее утомительным любопытством.

— По-моему, там какое-то служебное помещение, — сообщила она, поерзав по двери сначала одним ухом, а потом и другим.

— То есть, нам туда не надо, — подсказала правильный вывод Ольга Пална, которую даже стремительная переквалификация в журналисты не лишила похвального учительского долготерпения.

— Тем более что там уже кто-то есть, — согласилась Люсинда, отлипая от двери. — Там дамочка интересно причитает: «Пегестаньте, пгошу вас, я не бгала, я никогда не бегу!»

— Куда она не бежит? — не поняла Оля.

— Я бы спросила — куда она не берет? — хмыкнув, поправила Люсинда. — Девица картавит, как вождь мирового пролетариата. Пойдем-ка, не будем людям мешать сливаться в экстазе. Брать, как завещал великий Ленин, банки, арсеналы, почту, телеграф и друг друга.

— Черт-те что, — покраснев, ругнулась Оля и торопливо забежала в лифт. — Они другого места не нашли?

— Товагищи! — с напором закартавила Люсинда. — Великая сексуальная геволюция свегшилась!

— Вижу, тебе стало лучше, — сердито отметила Оля.

— Тема секса меня всегда бодрит, — согласилась Люсинда, расправляя плечи.

Лифт тренькнул, двери разъехались, и подруги вышли в холл.

С помощью услужливой дежурной на рецепции они распечатали и заламинировали свои новые журналистские удостоверения, после чего пошли их обмывать, благо, прозрачный пластик защищал документы от воздействия жидкостей.

У самих подружек такой защиты не было, так что за обедом обе закономерно захмелели и где-то в районе десерта немного поспорили, так как разошлись во мнениях об экипировке для своего дебюта в роли специальных корреспондентов.

Люсинда считала, что ей необходимо появиться на мероприятии в лучшем виде, и с этим Оля согласилась. Она прекрасно понимала, что принц Альбер насмотрелся на прекрасных дам во всех видах и вряд ли впечатлится чинной Людмилексанной в черепаховых очках, твидовой юбке до середины голени и крахмальной блузке под горло.

— Хотя, если ты при этом будешь воинственно размахивать указкой, а в левую руку возьмешь, к примеру, глобус, то наверняка не затеряешься в толпе, — хихикнула Оля.

— Моя задача не просто выделиться, моя задача — покорить и властвовать, — возразила Люсинда, у которой проснулись поистине имперские амбиции. — А это значит — я должна быть необыкновенно эффектна. А в каком виде я необыкновенно эффектна?

— В пьяном! — не подумав, честно брякнула Оля, вспомнив вчерашнее и наблюдая сегодняшнее.