Галина Куликова - Смерть на высоких каблуках, или Элементарно, Васин! (сборник)

Номер оказался просторным и светлым. Наташа бросила сумку на тумбочку и прошла к окну. Нетерпеливым движением разорвала конверт. В конверте лежала записка: «В 15 часов покиньте свой номер, дверь оставьте открытой. Возвращайтесь через полчаса, и вы найдете то, за чем приехали».

Наташа вскинула руку с часами к глазам. Солнце перепрыгнуло через подоконник, и в его ярких бликах стрелки запрыгали перед глазами. Она прикрыла часы ладонью и охнула. Было уже почти три — ни на раздумья, ни на опасения времени уже не оставалось. Получается, ее все же ждали на конечной остановке автобуса. Увидели, что она приехала, и немедленно отпечатали письмо. Возможно, это сделала даже сама администратор.

Ни секунды не колеблясь, Наташа снова повесила сумку на плечо и вышла, прикрыв дверь. На улице хотела выкурить сигарету, но руки так дрожали, что пришлось сесть на скамейку возле клумбы и стиснуть их коленями. Скамейка находилась не слишком далеко от входа в гостиницу, на забетонированной площадке, с которой открывался восхитительный вид на водохранилище. Наташа против воли залюбовалась гладкой синей водой и некоторое время сидела неподвижно. Потом встрепенулась и снова достала конверт. Но едва развернула записку, как кто-то, подкравшийся сзади, просто вырвал бумагу у нее из рук.

Наташа ахнула, вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу с Гошей Ляпуновым. Следователь Денисов стоял чуть поодаль, засунув руки в карманы брюк.

— Хотели провести нас, девушка? — ехидно спросил Гоша, прочитав записку и передав ее Денисову. — Может, расскажете, что вы задумали?

Денисов подошел к Наташе и положил руку ей на плечо. Это не была рука правосудия. Всего лишь дружеский жест.

— Перестаньте дрожать, Наталья. На самом деле вы ведь понятия не имеете, что происходит, правда?

Наташа молча кивнула, в горле у нее застрял комок.

— Гош, я уверен, что всю операцию спланировала Элина. Одно меня интересует, — он смотрел на Наташу, прищурив глаз. Глаз казался хитрым. — Как вы узнали, куда ехать?

Наташа рассказала про пакет с картой туристического маршрута и добавила, что поддалась порыву и отправилась в поездку, ни на что особо не рассчитывая.

— Я думаю, что Элина однажды приезжала к вам. Видела вас… По крайней мере, со своей головой она проделала то же самое, что делаете вы. Краска, стрижка.

— И духи, — мрачно добавил Гоша. — Слушайте, что это за духи? У меня от них мороз по коже.

Наташа видела, что у оперативника и от нее самой мороз по коже. Ей даже думать не хотелось, при каких обстоятельствах тот сталкивался с ее сестрой.

— Слушай, Гоша, когда же это случилось? Ну-ка вспомни, когда Элина изменила прическу и сделала стрижку?

— Можно выяснить точно, но если примерно, то полгода назад.

— Выходит, она готовилась к сегодняшнему дню очень долго, — пробормотал Денисов.

— Она уже тогда знала, что ее убьют? — ужаснулась Наташа. — Бедняжка Элина!

Оперативник и следователь угрюмо переглянулись. В известных кругах «бедняжку Элину» называли железной леди — ей были абсолютно чужды всякие слабости.

— Вы что, послали кого-нибудь наблюдать за номером? — упавшим голосом спросила Наташа.

Она боялась, что, в случае если наблюдателя обнаружат, ничего не произойдет, и тайна сестры так и останется нераскрытой.

Денисов отрицательно покачал головой:

— Пусть все будет как она хотела.

В его голосе ей почудилось сочувствие. Наташа посмотрела на него внимательно, но он отвернулся. Она не поняла, кому он сочувствует — ей или Элине.

— Пора, — внезапно сказал Гоша и постучал указательным пальцем по своему хронометру.

Наташа шла впереди. По правде говоря, сейчас она была даже рада, что не одна. По крайней мере, руки у нее больше не дрожали. Молча поднялись они на второй этаж и подошли к двери номера. Гоша жестом показал, что войдет первым. Расстегнув пиджак, он достал пистолет и прислонился спиной к стене возле двери. Именно в этот момент из номера донеслись какие-то странные звуки, похожие на бульканье, и тихий писк.

— Ч-ч! — Денисов прислушался. — Что бы это могло быть?

Все напряженно замерли, и тут снова раздался писк.

— Господи, — прошептала Наташа. — Да там ребенок!

Нетерпеливо оттолкнув Гошу, она распахнула дверь и замерла на пороге.

Малыш сидел в большой корзинке на кровати и издавал булькающие звуки, засунув в рот кулачок. Одежда на нем была розово-белой. Взрослые медленно приблизились.

— Это девочка! — взволнованно сообщила Наташа, беря малышку на руки. — Какая хорошенькая! К тому же мокренькая. Интересно, здесь есть памперсы?

— Ей не больше года, — заметил Денисов и взял в руки большой конверт, лежавший возле корзинки. Вскрыл его и почесал нос. — Это свидетельство о ее рождении.

Окруженная незнакомыми людьми, малышка скривила мордаху и приготовилась плакать. Наташа прижала ее к груди и принялась успокаивать. Денисов тем временем изучал документ.

— Наташ, вы уже догадались, наверное, что это ваша племянница? Ее зовут Вероника. И в бумагах написано, что ее мать — вы.

«Вот для чего Элине нужны были документы на мое имя! — подумала Наташа. — Она знала, что не сможет воспитать ребенка как подобает, и с самого начала задумала отдать ее мне».

— Значит, по закону малышка — моя дочь? — спросила Наташа, прижав девочку к груди.

Мужчины растерянно переглянулись. Потом Гоша возразил:

— Да, но документы фальшивые!

— Зато ребенок настоящий, — хмуро заметил Денисов.

Наташа поцеловала девочку в макушку и твердо встретила его взгляд:

— Я хочу, чтобы нас с дочкой отвезли в аэропорт. Это наследство сестра оставила мне… Вряд ли вы будете настаивать, что оно принадлежит государству.

Мужчины смотрели на нее в смятении. И тут малышка, которая до сих пор лишь тихонько хныкала, неожиданно сморщила крохотное личико и завопила во всю силу своих легких.

— Нет проблем, — тут же засуетился Денисов, пытаясь перекричать голосистого младенца. — В аэропорт так в аэропорт.

— Я подгоню машину, — поспешил поддержать его Гоша. — Через пять минут можете выходить.

Дураку было ясно, что на такое наследство претендовать никто не собирается.

В большом зале ресторана было многолюдно, шумно и накурено. Звучал неторопливый джаз в исполнении четырех немолодых музыкантов, между столиков плавно скользили официанты с пустыми и полными подносами. И никто не обращал внимания на пару, сидевшую в самом углу. А пара эта была весьма примечательная, если не сказать странная.

Мужчина лет шестидесяти, крепкий, с мрачноватым лицом и красивой седой шевелюрой, и молоденькая девушка лет двадцати — двадцати трех, рыженькая и очень симпатичная. На папу с дочкой не похожи, на влюбленных — тем более. Эти двое вели себя примечательно: мужчина временами откровенно зевал, рассеянно поглядывал по сторонам, а если и смотрел на свою спутницу, то скорее с какой-то тщательно маскируемой досадой. Девушка, напротив, неотрывно смотрела в лицо мужчине, что-то настойчиво и требовательно ему говорила и даже пыталась теребить за рукав, очевидно требуя внимания и более серьезного к себе отношения. Энергичная и решительная, она сейчас казалась обиженной столь откровенным, почти не скрываемым равнодушием мужчины.