Наталья Александрова - Сбежавший кот и уйма хлопот

– Больше тебе скажу, запись сделана именно той камерой, что висит над этой бронированной дверью, я проверила, ракурс в точности совпадает. И можно предположить, что те двое шли из банка, собственно говоря, там больше неоткуда идти.

– И кто этот второй, ты не знаешь?

– Ну, ты уж хочешь, чтобы я все выяснила за полчаса, – обиделась Лола. – Но я думаю, что второй – человек из банка.

– Откуда у тебя сведения? – прищурился Леня. – С кем ты говорила?

– С бабушкой-уборщицей, а также с секретаршей директора, то есть бывшей секретаршей, потому что ее скоро уволят. Там теперь новый директор, а новая метла, сам понимаешь, по-новому метет.

– Она много знает? – оживился Леня. – Имеет смысл с ней еще раз побеседовать?

– Знает-то она много, – протянула Лола, – но если ты думаешь, что она поддастся твоему обаянию, то глубоко ошибаешься. Это, милый мой, не тот случай, она не девочка девятнадцати лет, которую можно уболтать или подпоить. Женщина серьезная, лет примерно тридцати пяти.

– Мой любимый возраст! – оживился Леня. – Не люблю девчонок!

– Тогда бы уж сразу на пенсионерок переключился! – недовольно проворчала Лола. – Впрочем, дело твое!

Она была уверена, что секретарша Валентина не из тех женщин, что знакомятся на улице, а если Маркизу и удастся завязать с ней разговор, то дальше вежливого перебрасывания ничего не значащими словами дело не пойдет. В общем, у Леньки ничего не выйдет, и поделом ему! Уж слишком возомнил о себе.

Она с отвращением наблюдала, как Маркиз изменился. Глаза его блестели, рот заранее складывался в обольстительную улыбку. Леня произвел в уме ревизию всех своих резервов обаяния и привлекательности и решил, что находится в хорошей форме.

– Когда эта богадельня заканчивает работу? – деловито спросил он.

– Надо думать, после пяти, – буркнула Лола.

– Так чего же мы тут прохлаждаемся? Время дорого! Нужно обязательно перехватить эту секретаршу сразу после работы, а то потом ищи-свищи ее! Дома могут быть муж, дети, свекровь, собака, кошка, попугай – там до нее не добраться!

Лола подумала, что у секретарши Валентины никого нет – ни мужа, ни детей, не говоря уже о многочисленных домашних животных, но промолчала, чтобы не облегчать Леньке задачу.

Через некоторое время Маркиз остановил машину напротив неказистой двери института. Сотрудники НПО «Мезон» выливались из нее не слишком бурным потоком. Вскоре и этот поток иссяк, и Лола подумала, что они упустили Валентину. Подождали еще несколько минут, причем Маркиз начал ворчать, что это из-за Лолы – дескать, она слишком долго пила кофе и недопустимо медленно выбирала кое-какие вещи, чтобы изменить внешность.

– Если бы ты не выгнал меня сегодня утром из собственной квартиры так быстро, я бы успела собрать вещи и прихватить все необходимое, – огрызнулась Лола. – А так пришлось хватать никудышный парик в первом попавшемся магазине.

Действительно, парик был не из лучших – кудлатый, дешевый, невыразительного пепельного цвета. Лола нанесла на лицо темный тональный крем и наложила на веки голубые тени. На вещевом рынке они прихватили черные свободные брюки и сиреневую стеганую куртку. Лола могла гулять внутри этой куртки взад и вперед, но Леня сказал, что ей очень идет. Себе Маркиз выбрал темные очки, черную кожаную куртку и такую же кепочку. Напоследок Лола схватила на лотке у смуглой тетки с золотыми зубами сиреневую помаду под цвет куртки и осталась довольна своей внешностью. Конечно, это была самая откровенная халтура, но можно ручаться, что никто не узнает в этаком чучеле Лолу.

Компаньоны сидели в машине, переругиваясь вполголоса, когда наконец в дверях появилась Валентина. Лола узнала ее сразу. Поверх скромного зеленоватого костюма Валентина надела такое же скромное зеленое пальто и шелковый шарфик в тон. Валентина с трудом открыла дверь, потому что руки ее были заняты пакетами.

– Вон она, – объявила Лола, – видишь, в зеленом… Ну как она тебе?..

– Да уж, – вздохнул Леня. – Может, она и неплохая женщина, но совершенно не в моем вкусе. То есть я хотел сказать, – заторопился он, видя, что Лола нахмурилась, – что это я не в ее вкусе. Такая женщина ни за что не остановится на улице.

– Тем более когда ты в таком подозрительном виде, – фыркнула Лола. – Одна кепочка чего стоит. Запросто может тебя подальше послать. Или пакетом стукнет. У нее и так настроение плохое, уволили с работы, а тут какой-то подозрительный тип пристает.

– С чего ты думаешь, что ее уволили?

– А вон, смотри, в пакете просматриваются туфли, – рассмеялась Лола, – еще книжки какие-то, а на дне небось чашка. Точно, вещи она собрала и уносит, значит, уволили. Езжай за ней, а там посмотрим…

Леня мысленно скрипнул зубами – что это Лолка раскомандовалась, но послушно тронул машину с места.

Валентина, торопясь, шла по проспекту, миновала автобусную остановку, свернула на поперечную улицу, прошла еще два квартала и остановилась возле кафе. Поглядела на часы, потопталась немного на ступеньках и скрылась за дверью. Компаньоны покинули машину и устремились за ней.

В кафе было людно – конец рабочего дня. Столики стояли близко друг к другу. Это, конечно, было очень удобно для подслушивания при условии, что Валентина не опознает Лолу. Впрочем, сделать это было невозможно – уж очень изменили Лолино лицо синие тени и пепельный парик.

Компаньоны медлили у дверей, но тут, на их счастье, в углу освободился столик, как раз рядом с тем, за которым сидела бывшая секретарша. Она нервно поглядывала то на часы, то на дверь.

– Что-то мне подсказывает, что наша Валечка пришла сюда не просто выпить кофе, – тихонько сказала Лола. – Уж больно озабоченный у нее вид.

Над ними раздался кашель официантки. Компаньоны заказали кофе и пирожные. Официантка приняла заказ и удалилась, покачивая бедрами, как итальянская кинозвезда. Проследив за Лениным взглядом, Лола пригнулась к нему и прошептала:

– У вас ус отклеился!

Леня прикоснулся рукой к лицу и сердито прошипел:

– Что ты болтаешь! У меня нет никаких усов!

– Не будешь на посторонних баб пялиться! – Лола рассмеялась. – Ладно, не сердись! Смотри, кажется, к нашей подруге пришли!

Действительно, к столику, за которым сидела секретарша покойного директора, приблизилась совершенно роскошная женщина.

На Ленин опытный взгляд, этой женщине было лет тридцать семь – тридцать восемь, то есть она была даже немного старше секретарши, но если Валентина в свои тридцать пять именно на тридцать пять и выглядела, то подошедшей к ее столику незнакомке вполне можно было дать лет двадцать семь, а при не слишком ярком освещении – пожалуй, и двадцать пять. Конечно, такой внешний вид стоил ей огромных усилий и неимоверных затрат, и дама постоянно находилась в состоянии войны с самым страшным, самым беспощадным и самым неумолимым противником – временем, но до сих пор ей удавалось если не выигрывать эту войну, то по крайней мере удерживать занятые позиции. Одета дама была в искусно помятый брючный костюм с рукавами разной длины, а на голове у нее царил такой естественный беспорядок, что становилось ясно – она только что посетила очень дорогого парикмахера.