Оксана Обухова - Жена скупого рыцаря

— А почему тотализатором?

— Когда я его в Колотушино пригласила, он сказал: «Если ребята в финал выйдут, буду занят». Я еще подумала, не иначе авторитеты «лимон» на кого-то поставили… Лев развозить будет.

— Чего? — не поняла я.

— Выигранные деньги, тундра.

— Ты разбираешься в тотализаторе?

— Не-а, — беспечно мотнула челкой Зайцева. — А о каких ребятах он говорил?

— Лев ведет секцию бокса.

Галка, собаку съевшая на бандюгах, беззвучно хлопнула ртом. Такого прокола с ней еще не было. Работников бюджетной и теневой сферы она еще не путала.

— Кстати, у него вся комната в медалях. Золотых, — преувеличила я.

— Чемпио-о-он… — завистливо выдохнула Зайцева и брякнула: — Был у меня один такой. Мастер спорта. Второй состав «Динамо». Спился.

— А Лев не пьет.

— Совсем?!

— Почти.

— Уже лучше. Не люблю в мужчинах притворства.

— А если он язвенник?

— Зануда.

— Принципиальный трезвенник?

— Сумасшедший.

— Всем наливает, сам не пьет?

— Совсем сумасшедший.

— Да ну тебя! — рассмеялась я и накрыла крышкой, сковороду с картофелем. — Давай убираться.

— Оставь, — попросила Зайцева. — Только-только сидеть начали…

Мы еще немного попели, попили, вспомнили институт и Викторию. За окном совсем стемнело, и в комнату вместе с сыростью полетели комары. Зайцева потянулась к створкам окна, отодвинула занавески и вдруг испуганно отпрянула, плюхнулась на стул.

— Там кто-то стоит в темноте. Стоит и смотрит.

Зайцева стиснула в руке стальную «антикварную» вилку, я потянулась к ножу.

— Галя! — раздалось за окном.

— Ой! Боря! — пискнула Зайцева, перевалилась через подоконник, чуть не скинув горшок с геранью, и кокетливо сюсюкнула. — Ты чего там стоишь?

— Любуюсь. Я только что подошел…

— Заходи! — крикнула Галка и побежала за печку переодеваться. Замызганный уборкой сарафан для свиданий подходил не очень.

Пока Галина наводила красоту, мы с Борей успели познакомиться.

— Борис, — представился гость.

— Серафима, — представилась я.

Если бы он сказал «Боря», я бы сказала «Сима», если бы он представился «Борькой», я бы «Симкой» сказалась, и так далее. Но парень оказался не только симпатичным, но и учтивым. За стол не сел до тех пор, пока хозяйка из-за печки не вышла.

Зайцева надела любимый спортивный костюм белого цвета и набросила на плечи невероятной красоты шаль с длинными черными кистями. Оказалось, шаль — подарок Бори с Лазурного берега. И не шаль она вовсе, а очень даже мантилья.

Уплетая за обе щеки картофель, Борис жаловался, что доехать до самой деревни не получилось — машина застряла в лесу напротив, и он не знает, как ему поступить, — вернуться за ней сейчас или дождаться утра.

— Сиди спокойно, — поглаживая приятеля по плечу, сказала Зайцева. — Нечего по ночам грязь месить. Завтра утром подгоним мой «Фолькс» и выдернем…

— А если угонят?

— Кто?! — усмехнулась Галка. — На семь верст ни одного бандита… если только Симкин мимо не проедет, — и показала мне язык.

Вредина. Знает же, что не люблю я таких шуточек.

Боря задумался, куснул сардельку и наконец кивнул:

— Ладно. Оставим до завтра.

Деревня стояла на открытом месте, окруженная полями, и до леса было километра полтора по грязной, разбитой дороге.

В комнате звенели комары, над вареньем летала стая припозднившихся мух, Галина достала из тумбочки фумигатор и вставила его в розетку.

Я исподволь разглядывала ее новое увлечение и находила его привлекательным. Открытое, готовое к улыбке лицо, легкий южный загар и фигура спортсмена. Настораживало одно: по-моему, гостя заинтересовала Серафима Мухина.

Я не люблю, когда мужчины, обнимая моих подруг, косятся в мою сторону. Я сразу срезаю кавалеру половину набранных баллов и произвожу уценку.

И, кстати, где-то я уже видела этот комиссионный профиль. Несколько лет работы операционистом в банке сделали из меня хорошего физиономиста и специалиста в области фейс-контроля. Моя память на лица стала фотографической.

— Я не могла вас раньше где-то видеть, Борис? — приличный вопрос для поддержания беседы за столом.

— Вряд ли, — пожал плечами Галкин ухажер. — У меня типичная внешность. Часто путают.

— Не скажи, — сюсюкнула Зайцева, — я бы тебя ни с кем не перепутала.

Галина легонько поцеловала Борю в ушко, тот поежился от щекотки и показал на придвинутый к столу табурет:

— Гости были?

— Ага, дед и бабка, соседи…

— Еще кого ждете?

— Возможно, — кокетливо протянула Зайцева. — А ты ревнуешь?

— Обязательно, — улыбнулся Борис и налил водки в три рюмки.

— Мне, пожалуйста, вина, — попросила я.

— Категорически?

— Категорически. У меня аллергия на водку.

— Врет? — Борис обнял Галку и весело тряхнул.

— Ой, врет! — прыснула подруга. — Но водку действительно не любит. Только в исключительных случаях…

— Ну что ж, вольному воля. За вас, красавицы!

Нет, все-таки где-то я его видела. И именно в профиль.

— Надо мне было с собой приятеля захватить, — Боря заговорщицки подмигнул Зайцевой и закусил огурцом.

— Не надо, — махнула вилкой Галка, — у Серафимы свой приятель есть…

— Но не здесь, — резонно заметил Борис.

— Может, и здесь. Может, еще приедет…

— Так поздно?

— А у него дела. Если закончит вовремя, то приедет.

Зайцева шаловливо накрыла голову приятеля шалью, длинные черные кисти свесились, словно волосы обожаемого моей свекровью Гойко Митича и, любуясь творением, Галка хихикнула и приладила под нос Бориса кончик платка — усы эстрадного хохла.

Я вспомнила!

— Боря, а вы Галиных соседей Квакиных не знаете?

— Откуда? — Зайцева сдернула платок. — Квакины год назад переехали. В той квартире генерал живет. Вернее, жил. Умер недавно.

Отрывок из записок наемного убийцы.

«Ювелир, поежился от скользящего прикосновения шелковых кистей к шее и понял — женщин придется убивать. Обеих.

До этого момента он был почти уверен — Серафима не помнила о встрече с ним на лестничной площадке, не придавала ей значения и, главное, никому о ней не говорила.

Через Галину киллер знал все, что происходит вокруг Женщины в Черном. Визит той в милицию его насторожил, но не слишком. Махина правоохранительных органов мобилизуется только в одном случае — если убийство громкое и сверху давят. Остальное либо раскрывается по горячим следам, либо, под наплывом новых дел, убирается на полку. Серафима не могла дать следствию ничего нового. Она лишь жаловалась, что вокруг нее творится нечто непонятное.

«Жаль, что Сима не пьет водку, — подумал киллер. — Все прошло бы гораздо проще».

Ювелир пошарил в нагрудном кармане, потом «увидел» на столе зажигалку и помог прикурить Галине. Между пальцами его руки осталась зажатой ампула. Несколько капель жидкости из нее делают человека послушным, вялым, неспособным к сопротивлению.