Ирина Павская - Мужчина-вамп

— А мне тоже свояк недавно книжонку накатил, — разулыбался Толик. — Говорит, крутая книжка. Про спецназ. «Смертельный вираж» называется. Не читали?

Я только слабо покачала головой.

— Ну вот, — продолжил литературную дискуссию бригадир, — сначала вроде ничего, а на третьей странице заснул. У меня всегда так. Начну читать и засыпаю. Нет, уж лучше телик.

Я плохо понимала, о чем это он. Там, в коридоре, в моей сумке, возможно, находится ответ на тайны, которые окружили загадочным ореолом жизнь Алексея Михайловича Подлубняка, а Толик о каком-то вираже толкует. Уйти, уйти. Остаться один на один с тетрадкой в кожаном переплете.

— Знаете, Анатолий, у меня и в самом деле голова болит. Так что я, с вашего разрешения, пойду, пожалуй. Надеюсь, Рая не обидится.

— Базара нет! — воскликнул мой собеседник, проявляя заботу и сердечное взаимопонимание. — То есть… идите, конечно. А Раисе я передам, что вы заболели. У вас, и правда, видок что-то того… — И он сочувственно покачал головой.

Через минуту я уже выскочила на улицу и сразу же чуть не угодила под колеса проезжавшей по двору машины. Водитель «жигуленка» выразительно покрутил пальцем возле своего виска и для большей убедительности показал крепкий кулак. Дескать, в следующий раз полезешь под автомобиль — примешь смерть от побоев. Я не обиделась. Знаю за собой такую слабость. Если чем-то сильно озадачена или взволнована, то становлюсь потенциально опасна для владельцев транспортных средств. Сейчас самое лучшее — примоститься в укромном уголке и спокойно во всем разобраться.

Укромный уголок нашелся сразу за поворотом. Крошечное кафе было почти пустым и тихим. Замечательно! Я взяла кофе со сливками, села за самый дальний столик, повернувшись ко всему миру спиной, и достала дневник Киры…

«Вчера была на выставке собак. Очень хочу щенка, потому что…» — это неинтересно.

«Сердилась на Алексея. Два дня не разговаривали. Сегодня просил прощения, подарил красивое кольцо, ужасно дорогое…» — ага, милые бранятся, только тешатся. А это о чем? «Встречалась с Мальвиной. Какая черная неблагодарность! Если бы я знала, чем мне отплатят за хлопоты».

Кофе давно остыл, но я не замечала ничего. Кира откровенно выплеснула на страницы дневника проблему запутанных отношений между несколькими людьми, подтверждая и без того возникшие у меня подозрения. Я читала дневник, и все делалось предельно ясным. Все, кроме одного.

Время шло, я пролистала тетрадку уже несколько раз. Кира не сказала мне, кто ее убийца. И не могла сказать. Но намекнула. И этот намек был ужасен в своей прозрачности. Однако было непонятное обстоятельство, которое выпадало из моей версии. Можно сказать, перечеркивало ее.

Официантка стала бросать на меня откровенно подозрительные взгляды. Действительно, пришла одинокая девица, сделала копеечный заказ и сидит за столом уже два часа. Может быть, планирует теракт или ограбление? Я очнулась. Пора было убираться. Дневник отправился в сумочку. Кира, не обижайся, но, кажется, твои секреты понадобятся мне еще раз.

Летний вечер подернул жемчужной дымкой небо, когда я подошла к дому. В деревне это время самое замечательное. Жара спадает, поливка огурцов закончена. До темноты еще далеко. Вода в реке так прогреется за день, что становится теплее вечернего воздуха. Можно идти купаться, а можно просто сидеть на крыльце без всяких дел, втягивая носом дымок от самовара и слушая протяжное мычание возвращающегося стада.

— Муся, Матроскин, быстро залезайте! — Я открыла корзинку, предназначенную для транспортировки своих кошек. — Что еще за фокусы? Что значит — не хотим. Разве вам плохо у тети Клавы? Поторопитесь, я завтра с утра уезжаю в деревню. У меня все-таки отпуск. И не хнычьте, скоро вернусь. Честное слово, скоро!

— Что нового в городе? — Зойка нарезала привезенную колбасу тоненькими ломтиками. Я лишь пожала безразлично плечами:

— Да что может быть нового? Духота, пыль. Все как всегда.

Подруга бросила нож и пристально взглянула на меня:

— А что же ты тогда зависла там так надолго? Чем занималась? Я из твоих телефонных ответов ничего толком не разобрала.

Эх, была не была! Подставлюсь по мелочи, подкину тему, чтобы отвести серьезные подозрения. Я налила полную кружку холодного молока. Жирная сливочная капля нехотя заскользила по расписному фарфоровому краю. Я поймала каплю языком и сказала как бы между прочим:

— Бориса видела.

— Да ну! И молчит, тихушница.

— Видишь, не молчу.

Зойка заерзала на табурете, глаза заблестели, как перед началом любимого сериала:

— Не томи, рассказывай.

— В ресторан ходили. В «Арамис».

— Сима, я тебя сейчас убью! Кто так рассказывает? Давай с самого начала и со всеми подробностями. — Подруга аж подскочила на месте от возбуждения, словно я лишала ее любимого лакомства.

Очень хорошо! Теперь вопрос о том, почему я задержалась в городе, отпал сам собой. И без всякого вранья. Началось повествование на тему «Друзья встречаются вновь». С припоминанием мелких пикантных деталей и тщательным лавированием среди подводных камней, о которых Зойке знать необязательно. Подруга ахала в самых чувствительных местах, вставляла реплики, изумлялась, умилялась. В общем, индийская мелодрама — и только. С узнаваниями, переодеваниями, а также песнями и танцами на фоне жестоких драк, после которых все почему-то остаются живы, здоровы и краше прежнего. Климат, наверное, такой благодатный.

— А сейчас он уехал на несколько дней из города, — плавно вышла я на ходу. Кажется, произведение получилось ничего себе, душещипательное. И занимательное. Если иметь в виду рассказ о посещении «Арамиса». Конечно, в кружевах и виньетках этой светской истории мне удалось хорошенько спрятать и Подлубняка, и его молодого друга.

Тем не менее подруга выглядела слегка разочарованной. А где же любовь, читался в ее глазах немой вопрос.

— Так я не поняла: у вас были отношения или не было отношений? Или только парочка школьных свиданий и все?

— Пока все, — ответила я невозмутимо. — К чему торопиться. И потом, как правило, вторая часть бывает слабее первой. Разве сама по фильмам не видишь?

Зойка сняла зашумевший чайник с плиты.

— От режиссера зависит, — заметила она глубокомысленно.

Мы помолчали. Даже Зоя воздерживалась от обычных выводов и наставлений.

— У вас-то как? — я кивнула в сторону черного пепелища. — Что говорят?

— Ничего уже не говорят. Николай сидит, ты сама это знаешь.

— А Люся?

— Что Люся? Поубивалась и затихла. Жить надо, четверо детей все-таки. Ей тут умники деревенские, которые телевизора насмотрелись, советовали адвоката хорошего нанять. На какие шиши, интересно! — Зойка ожесточенно протирала кухонным полотенцем чистые кружки, так что посула скрипела под ее окрепшими от деревенской работы руками.