Керри Гринвуд - Убийство в «Зеленой мельнице»

Госпожа Фриман по-прежнему лежала на кушетке — под бдительным присмотром и в окружении носовых платков. Фрина шепотом велела прислуге остаться — в случае бурных излияний она за себя не поручилась бы. Когда госпожа Фриман узнает, что лишилась любимой игрушки, последует истерика, сравнимая по мощности с извержением вулкана, сметающего с лица земли все живое.

— Что скажете?

— Я нашла Виктора, — сообщила Фрина. — Он оказался жив и жив до сих пор. Он подписал бумагу, в которой окончательно и бесповоротно отказывается от какого-либо наследства отца.

Фрина передала документ госпоже Фриман, и та жадно впилась в него глазами.

— А где же Викки? Почему он не пришел ко мне? — простонала она. — Вы уверены, что эта бумага имеет законную силу?

— Он никогда не покинет горы, госпожа Фриман. И уверяю вас, что это совершенно правильный с юридической точки зрения документ, который он подписал добровольно, находясь в здравом уме и твердой памяти. Он очень счастлив там, в горах, — добавила Фрина.

Пора было переходить к рискованной части. Госпожа Фриман ее опередила.

— А где Чарльз? Что вы с ним сделали? Он помчался вслед за вами в эти ужасные горы, и уже неделю от него нет никаких вестей.

— Госпожа Фриман, боюсь, у меня для вас плохие новости, — начала мисс Фишер.

Пожилая женщина не дала ей продолжить.

— Викки жив, — прошептала она. — А Чарли умер.

Фрина кивнула; она обрадовалась, что ей не пришлось произносить это самой. Повисла пауза.

— Он приехал, чтобы найти Вика и убить его. У него не получилось. Потом он упал в темноте и разбил голову. Я это видела, видел и местный фермер. Вик отвезет его тело в Толботвилль. Думаю, в Дарго проведут расследование и установят, что это был несчастный случай. Вик его не убивал.

— Это я знаю, — рассеянно проговорила госпожа Фриман. — Вик никогда не был способен на убийство. Потому война и свела его с ума. У него было золотое сердце. Однако Чарли могли убить вы. Так и было?

— Нет.

— Значит, они оба покинули меня, — всхлипнула она. — Чарли и Викки. И Джимми. И осталась я одна-одинешенька.

— При этом вы достаточно богаты и возглавляете семейную компанию, — заметила Фрина.

Взгляд неожиданно сухих глаз пригвоздил ее к креслу.

— Всю жизнь они не давали мне ничего делать. — Госпожа Фриман говорила по-прежнему слабым надтреснутым голосом женщины преклонных лет. — Всю жизнь мне приходилось смотреть, как у них все валится из рук, хотя у Чарли таланта было больше, чем у его отца. Он унаследовал его от меня. Вы правы, мисс Фишер. Теперь семейное дело в моих руках. И управлять им я буду так, как я сочту нужным.

У Фрины зародилось столь чудовищное подозрение, что больше оставаться в одной комнате с этой женщиной она была не в силах. Ухватившись за ручку кресла, она рывком поднялась. Госпожа Фриман хихикнула, заметив, как побледнела Фрина.

— Вы думаете, что это я послала Чарльза убить Вика в надежде, что и с ним что-нибудь случится, — констатировала она.

— Так и было?

— Лучше вам, милочка, этого не знать, — хмыкнула она. — Лучше не знать.

Не говоря больше ни слова, Фрина выскочила из дома, добежала до стоящей у обочины машины и щедро выплеснула свой завтрак в водосточный желоб.

Потрясенная до глубины души, она проспала большую часть послеобеденного времени, а проснувшись, сумела осилить лишь вареное яйцо и ломтик поджаренного хлеба. Она решительно постаралась собраться, сказав себе, что людей, подобных госпоже Фриман, надо топить при рождении, и стала собираться в «Джаз-клуб». Дот подала ей белье и чулки, сегодня Фрина предпочла мягкий костюм от Шанель и маленькую, плотно сидящую шляпку с кокардой из красных перьев. Но, несмотря на наряд, настроение у нее было вовсе не праздничное.

Тинтаджел Стоун немного развеселил ее. Он приехал, одетый элегантно и респектабельно, а пристальный взгляд его синих глаз все еще бередил ей душу. Она рассказала ему о полете над горами; он улыбнулся и отделался вежливой фразой — тема была ему явно неинтересна.

К тому же он заодно с убийцей.

Дверь в «Джаз-клуб» распахнулась, и Фрину окатила волна привычной и любимой атмосферы, по которой она так соскучилась, — шум голосов, ароматы кофе и сигаретного дыма. Хандра ее мигом улетучилась, и она решительно вошла в зал.

Возле двери на кухню трое музыкантов вели спор о Предназначении Джаза. Ей показалось, что этот спор она уже слышала неделю назад. За одним из столиков впереди сидели «Джазисты».

Оркестр на сцене доиграл «Бэйзин-стрит блюз», Нерина спустилась с эстрады и ощупью добралась до них.

— Нерина, у меня хорошие новости, — сказала Фрина, ловя певицу за руку и помогая сесть.

Кожа на руках Нерины на ощупь казалась атласной.

Певица узнала Фрину и улыбнулась:

— Вы нашли моего лоботряса? — произнесла она со своим ярким акцентом.

Фрина протянула ей свидетельство о смерти; Нерина достала очки.

— Так он, оказывается, давно умер! — Она протянула бумагу Бену Роджерсу. — Ну-ну. А я-то думала, он в бегах.

— Нет, допился до смерти, — возразила Фрина. — Семь лет назад. И вы были свободны все это время.

— А я и не знала. Спасибо, мисс Фишер, теперь у меня отлегло от сердца. Отличная работа — и так быстро.

Она забрала свидетельство у Бена Роджерса и аккуратно убрала его в сумочку, затем посмотрела на Бена таким долгим и многообещающим взглядом, что Фрина отвернулась. У Бена даже дыхание перехватило.

— Есть еще кое-что, — сказала Айрис. — Мисс Фишер, нам надо поговорить.

— Сейчас? — удивилась Фрина, указывая на остальных джазистов.

Айрис кивнула.

— Что ж, если вы настаиваете. Вам уже известно — меня наняли, чтобы вытащить Чарльза Фримана из неприятностей, — начала она, обращаясь ко всем собравшимся и внимательно оглядывая каждого по очереди.

Айрис — спокойная и рассудительная. Взволнованный Джим Хайд. Кларенс Дэвис замер с кофейной чашкой в руке, на лице — отработанная, но очаровательная улыбка. Хью Андерсон задумчиво теребит прядь кудрявых волос. Тинтаджел — с пристальным взором синих глаз. Хмурый Бен Роджерс. Нерина улыбается, думая о том, как глупо было полагать, что кто-то может сбежать от ее страстных объятий.

— Упомянутый Чарльз имел основания желать смерти Бернарду Стивенсу, убитому в «Зеленой мельнице». Бернард шантажировал Чарльза. Но Чарльз его не убивал.

Молчание. Никто не проронил ни слова. Барабанщик Кларенс Дэвис принялся выстукивать по столу рэгтаймовый ритм, но Айрис накрыла его пальцы ладонью.

— Не надо, — шепнула она.

Хью Андерсон глазел на Фрину так, словно увидел инопланетянку.

— Это было делом непростым, — продолжала Фрина, начиная получать удовольствие от ситуации. — Такая головоломка мне еще не попадалась. Вопрос первый: как был убит тот человек? Рядом с ним не было никого, кто мог бы его заколоть. Но Чарльз этого не делал. Равно как и другие участники марафона — дама в пюсовом, и, разумеется, я. Вопрос «как?» был таким же сложным, как и другие — «кто?» и «почему?». Что-то в убитом было не так, что-то изменилось после падения Бернарда и еще до прибытия полицейских. Но что? Мне это не давало покоя, словно заноза. В конце концов я вспомнила. Из тела пропал нож, и нож этот был довольно странным. С необычной рукояткой — круглой, похожей на деревянную затычку. Удивительно, ведь лезвие было очень острым, а за такую ручку при ее длине сантиметра два с половиной очень неудобно держаться. Но нож был сделан не для того, чтобы нанести удар обычным способом. Его сделали, чтобы выстрелить.