Шарль Эксбрайа - Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен

При виде ее Гован Росс с трудом высвободил грузное тело из кресла, в котором его устроила миссис Элрой, и поспешил навстречу хозяйке дома.

— Дорогая мисс Мак–Картри… сегодня утром я узнал… ужасную новость… я… я… просто не знаю, как вам выразить… Вот негодяй!.. Мне и в голову не приходило…

Гован так волновался, что его речь весьма походила на бессвязное бормотание, но Иможен, тронутая таким вниманием к ее особе, приняла его очень сердечно.

— Успокойтесь, мистер Росс. Давайте сядем.

— Да… конечно… с удовольствием. Я так рад, что вы живы и здоровы!

Иможен вновь поведала о драматической схватке с Линдсеем. Рассказ звучал достаточно патетично, и Гован Росс внимал каждому слову, вытаращив глаза и широко открыв рот от удивления. Когда мисс Мак–Картри добралась до подлого нападения Флутипола, Росс не мог больше сдержать возмущение и, вскочив, отчаянно замахал короткими ручками.

— Мисс Мак–Картри, если позволите, я сейчас же пойду и изобью этого типа!

— Успокойтесь, дорогой друг… Он слишком хитер… для вас, для нас обоих… по крайней мере, пока… Надо действовать осторожно и противопоставить хитрости еще большую хитрость. У меня нет свидетелей, а выдумать он может что угодно.

— Мерзавец!

— А что вы думаете о покойном Эндрю Линдсее, мистер Росс?

Гован заявил, что познакомился с Линдсеем у себя в клубе и дружба возникла из–за общей страсти к рыбалке. А кроме того он ничего не знал и, конечно, не мог даже вообразить, что за приятным, хоть и несколько суровым фасадом скрывается такое низкое и подлое создание. И Гован попросил у Иможен прощения за то, что против воли оказался сообщником негодяя Эндрю (да накажет его Небо!), признав, что в пятьдесят два года он, Росс, так и не научился разбираться в мужчинах.

— Должна ли я из этого сделать вывод, что в отношении женщин вы настоящий эксперт? — кокетливо спросила Иможен.

Гован покраснел до корней волос.

— Нет–нет… ничего подобного! И доказательство — то, что я до сих пор хожу холостым, в то время как мои ровесники давным–давно обзавелись внуками…

— Быть может, вы ненавидите особ моего пола?

— О, мисс Мак–Картри, как вы могли подумать такое! Нет, видите ли, я ужасно застенчив… не знаю, возможно, вы это заметили? Поэтому я не осмеливаюсь говорить из опасения показаться смешным.

Иможен поймала мячик на лету.

— Так вы, значит, пишете?

Удар, казалось, совершенно сразил Росса, и хозяйка дома испугалась, как бы он не упал в обморок.

— Вы… вы догадались? — пробормотал Гован.

— Это было нетрудно! — цинично солгала Иможен.

— Наверное, вы считаете меня очень дурно воспитанным?

— Женщину, получившую такого рода признание, обычно не слишком волнует, соответствует оно правилам хорошего тона или нет.

— Тогда… могу ли я надеяться?..

— Дорогой мистер Гован… Прежде чем думать о себе и о своем будущем, я должна выполнить некую миссию…

— Да, верно! Я слышал, вы заняты поисками украденных у вас документов?

— Благодарение Господу! Они снова у меня.

— А, тем лучше! Но вы не боитесь, что их снова похитят?

Мисс Мак–Картри с восхитительной стыдливостью намекнула, что документы в надежном тайнике и, дабы украсть их, врагу придется сначала убить ее, Иможен, а потом еще и раздеть. Такая перспектива, по–видимому, бесконечно взволновала Гована Росса.

— Дорогая мисс Мак–Картри, я не успокоюсь, пока вы не покончите с этими ужасными приключениями. А до тех пор, надеюсь, вы позволите мне стать вашим телохранителем? Хотите, завтра с утра я заеду за вами и мы устроим пикник в скалах Троссакса?

Иможен приняла предложение с восторгом, и они договорились, что Росс наймет машину и заедет за шотландкой в десять утра. Расстались они в самых дружеских отношениях, решив отныне называть друг друга по имени.

Визит мистера Росса и нежное полупризнание вернули Иможен утраченное мужество. Теперь она могла противостоять плохо скрываемой враждебности публики, собравшейся на заседании коронера. Последнее оказалось точным повторением предыдущих слушаний. Корнвей заявил, что покойный Эндрю Линдсей именовался совсем по–другому, был, судя по всему, иностранцем и по приказу свыше должен упокоиться на кладбище Каллендера за общественный счет. Наиболее интересным моментом были показания доктора. От его рассказа о том, что именно произошло с черепом Линдсея, когда мисс Мак–Картри ударила его камнем, по рядам слушателей прокатилась волна ужаса. На Иможен стали смотреть очень косо, и даже слышались весьма резкие замечания на ее счет. Это, однако, не помешало ей дать показания. Потом выступил Герберт Флутипол. Он заявил, что присутствовал при нападении на мисс Мак–Картри, но был слишком далеко, чтобы разглядеть виновника. Тем не менее он, Флутипол, уверен, что именно его крики спасли даме жизнь. Любопытство аудитории вызвал рассказ о том, как, подбирая дубину, он позаботился обернуть руку носовым платком, чтобы не повредить отпечатки пальцев. Но констебль Тайлер немедленно высмеял мирных туристов, слишком увлеченных детективными романами, а потому воображающих себя великими сыщиками. Разумеется, на дубине не обнаружили никаких отпечатков, и красный от смущения Флутипол вернулся на место. Коронер вынес заключение, что мисс Мак–Картри совершила непреднамеренное убийство ради самозащиты, но на сей раз, боясь повредить собственной популярности, поздравлять ее не стал.

Выходя из зала, мэр довольно невежливо заявил Иможен, что, если она вознамерилась разорить муниципальную казну, пусть предупредит сразу — тогда, по крайней мере, они успеют обсудить возможность займа. Зато, вернувшись домой, мисс Мак–Картри получила коробку шоколадных конфет от коронера.

Вечером этого обильного приключениями дня констебль Тайлер по обыкновению метал стрелки в «Гордом горце», как вдруг хозяин заведения, Тед Булит, громко осведомился, почему уже два дня никто не видел его шефа, Арчибальда Мак–Клостоу. Тайлер положил стрелки и, повернувшись к другим игрокам, начал рассказ:

— Представьте себе человека, который терпеть не может никаких осложнений. Он находит прелестный, мирный уголок и надеется спокойно дослужить там до отставки… А теперь вообразите, что в этом тихом городке однажды вечером появляется шотландка с огненной шевелюрой…

Иможен спала плохо. Всю ночь она проворочалась в постели от лихорадочного нетерпения. Шотландке казалось, что утро никогда не настанет и не придет самый важный в ее жизни день, день, когда мисс Мак–Картри должна принять самое важное в своей жизни решение: ответить Говану Россу «да» или «нет». Но имеет ли Иможен право приобщить постороннего к культу Роберта Брюса, сэра Вальтера Скотта и своего отца? Если Гован любит Иможен, ему придется разделить ее вкусы, ибо она ни в коем случае не согласится пожертвовать старыми друзьями ради нового.