Шарль Эксбрайа - Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен

Надеясь утихомирить Иможен, Мак–Рей пригласил ее в один из самых элегантных ресторанов Мэрипорта. На пороге мисс Мак–Картри остановилась.

– А вы не разоритесь, Хэмиш? – заботливо спросила она.

– Пустяки, за все заплатит газета. Включу счет в расходы – и все дела. Не забывайте, что я тоже шотландец!

Они пришли в ресторан довольно поздно – большинство посетителей, уже покончив с обедом, пили кофе и болтали. Сытый желудок настраивает на благодушный лад. Иможен и Мак–Рей устроились в уголке, неподалеку от шумного столика двух громогласных коммивояжеров. Мисс Мак–Картри заказала «хэддок» [24] Блюдо из трески. – Примеч. перев. , а журналист – «бифстик энд кидни пай» [25] Говядина, переслоенная мукой и запеченная в тесте. – Примеч. авт. , й оба решили закончить скромную трапезу «королевским пудингом» [26] Фруктовый пудинг. – Примеч. авт. . За едой мисс Мак–Картри пересказала репортеру разговор с миссис Моремби и призналась, что совершенно не видит связи между несчастным случаем с Сай–ретами и убийством Джона Мортона. Иможен даже сомневалась, не напрасно ли, поверив Исле, поехала в Мэрипорт. Во всяком случае, хоть и непонятно, почему Гастингс сделал вид, будто никогда не видел Мортона, было бы затруднительно доказать, что это он бросился тогда на помощь миссис Сайрет. Все окончательно запуталось. А вдруг на самом деле Сайрет избежал гибели? Но страховая компания наверняка проверила все до тонкостей. И кроме того, сам Мортон упоминал о похоронах Сайрета… В конце концов мисс Мак–Картри заметила, что, быть может, задача оказалась ей не по силам и, вероятно, разумнее всего предоставить расследование Гастингсу. Правда, если инспектор в какой–то мере замешан в деле, то наверняка постарается его замять.

С позволения мисс Мак–Картри журналист закурил и, выпустив колечко дыма, высказал свое мнение:

– Честно говоря, я думаю только о своих статьях, и потому мне бы очень не хотелось, чтобы вы все рассказали полиции. Как вы справедливо заметили, коли Гастингс – заинтересованное лицо (заметьте, я продолжаю отвергать подобную возможность, хотя и вынужден признать кое–какие странности в его поведении), но, допустим, вы правы, и тогда он непременно начнет ставить палки в колеса. Лучше всего – продолжать расследование, а не получится – кто, кроме нас, об этом узнает? Простите, что я так откровенно говорю с вами, мисс, но, положа руку на сердце, в газете меня считают не бог весть каким сокровищем… Начальство уверено, что я слишком люблю виски и не особенно – работу… Мне тридцать пять лет… Если меня вышибут из редакции, придется сидеть на бобах не день и не два… Все это я сказал, чтобы вы поняли, насколько важен для меня репортаж о наших приключениях… Я бы, конечно, не хотел впадать в мелодраму, мисс Мак–Картри, но… пожалуй, это мой последний шанс!

Признание журналиста тронуло Иможен, и она крепко стиснула руку Мак–Рея.

– Договорились, Хэмиш, мы не отступим!

И, дабы подкрепиться после пережитых волнений, мисс Мак–Картри заказала еще один «королевский пудинг».

Омир Тьюстл был неплохим человеком, но шотландцев он не любил, и по множеству причин. Во–первых, в его фирме отделом коммерческого представительства ведал уроженец Эдинбурга, чье мнение о способностях Тьюстла никак не совпадало с самооценкой последнего. Во–вторых, во время войны Омиру пришлось иметь дело с младшим офицером из Глазго, и тот обращался с ним возмутительно несправедливо. Наконец, Тьюстл только что вернулся из поездки по Шотландии, и результаты миссии выглядели просто катастрофически. Поэтому, когда торговый представитель фирмы «Смит и Браун» Берт Фарсингтон, разомлев от выпитых за обедом разнообразных горячительных напитков, начал воспевать красоты шотландских озер, где он собирался провести отпуск и вдосталь натешиться милой его душе рыбалкой, Омир Тьюстл поспешил охладить пыл приятеля:

– Не стану спорить, Фарсингтон, Шотландия была бы очень приятной страной, если бы не эти проклятущие шотландцы.

Иможен так и застыла с вилкой в руке, не успев поднести к губам последний кусочек пудинга. А приятели, нисколько не подозревая, что рядом собирается гроза, продолжали болтать.

– Похоже, вы не питаете к горцам особенно теплых чувств, а, Тьюстл?

– Они мне омерзительны! Слышите, Фарсингтон? Просто омерзительны! Ну, скажите, как можно принимать всерьез мужиков в юбчонках?

Иможен вскочила, бледная от гнева. Мак–Рей попытался удержать ее за руку, но шотландка вырвалась.

– Оставьте, Хэмиш… Это дело чести! И мне странно, что вы можете слушать подобные речи и не заткнуть наглецу рот!

– Я человек не воинственный, мисс!

– Ну, так я сделаю это за вас!

Люди редко чувствуют приближение неминуемой катастрофы, и Омир Тьюстл не составлял исключения из правил. А потому, не замечая, что к нему медленно движется мисс Мак–Картри, спокойно завершил обвинительную речь:

– Никогда в жизни я не встречал таких отсталых и жадных типов! С ними можно заключить сделку, только плюнув на комиссионные! Нет, Фарсингтон, на вашем месте я бы лучше поехал в Кению: мау–мау ничуть не хуже шотландцев и к тому же оригинальнее!

Смущенный вид Фарсингтона несколько удивил Тьюстла, но прежде чем он успел спросить, в чем дело, из–за спины послышался незнакомый голос.

– Вы, кажется, недолюбливаете шотландцев, сэр? – ледяным тоном осведомилась Иможен.

Омир вздрогнул, слегка повернулся на стуле и узрел высокую рыжую женщину. Вопрос прозвучал достаточно громко, чтобы зал притих в ожидании скандала. Мак–Рей поудобнее устроился у себя в уголке, не желая упустить ни единого эпизода, ибо зрелище, как он догадывался, обещало быть феерическим. А Тьюстл, сообразив, что допустил бестактность, стал держаться еще более вызывающе.

– А почему мое мнение вас так интересует, мисс? – не поднимаясь с места, проворчал он.

– Я шотландка, сэр!

– Тем хуже для вас!

Смешок застрял в горле Тьюстла, ибо мисс Мак–Картри, деликатно взяв двумя пальцами чашку обидчика, преспокойно вылила кофе на его канареечно–желтый жилет. Омир возмущенно икнул.

– Это вам сувенир из Шотландии, сэр! – бросила Иможен.

И под хохот слегка шокированных, но в глубине души очень довольных неожиданным развлечением посетителей, мисс Мак–Картри гордо прошествовала на место. Тьюстл не мог стерпеть такого позора и тоже подошел к столику шотландки и журналиста.

– Вы сопровождаете эту даму, сэр? – осведомился он.

– Да, мне и в самом деле выпала такая честь…

От увесистой пощечины Тьюстла с Хэмиша слетели очки, но коммивояжер так и не успел насладиться победой, ибо в ту же минуту мисс Мак–Картри, разбила о его голову блюдо из–под пудинга. Англичанин без чувств рухнул на пол. Метрдотель и старший официант немедленно бросились усмирять Иможен, но она не желала сдаваться. Старший официант отнюдь не был шотландцем, зато имел немало оснований жаловаться на метрдотеля. Сообразив, что наконец–то подвернулся великолепный случай отомстить, парень сделал вид, будто помогает шефу, и незаметно нанес ему превосходный короткий удар правой. Метрдотель отлетел, сбив с ног только что поднявшегося Тьюстла. Мак–Рей не видел, кто оказал им неожиданную поддержку, и тут же съездил тайному союзнику по носу. Тот, взвыв от боли, покинул поле сражения. Мисс Мак–Картри осталась победительницей, но, к несчастью, решила закрепить победу,