Наталья Александрова - Услуги маленького дьявола

Наверху страницы бледно пропечатался гриф «Отдел коммерческой недвижимости КУГИ» и стояла чья-то крупная размашистая подпись.

– Ой, ой, ой, – тихонько бормотал Мишка и вырывал у меня из рук документы.

Второй документ был копией факса, в котором предписывалось некоему Викентию Романовичу распорядиться о передаче прав на реализацию вышеперечисленных объектов недвижимости агентству «Домовенок», как победителю закрытого тендера. Внизу стояла та же самая размашистая подпись, что и на первом ксероксе.

Третий документ, на первый взгляд, не имел отношения к коммерческой недвижимости. Он представлял собой приказ по подразделениям КУГИ о введении новой формы пропусков и предписывал всем начальникам подразделений в трехдневный срок представить списки сотрудников с указанием должности и территориального размещения. Внизу были указаны должность и имя автора приказа: заместитель председателя КУГИ Березкин А. И. и стояла подпись этого самого Березкина. Точно такая же, как на первых двух документах, – крупная размашистая подпись.

Я сидела, глядя на эти три бумаги, и до меня постепенно доходило, какая бомба лежит у меня на коленях, уютно тикая часовым механизмом. Причем эти три документа представляли собой бомбу именно в совокупности, в сочетании.

Первый документ являлся перечнем крайне заманчивых помещений, за которые любой здравомыслящий бизнесмен с готовностью выложит кругленькую сумму. Второй документ предписывал какому-то ответственному лицу отдать права реализации этих лакомых кусочков известному мне «Домовенку», якобы выигравшему закрытый тендер. То есть отдать «Домовенку» всю прибыль, которая возникнет при этой реализации, все те деньги, «белые» и «черные», которые выложат будущие хозяева помещений за право их приобрести или арендовать.

А выиграл ли действительно «Домовенок» этот тендер, то есть закрытый аукцион на право проведения сделки, – это большой вопрос. На то этот тендер и закрытый, чтобы можно было втихую подтасовать его результаты и объявить победителем того, кто тебе больше заплатил. Тем более что агентство «Домовенок» – маленькое, незначительное, даже по словам собственного директора, и выиграть реальный конкурс у крупных солидных фирм вряд ли смогло бы.

Третий документ в моей коллекции, фактически не имеющий отношения к махинациям с недвижимостью, играет тем не менее очень важную роль. На нем стоит та же подпись, что и на первых двух, но на этот раз подпись расшифрована, то есть автор первых двух документов назван по имени, по фамилии и по должности: «заместитель председателя КУГИ А. И. Березкин».

– Александр Иванович, или Алексей Ильич, или Аристарх Ипполитович – выяснить не составит труда, поскольку должность названа, и вряд ли этих заместителей так много, – проговорил Мишка, словно прочитав мои мысли.

Однако удивлению моему не было предела: из этих трех бумаг совершенно отчетливо явствовало, что «Домовенок» самым непосредственным образом причастен к махинациям с недвижимостью, как я и заявляла в своих прежних статьях.

– Значит, я совершенно права и незачем обвинять себя в смерти человека, – вздохнула я.

– А я о чем? – подхватил Мишка. – Тем более результаты вскрытия какие-то двусмысленные…

– Но ведь Ахтырский пришел ко мне на встречу именно для того, чтобы продемонстрировать свою невиновность, непричастность к спекуляциям объектами нежилого фонда, – тянула я.

Я вспомнила его последние слова:

«Я согласился с вами встретиться только для того, чтобы показать бумаги, достоверно доказывающие, что мое агентство совершенно непричастно к этим махинациям».

Но эти бумаги, напротив, доказывают причастность «Домовенка» к этим махинациям, причем так убедительно доказывают, как будто их специально подготовил кто-то, весьма заинтересованный потопить агентство.

– Ахтырский боялся, очень боялся, – задумчиво проговорила я.

– И не зря он боялся, – подхватил Мишка, – вон, как оно все обернулось.

– Значит, пока все было шито-крыто, они проворачивали свои махинации. А как только вылезла я со своими статьями, агентство засветилось, и органы стали что-то подозревать. Ахтырский рассудил так: они-то там в КУГИ, начальство, как-нибудь отмажутся, а его подставят, а возможно, и убьют, чтобы не трепался.

– Раздобыл где-то компрометирующие документы и послал к тебе свою девицу, – резюмировал Мишка, – мол, «прошу вскрыть в случае моей смерти». Думал, раз последняя воля покойного, то ты обязательно это опубликуешь.

– А разве нет? – я посмотрела ему в глаза.

– Александра! – укоризненно сказал Мишка. – Это же… – нейтронная бомба! Как же можно вот так сразу это опубликовать. Да тебя начальство городское в три минуты сожрет – не подавится. «Откуда бумаги?» – спросят они. «Одна девушка дала». «Кто такая девушка, откуда взялась? Она документы тебе предъявила?»

– Нет, – пробормотала я.

– А почему ты ее отпустила? Нужно было вцепиться в нее, как клещ, и не отпускать, пока я не приду.

– Да ну тебя, Мишка! Я так растерялась…

– Растерялась она, – проворчал Мишка, – значит, так, – он тронул машину с места, – пока про эти бумаги – молчок. Я поразведаю, как и что. Пройдусь по этому списку помещений, может, каких знакомых обнаружу, выясню, правда ли они получили аренду через «Домовенка»…

Знакомых у Мишки было полгорода, так что, вполне возможно, он и найдет какую-нибудь ниточку. На том и порешили.

В отделе сидела одна Гюрза – тихо, как кот в засаде. Мне она ничего не сказала, а Мишку тут же услала куда-то с поручением. Мишка подмигнул мне и вышел.

В квартире Алевтины Ивановны Фадеевой третий час шел обыск. Понятые – тихий, умеренно пьющий пенсионер Потапов, бывший железнодорожный контролер, и перезрелая вдова Лапушкина в мелких обесцвеченных кудрях – тосковали и мечтали, чтобы все это поскорее закончилось.

Впрочем, трое сотрудников полиции мечтали о том же самом, в глубине души поминая недобрым словом всю отечественную журналистику в целом и корреспондента Александра Кречетова, из-за которого им пришлось браться за это гиблое дело, в частности.

Поначалу смерть Фадеевой признали несчастным случаем и никакого уголовного дела не открывали, но после статей в «Невском вестнике» на стол начальника Управления внутренних дел лег депутатский запрос, и волей-неволей пришлось браться за этого «дохлого глухаря».

– Кому эта бабка могла помешать? – тяжело вздыхал практикант Леня Синичкин, брезгливо перебирая постельное белье покойной, сложенное аккуратными стопками в ящиках комода. – Денег у нее, судя по обстановке, не было, должность занимала небольшую…

Старший группы капитан Слезкин в душе придерживался точно такого же мнения, но в целях поддержания в группе дисциплины на провокационные разговоры не поддавался и продолжал перетряхивать коробки с крупами и банки с пряностями, не зная, что он, собственно говоря, хочет найти.