Наталья Александрова - Три кита и бычок в томате

Ирина едва сдержала удивленный возглас.

– Вот именно, – усмехнулась Лариса, – представляете мое удивление, когда начальник изменился в лице и велел немедленно переключить разговор на конфиденциальную линию. Ту, которая специальным устройством защищена от прослушивания. А потом сказал, что едет на выставку. Ту самую, в Манеж. Ну, мне что, раз решил ехать – значит, так надо. И я тогда позвонила Насте Лукьяновой. Ну вы ведь знаете, как это бывает?

Ирина знала, что все общение с прессой и телевидением держится исключительно на личных контактах. То есть, как публичным людям нужно телевидение, так и телевидению нужны сюжеты. И сколько же мелких презентов получила Лариса от той же Насти, для того чтобы та позвонила только ей в последний момент и сообщила, что можно сделать эксклюзивный репортаж…

Когда Гранатов узнал, что на выставку приедет телевидение и его будут снимать для новостей, он повел себя очень странно, продолжала Лариса. Вернее, просто грубо. Он закричал, чтобы никого не было. И даже затопал ногами и назвал ее, Ларису, дурой. Тогда она очень на него обиделась, но сейчас, конечно, все простила. Однако Настя наотрез отказалась пойти на попятный – дескать, уже все утряслось с телевизионным начальством, ей дали оператора, технику и автобус, менять что-либо уже поздно. Гранатов на прощанье рявкнул Ларисе что-то злое и уехал. А утром его вызвали к руководству и сообщили об отставке.

Рассказав все это, несчастная секретарша убитого Гранатова снова заплакала.

– Да не переживайте вы так! – не выдержала Ирина. – Уж что сделано, то сделано, назад его не воротишь. Так зачем же так убиваться?

Откровенно говоря, Гранатов не понравился ей, еще когда она первый раз смотрела кассету. Ничего в нем Ирина не нашла замечательного, такого, что может вызывать сильную любовь. Обычный чиновник, ничем от других не отличающийся. Любовь, как известно, зла, она не выбирает, а с другой стороны, бывают случаи, когда номенклатурные работники удачно скрывают оставшиеся в них человеческие черты и только наедине с любимой женщиной раскрывают душу. Но интуиция подсказывала Ирине, что с Гранатовым был не тот случай.

Лариса вдруг сорвалась с места и начала быстро-быстро раскрывать дверцы кухонных шкафчиков. Ирина собралась уходить.

– Подожди, – бормотала Лариса, – подожди минутку. Черт, куда она запропастилась? Недавно ведь ее видела!

– Да что ты ищешь-то? – Ирина нисколько не удивилась, что они перешли «на ты».

– Коньяка бутылка где-то завалялась, – Лариса присела и с головой скрылась в нижнем шкафу, – да вот же она!

Бутылка была початая, это значило, что бывшая секретарша Гранатова не опустилась и не завивает горе веревочкой, запивая его коньяком. Початая бутылка, несомненно, говорила в пользу Ларисы.

– Николай и оставил, – прерывисто вздохнула Лариса, разливая темную жидкость по рюмкам, – давай помянем что ли…

Ирина едва пригубила коньяк. После ее ухода Лариса машинально прибрала на кухне, открыла форточку, поморщившись от запаха дыма, после чего присела передохнуть. Мысли ее текли безрадостно. Эта журналистка, или кто там она есть, абсолютно права. Вовсе незачем так убиваться. Лариса сидит в четырех стенах уже третий день и рыдает. Что толку от бесполезных страданий?

Но ведь она оплакивает не смерть Гранатова, то есть его тоже, конечно, жалко, как и всякого безвременно погибшего человека. Но если быть честной с самой собой до конца, то Лариса оплакивает свою собственную неудавшуюся жизнь.

В самом деле, разве о таком она мечтала? Разве такое времяпрепровождение обещала ей судьба? Разве мама не говорила, глядя на голубые глаза и льняные кудри, что ее девочка – самая красивая и умная, что ее ждет блестящее будущее и что с такими внешними данными мужчины станут носить ее на руках? Мама, конечно, немножко преувеличивала, каждой матери кажется, что ее ребенок лучше и красивее всех. Однако маленькая Лариса впитала такие разговоры, что называется, с молоком матери. Ей очень нравилось слушать, как мама расписывала ее будущую жизнь. Мама делала ставку на мужчин. Для женщины, утверждала она, самое главное – это удачно выйти замуж. Однажды – не слишком рано, не в шестнадцать лет, но и затягивать с этим делом не стоит – в жизни Ларисы появится мужчина, обеспеченный и солидный, который женится на ней и возьмет на себя все заботы. А также будет удовлетворять все ее капризы и запросы. Он купит ей хорошую квартиру, машину, завалит модной одеждой и драгоценностями, летом будет возить отдыхать к теплому морю, а на рождество – в Париж. Собственно, в маминых словах не было ничего оригинального, но маленькая Лариса слушала их, как волшебную сказку. Повзрослев, она трактовала мамины слова таким образом, что вовсе не обязательно учиться и добиваться всего собственными силами, главное у нее уже есть – приличная внешность, остальное непременно придет само собой.

Действительно, в старших классах школы отбою не стало от поклонников, как называла их мама. Вначале мама была не против, она говорила, что вовсе необязательно сидеть в башне из слоновой кости, как царевна Несмеяна, можно и развлечься, сходить в кино, на дискотеку или в кафе. Со временем, однако, характер у мамы очень испортился, она стала называть Ларисины развлечения загулами и дебошами, утверждала, что из Ларисы ничего путного не выйдет и вообще она хочет загнать мать в гроб, только непонятно, как собирается питом жить. Возможно, тут сыграл свою роль тот факт, что именно в это время маму бросил муж, Ларисин папа. До этого он был в семье настолько незначительной единицей, что мать с дочкой привыкли не брать его в расчет. Мама вспоминала о том, что у нее есть муж, только два раза в месяц – пятого и двадцатого. Папу, казалось, такое положение вполне устраивало, он молча отдавал деньги и надолго исчезал в очередную командировку.

Гром грянул, когда Ларисе исполнилось восемнадцать. В один прекрасный день, когда отгремело положенное по такому случаю торжество и Лариса рассмотрела и примерила все подарки, папа вызвал своих женщин в гостиную и объявил им, что подает на развод и уезжает в город Владимир, где у него есть женщина, на которой он собирается жениться в самое ближайшее время. Денег он пятого и двадцатого давать им больше не будет, достаточно и того, что оставляет дочери и бывшей жене квартиру. Лариса очень удивилась, она никогда не слышала, чтобы отец разговаривал таким твердым тоном, обычно он вообще отмалчивался, когда недолго бывал дома.

Отец уехал, а мать принялась пилить Ларису, вымещая на ней всю злость и обиду. Так прошло несколько лет. Они совершенно обнищали, потому что мать не умела и не хотела зарабатывать деньги, она привыкла их получать пятого и двадцатого и наивно думала, что так будет всегда. Лариса устроилась секретаршей, поскольку больше делать ничего не умела. Собственно, секретарскую работу она тоже выполняла из рук вон плохо, так что сумела удержаться только в одной сомнительной фирме, начальнику которой требовалась девица, умеющая вертеть задом и подавать кофе. Это он сам объявил ей на собеседовании.