Наталья Александрова - Три кита и бычок в томате

– Вон, смотри, какая-то лестница! – Ирина остановилась и показала на узенькую железную лесенку, взбегающую по стене ангара.

– И что – ты предлагаешь мне по ней подняться? – проговорила Катерина с выражением оскорбленного достоинства. – Ну, знаешь ли! Я была о тебе лучшего мнения!

– Не мне, а нам! И придется подниматься, потому что там, наверху, кажется, есть какая-то лазейка!

– Ну вот и полезай наверх, посмотри, а потом уж и я…

– Нет, – строго проговорила Ирина. – Ты полезешь первая!

– Это еще почему?

– Я пойду следом и буду тебя подстраховывать. И прекрати препираться!

Катя поняла, что подруга будет непреклонна, и с тяжелым вздохом полезла по лесенке.

– Ох, не выдержит она меня, – пыхтела она через каждый шаг, – вон как скрипит!

– Булочек надо меньше есть! – шипела сзади Ирина. – И сладостей всяких! И бананов с макаронами!

– Все, сяду на диету! – клялась Катя, продолжая восхождение. – Как только вернемся отсюда – так и сяду! Если вернемся, – уточнила она после короткой паузы.

Проржавевшая лесенка действительно угрожающе скрипела и покачивалась под солидным Катиным весом.

Однако все в этой жизни заканчивается, и плохое и хорошее. Закончилось и восхождение. Катерина взобралась на ровную площадку, украшавшую крышу ангара, уселась на железный выступ и вытерла пот клетчатым платком своего мужа.

– Уф, наконец-то добрались!

– Все еще только начинается, – утешила ее Ирина и указала на металлический люк возле самых Катиных ног. – Вот ради чего мы сюда взбирались!

– Да что ты? – протянула Катерина. – А я думала, ради этого великолепного вида!

Действительно, с крыши ангара открывался вид на бескрайние пустыри, расстилавшиеся по берегам реки Оккервиль. Вдалеке виднелся лес, по краю которого тянулась линия электропередач.

– Красиво-то как! – воскликнула Катерина, оглядевшись вокруг.

– Катька, не расслабляйся! Вспомни о Ларисе! – отвлекла ее от созерцания природы Ирина, взявшись обеими руками за крышку люка. – Помогай, одной мне не справиться!

Подруги вдвоем ухватились за тяжеленную крышку и с трудом откинули ее в сторону. Ирина перегнулась через край круглого отверстия и заглянула в ангар.

– Ну что там? Ну что там? – теребила ее Катерина, которой не хватило места возле люка. – Ну что, ты ее видишь?

– Тише ты! – прошипела Ирина, еще дальше высунувшись в люк, – Что ты шумишь, как слон?

– Слоны как раз очень тихо ходят, – обиженно проговорила Катерина. – Мне Валик говорил!

– Ну Валик, конечно, в слонах разбирается! – согласилась Ирина. – Только ты все равно не шуми! Веди себя тихо, как слон!

Глаза Ирины постепенно привыкли к царящему внутри ангара полумраку, и она разглядела разбросанные внутри него груды цветного пластика и разнообразных металлических трубок, коробки с люминесцентными лампами, мотки проводов, стеллажи, заставленные банками с краской и прочими материалами, используемыми при изготовлении рекламных щитов и вывесок.

И в одном из углов просторного помещения, наскоро расчищенном, освобожденном от всех этих рекламных материалов и приспособлений, сидела в тяжелом офисном кресле связанная по рукам и ногам бывшая секретарша бывшего председателя комитета по культуре и туризму Лариса Хвостицына. Лариса выглядела не лучшим образом, совсем не так, как какой-нибудь час назад: ее элегантный офисный костюм был измят и кое-где порван, лицо заплакано, покрыто красными пятнами и размазанной тушью.

Перед ней стоял тот человек, который стал для Ирины кошмаром ее последних дней, – высокий худощавый мужчина с забранными в хвост седеющими волосами. Он держал в руках обычный полиэтиленовый мешок и говорил, склонившись над своей пленницей:

– Ты уже поняла, что шутки кончились. Если не вспомнишь, где твой шеф был в тот день, пеняй на себя!

– Да нигде он не был! – громко всхлипывая, проговорила Лариса. – Когда ему сообщили об отставке, понятное дело, очень расстроился… велел никого к нему не пускать… после обеда его вызвали в Смольный, оттуда вернулся мрачнее тучи… а больше я ничего не помню!

– А кто ему в этот день звонил?

– Савицкий звонил, управделами городской администрации… насчет отставки, и еще раз… а больше никого не помню!

– Не помнишь? – лицо киллера перекосилось, и он яростно заорал:

– Тогда я тебя прямо спрошу: куда он их дел?!

– Что дел? – переспросила Лариса. – О чем вы говорите? Я не понимаю!

– Не понимаешь? Все ты прекрасно понимаешь! Говори, сука, куда он их дел, если хочешь жить!

– Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите! – И Лариса во весь голос разревелась.

– Если ты воображаешь, что разжалобишь меня своими слезами, – на этот раз голос длинноволосого прозвучал насмешливо, – ты глубоко ошибаешься. Женские слезы на меня совершенно не действуют! А если у тебя плохо с памятью – придется ее немножко освежить!

И он неожиданным резким движением надел на голову Ларисе полиэтиленовый мешок.

Женщина забилась, как выброшенная на берег рыба, но веревки только глубже врезались в ее руки и ноги. Лицо под прозрачным полиэтиленом превратилось в страшную перекошенную маску ужаса, но Лариса не могла кричать и издавала только хриплый нечленораздельный стон.

Ирина, в ужасе наблюдавшая за этой сценой, рванулась было вперед, но тут же поняла, что ничем не поможет несчастной женщине и только усугубит собственное положение. Она закусила губу, чтобы не выдать себя криком.

– Что там? Что там происходит? – шептала позади нее Катя, нетерпеливо теребя подругу. – Ну ты мне можешь наконец сказать, что ты видишь?

– Не могу, – севшим от страха голосом отозвалась Ирина. – Подожди… подожди немного!

Длинноволосый взглянул на часы и сдернул мешок с головы своей жертвы. Лариса несколько раз жадно, хрипло вдохнула и бессильно откинулась на спинку кресла. Лицо ее стало красным, как помидор.

– Ну что – освежила память? – осведомился длинноволосый, наклонившись над ней. – Вспомнила, куда он их дел?

Лариса заговорила медленно, с трудом справляясь с голосом и то и дело прерываясь, чтобы перевести дыхание:

– Если бы… если бы я знала… о чем вы говорите… я обязательно сказала бы… честное слово, я говорю правду!

– Значит, не понимаешь человеческого обращения! – рявкнул киллер и вдруг насторожился, к чему-то прислушиваясь.

Ирина тоже расслышала новый, постепенно нарастающий звук – звук приближающегося автомобиля. Она попятилась и выбралась на крышу ангара. Теперь уже отчетливо был слышен звук мотора, и неподалеку колыхались заросли бурьяна, отмечая путь подъезжающей машины.

– Это, наверное, Жанка едет… – задумчиво проговорила Катерина. – Наверное, она усовестилась и решила приехать нам на помощь!