Наталья Александрова - Три мужа и ротвейлер

— Разве они так сильно вам мешают?

Я очень не хотел бы вступать с ними в конфликты… Видите ли, Валентин Сергеевич, меня связывают с ними определенные обязательства.

До меня, наконец, дошло, что мой шеф" попросту боится этих пресловутых представителей силовой структуры", что именно они являются подлинными хозяевами фирмы.

Позже я узнал, что на раннем этапе существования фирмы он попал в сложную финансовую ситуацию, должен был срочно заплатить большую сумму, и крыша", к тому времени державшаяся достаточно скромно, предложила ему необходимые деньги. Он деньги взял, не задумываясь о последствиях, и с этого момента сделался заложником бандитов. Они вели себя, как хозяева, да, в общем-то, таковыми и являлись.

Не скрою, я очень рассердился на своего нового шефа за то, что он, приглашая меня работать, не посвятил в сложные взаимоотношения с бандитами. Если бы я знал об этом, то не стал бы с ним связываться: уж лучше было бы оставаться в институте и продолжать бороться с генералом Г. — по крайней мере, тех своих противников я хорошо изучил за много лет. Теперь же у меня выхода не было — уйти я не мог, потому что подписал контракт.

И вот наступил день, которого я больше всего боялся. До этого бандиты вели себя по-хозяйски, но не слишком мне докучали, поскольку считали, что мой коллектив работает над каким-то новым лекарством, но в один ужасный день до их главаря дошло, что за препарат мы разрабатываем. Как они это узнали, я понял чуть позже. На этот раз никто из сотрудников не был виновен в предательстве, просто в каждом помещении стояли телекамеры, и кто-то из бандитов, изредка просматривая видеозаписи, случайно заметил наши эксперименты. Должен сказать, что я поставил перед своим коллективом задачу разработать препарат для нормального развития мозга и центральной нервной системы у детей с ярко выраженными мозговыми патологиями, обусловленными родовыми травмами и другими причинами. То есть мы вернулись к тому, с чего, собственно, и начали в свое время в институте, пока представители генерала Г, не убедили начальство повернуть работу совершенно в другом направлении и развивать именно то, что я считал в препарате побочными явлениями.

И сейчас должен сказать, что я избегал исследований в области паранормальных явлений, но поскольку мы тщательно проверяли каждый новый вариант препарата на предмет его возможных побочных последствий, то волей-неволей мы сталкивались и с телепатическими, и телекинетическими эффектами.

Естественно, опыты мы ставили только на животных, но некоторые эксперименты были столь удивительны, что эти, в общем-то, весьма далекие от науки люди поняли, каким необычным материалом мы располагаем…"

Внизу хлопнула дверь подъезда, и я, вскочив со стула, кинулась к щели в занавеске.

Но это оказался мальчишка с первого этажа со своей колли. Гораций, почувствовав каким-то образом внизу собаку женского пола, мигом положил лапы на подоконник и приветственно гавкнул.

— Гораций, уйди сейчас же от окна, нас рассекретят! — возмутилась я.

Гораций окинул меня презрительным взглядом, потом смягчился.

«Пойдем, прогуляемся, — приглашал он. — Все равно дурью маешься».

Я расстроилась, потому что по всему выходило, что Гораций прав: я сижу на кухне и маюсь дурью вместо того, чтобы заняться Бельмоном. Ну ладно, пока все равно читаю записи. Я дала Горацию понюхать листочки, исписанные четким почерком его покойного хозяина, он оживился, потом посмотрел жалобно и положил голову мне на колени, ища утешения. Я растрогалась:

— Гораций, ты все-таки меня немножко любишь? Мой дорогой… Но мне нужно обязательно дочитать, от этого зависит добрая память о Валентине Сергеевиче.

"С того дня спокойная жизнь для меня закончилась, потому что посещения бандитов участились. И однажды, когда я один задержался в лаборатории вечером, меня навестил их главный. Он просто возник на пороге — невысокий жилистый человек неопределенного возраста. Главной особенностью его лица были брови. Густые и черные, казалось, что они на этом лице с длинным носом и узкими, всегда плотно сжатыми губами, совершенно лишние. Глаза были маленькие и так близко посажены, у меня невольно возникло опасение, что они могут скатиться с длинного носа.

— Так-так, господин профессор, — скрипучим голосом начал этот неприятный тип, — интересными вещами вы тут занимаетесь. Отличный может получиться препарат!

Я хотел оборвать его резко, но взглянул в эти маленькие глазки и не то чтобы испугался, а понял, что если буду бороться с ним в открытую, то меня неминуемо ждет поражение. Поэтому я больше помалкивал и слушал. А тип этот долго разглагольствовал о, том, что у него связи, что он все возьмет в свои руки и продажей препарата будет заниматься сам лично. Меня же, по его уверениям, тоже никто не обидит. Я смотрел на него, как на инопланетянина или как на неизвестное науке животное — прежде мне не приходилось сталкиваться с представителями такого вида. В конце я по возможности твердо сказал, что работа над препаратом не закончена, и требуется еще много времени для ее завершения. Ему не понравилась суть разговора, брови сдвинулись, превратившись в одну черную линию, но он вышел, ничего на прощание мне не сказав.

В этот же период произошел один знаменательный инцидент. Однажды, придя утром на работу, я увидел возле дверей фирмы несколько милицейских машин и толпу людей в форме и без нее. На тротуаре перед входом было нарисовано мелом несколько человеческих силуэтов. Тогда я еще не знал, что это значит. Меня вначале даже не хотели пускать на работу, потом, естественно, разобрались и пропустили. Я спросил своих сотрудников, что же произошло, и мне шепотом поведали, что ночью на нашу фирму было совершено нападение. Нападавшие убили двух охранников, проникли в помещение, но сработала охранная сигнализация, приехали представители силовой структуры", была большая перестрелка, нападавших выбили из здания, причем несколько человек так и осталось лежать мертвыми на асфальте.

И потом, уже совсем шепотом, мне рассказали, что, во-первых, нападавшие пытались проникнуть именно в нашу лабораторию, и во-вторых, двое из нападавших опознаны как представители той самой, раньше неимоверно могущественной секретной службы.

Не знаю, откуда просочились все подробности. Похоже, все мои сотрудники понемногу стали телепатами — либо информация просто носилась в воздухе. Позже от шефа я узнал, что все так и было, и что бандиты сумели замять историю довольно быстро — могущественная некогда организация уже значительно утратила свои позиции, и, судя по всему, ночное нападение было организовано в порядке чьей-то частной инициативы. И самый весомый аргумент в наше время — это деньги, они и сыграли в ночном инциденте главную роль.