Лоуренс Блок - Шпион в тигровой шкуре

Устремившись за толпой пассажиров в здание аэровокзала, мы встали в очередь за багажом. На движущуюся по кругу резиновую ленту посыпались сумки и чемоданы. Я проморгал наш чемодан, когда он проехал мимо в первый раз, и дождался, когда он вынырнет из багажного отделения во второй раз. Потом мы встали в другую очередь, к столику, за которым стоял сотрудник аэропорта и, обращаясь к пассажирам нью-йоркского рейса с сильным французским акцентом, направлял канадцев налево, а американцев направо. Мы, понятное дело, отправились направо. Там нас ждали еще три очереди, и я выбрал самый короткий хвост.

Наши паспорта лежали у меня во внутреннем кармане пиджака. Чтобы въехать в Канаду из Штатов или вернуться из Канады обратно в Штаты, паспорт не требуется, но когда я покупал билеты, клерк посоветовал мне на всякий случай прихватить документы, подтверждающие наше гражданство. Да и я сам не люблю путешествовать без паспорта.

Мой паспорт был искусной подделкой, но эта синяя книжица уже столько раз проходила паспортный контроль на границах разных стран, что я уже больше не беспокоился. Некоторое время назад, после того как чешские власти конфисковали мой настоящий паспорт, этот фальшак изготовил для меня в Афинах милый старичок-армянин. В нем имелись все необходимые записи, в том числе и номер настоящего паспорта, так что проблем с ним у меня не возникало. Паспорт же Минны был самым что ни на есть натуральным изделием. Чтобы получить его, нам нужно было только запастись выданным в Нью-Йорке свидетельством о рождении, каковое мне и сварганил в моем присутствии один хорватский националист на Норфолк-стрит — причем совершенно бесплатно. Дело в том, что как-то я оказал парню одну неоценимую услугу.

— Твое имя Минна Таннер. Ты родилась в Нью-Йорке, — напомнил я.

— Да знаю, знаю!

— Я твой папа.

— Знаю!

Очередь продвигалась, и скоро мы оказались у цели. У таможенного инспектора были волнистые черные волосы и тонкий нос. Он улыбнулся и спросил наши имена.

— Ивен Майкл Таннер, — сказал я.

— Минна Таннер, — представилась наследница литовского престола.

— Вы граждане Соединенных Штатов?

— Да.

— Да.

— Вы родились…

— Да! — бодро заявила Минна.

Я невольно вздрогнул, а таможенник с улыбкой уточнил:

— Где вы родились?

— В Нью-Йорке.

— В Нью-Йорке.

— Так, — кивнул таможенник. — Цель вашего приезда в Монреаль, мистер…

— Таннер. Посмотреть выставку.

— Посмотреть выставку. Как долго вы предполагаете тут пробыть?

— Около недели.

— Около недели. Так… — Он хотел еще что-то добавить, а потом осекся, на мгновение нахмурился и уставился на меня с таким видом, точно впервые увидел. — Ивен Таннер. Ивен Таннер. Простите, мистер Таннер, у вас есть какое-нибудь удостоверение личности?

Тон его посуровел, и французский акцент стал более явным. Я отдал ему оба наших паспорта. Он полистал их, внимательно рассмотрел мою фотографию и фотографию Минны, снова полистал, беззвучно присвистнул и встал из-за стола.

— Извините, я на минутку, — с этими словами таможенник исчез.

Минна бросила на меня удивленный взгляд.

— Что-то не так?

— Похоже на то.

— А что?

— Не знаю.

— Ему не понравились наши паспорта?

— Понятия не имею!

— Ты же говорил, что въехать в Канаду — пара пустяков! Что это совсем не похоже на то, когда едешь из одной страны в другую.

— Говорил.

— Тогда я ничего не понимаю.

— И я не понимаю.

— Куда ушел этот дядька?

Я пожал плечами. Возможно, они получили ориентировку на какого-то беглого преступника с похожей фамилией. Может быть, какой-то шутник по имени Айвен Маннер стырил триста тысяч долларов из Крексфекспекского национального банка. Мне в голову не приходило никакого объяснения, что бы могло возбудить подозрения у этого канадца.

Наконец таможенник вернулся, но не один, а в компании пожилого господина с проседью на висках и небольшими усиками.

— Пройдемте со мной, пожалуйста, — сказал пожилой.

— Пройдите с ним, пожалуйста, — эхом отозвался молодой.

Мы повиновались. Пожилой повел нас по длинному коридору и скоро мы оказались в небольшой комнатушке с вооруженным охранником перед дверью. Минна вцепилась мне в руку и, похоже, проглотила язык от страха.

В комнатушке обнаружился единственный стул — грубое изделие из кое-как обструганного дерева — перед массивным письменным столом. Господин с проседью опустился на стул, а мы остались стоять перед столом, глядя на него сверху вниз. Он разложил перед собой наши паспорта и кипу каких-то бумаг, которыми сразу зашуршал.

— Я что-то не понимаю, — подал я голос. — В чем дело?

— Ивен Таннер, — произнес он с расстановкой.

— Да.

— Ивен Майкл Таннер из Нью-Йорка.

— Да. Я не…

Он прищурился.

— Может быть, вы соблаговолите мне объяснить, мистер Таннер, почему вы так настойчиво добиваетесь отделения провинции Квебек от Канады?

— Ах это…

— Именно! — Он потряс в воздухе пачкой бумаг. — Вы не канадец. Вы не француз. Вы никогда не жили в Квебеке. У вас тут нет родственников. И тем не менее вы, насколько я понимаю, являетесь членом самой радикальной сепаратистской организации в нашей стране — Национального движения Квебека. Почему, позвольте спросить?

— Потому что различия в языке и культуре обуславливают различия в национальной принадлежности, — услыхал я свой голос. — Потому что Квебек всегда был французским и останется французским, даже невзирая на победу «Торонто мейпл лифз» над «Монреаль канадиенс». Потому что два века британского колониального владычества на могут изменить тот непреложный факт, что французская Канада и британская Канада не имеют ничего общего. Потому что дом, разъединенный изнутри, не устоит 3. Потому что…

— Прошу вас, мистер Таннер! — Он сжал пальцами свои седые виски. — Прошу вас!

Я не собирался держать эту речь. У меня и в мыслях не было ничего подобного. Просто как-то само собой вырвалось…

— Я не требую, мистер Таннер, чтобы вы излагали мне свою политическую философию. В наши дни любой желающий может ознакомиться с этой экстремистской чепухой. Любой желающий может прочитать километры подобной чуши в сепаратистских газетенках. Слыхал я все эти доводы и давно убедился, что все это по большей части полная ерунда. Я поражаюсь, как можно кормить этой лживой жвачкой настоящих франкоканадцев, хотя нельзя пройти мимо того факта, что какой-то микроскопической части франкоканадского населения эта жвачка и впрямь по вкусу. Но в любом обществе есть свои городские сумасшедшие. — Он покачал головой, всем своим видом сокрушаясь по поводу существования этих городских сумасшедших. — Но вы-то не канадец и не француз. Повторяю: вам-то что за дело? Почему вы лезете в движение, с которым вам не по пути?