Лоуренс Блок - Шпион в тигровой шкуре

— Не бэ, парень. Это станет ясно через пару часов.

— Да я и не бэ. Я вот чего позвонил…

— Как там идут дела с добычей лодок?

— Неплохо. Этим сейчас занимается Рэнди. И еще одна чувиха из Новой Шотландии, у которой есть друган, который водит знакомство с нужными людьми. Сам ведь знаешь, как такие дела делаются… Честно говоря, я пока не в курсах, много ли лодок удалось уже найти, но думаю, можно не беспокоиться. К шести буду знать точно.

— Отлично.

— Да, так чего я звоню…

— А как насчет денег? Вы еще не все потратили?

— Нет, деньги не проблема. Ивен, я звоню…

— Прости… — Я обернулся к Арлетте. — Давай неси!

— Я понимаю, это глупо, но… Как правильно пишется Мордоноленд? Мы сейчас делаем плакаты и никто из наших не знает названия этой страны. Никто о такой даже не слышал. Ни в одном атласе ее нет. Ни на одной карте.

Я продиктовал по буквам.

— Порядок. Я тут придумал один плакат. Послушай, по-моему, клевый текст. " Ты занял позицию по вопросу Мордоноленда ?" Мне нравится. Рэнди уже придумал свой ответ: " Моя позиция как всегда ". А у меня такой: " Ставлю вопрос ребром ".

— Мне тоже нравится.

— А я и не сомневался. Извини, что беспокою тебя с такими глупостями, но я просто подумал, что было бы еще глупее написать название страны с ошибками. Ты уверен, что такая страна и в самом деле существует?

— Уверен.

— Ну, ловлю тебя на слове. А то все меня замучили: где это да где это. Пока что мне удавалось уклоняться от ответа.

— Ты выбрал правильную политику.

— А ты сам тоже не знаешь?

— Знал когда-то, но забыл. — Арлетта поднесла мне дымящийся кофе, и я залпом выпил полчашки. — Можешь говорить, что рядом с Кенией. Почти все африканские страны расположены где-то рядом с Кенией.

— Разве?

— А разве нет?

— Честно говоря, я толком не знаю, где эта самая Кения.

— Слушай, не будем зацикливаться на географии.

— Да я что, я ничего. Извини, что побеспокоил…

— Не извиняйся. Мне же интересно, как там у вас идут дела. Перезвони в шесть.

— Ладно.

Я положил трубку на рычаг. Рука, баюкающая трубку телефона… Труби Британия, владычица морей… Рука, баюкающая море… 22Теперь у меня не было возможности остудить голову холодным душем. Потому что тогда бы смылась с волос краска и отлепились бы восковые накладки с ушей. Баюкай, баюкай… Венгерские дети умирают от голода в колыбели, а ты не доедаешь венгерские колбаски… Голодные дети умирают от венгерических болезней, а ты не доедаешь голодец и венгерец… Малютка мисс Маффет сходи-ка покаффет…

— Арлетта!

— Что такое? Ивен, что случилось?

Я сделал вдох, потом выдох, медленно и глубоко.

— Ничего. Просто я волнуюсь. — Вдох-выдох. — Мне опять придется попросить тебя об услуге. Теперь тебе придется съездить на выставку.

— Я поеду.

— Ты найдешь там одного человека и договоришься с ним на вечер.

— И что за человек?

— Не знаю. Ты должна договориться с ним о встрече в одном месте.

— В каком?

— Не знаю. В определенном месте в определенное время.

— Когда?

— Я не знаю. Какой ужас! Еще кофе остался?

Она заглянула мне в глаза. Вряд ли она там что-то увидела. На носу у меня все еще были темные очки.

— Ивен, по-моему тебе не помешало бы часок поспать, — сказала она.

— Не хочу.

— Ты очень мало спал, Ивен, и…

— Я свеж как огурчик. Хорошо бы еще кофе! — Она принесла. Я выпил. — Ну и ладненько, — заявил я, не обращая внимания на тихое верещанье в районе правого виска. — Дай-ка подумать. Так. Вот что ты сделаешь.

Я ей все объяснил. Наверное, она запомнила, потому что тут же отбарабанила мне все слово в слово. Правда, она немного волновалась, оставляя меня в квартире одного.

— Со мной все будет хорошо, — уверил я Арлетту.

— Постарайся поспать.

— Если сумею. Мне еще надо кое-что доделать.

Она ушла. "Но должен я вернуться в срок , верещал мерзкий голосишко у правого виска, и до ночлега путь далек. Но должен я ползти чуть-чуть и до привала краток путь. Но должен долг вернуть я в срок, и до суда — один прыжок. И должен я… 23

Я подошел к зеркалу и рявкнул своему отражению:

— Ты должно быть, старина, сходишь с ума? Ты хоть понимаешь, что с тобой происходит? У тебя словесные галлюцинации — вот что с тобой происходит. Ты хоть отдаешь себе отчет, что из тебя ум выходит по капле? А коли так, то весь твой расчудесный план действий может пойти коту под хвост! А коль скоро ты никому не сказал, в чем состоит твой расчудесный план, никто не сможет проверить, такой ли уж он расчудесный! А что если это все не более чем послевкусие и последымие того косячка с травкой? А что если ты все еще валяешься на полу под кайфом и сейчас только шесть утра, и все еще спят, и никаких плакатов и никаких лодок не было и в помине? А может, и не будет. Так какого же черта ты, обалдуй хренов, сидишь в этом зеркале и пялишься на меня? Скажи хоть что-нибудь! О боже, а что мне сказать, если ты скажешь?

Я вернулся в спальню и, скрестив ноги, сел в позе лотоса на пол рядом с кроватью под тигровой шкурой. Я начал скандировать таблицу умножения, сначала на английском языке, потом на французском, на испанском, на португальском, на немецком, на голландском, на сербохорватском и так далее, переключаясь с одного языка на другой, тупо бубня числа и ожидая, когда что-то в окружающем меня мире улучшится или ухудшится.

Жутковато было, уж поверьте мне на слово. Мое сознание расширилось настолько, что во мне как бы одновременно возникло несколько разных людей: один декламировал абракадабру на всех известных мне языках, другой без устали каламбурил стихами, третий боялся сойти с ума, а четвертый на все плевать хотел, но где-то глубоко-глубоко, на самом дне души, теплилась какая-то искорка благоразумия, которая тихо говорила: ну и ну, и что только вытворяют эти умники! Ты только дай мне взять все под свой контроль, уверяла искорка , и все опять будет хорошо. Пускай все эти умники горят синим пламенем. Я же с тобой, приятель. Я о тебе позабочусь!

Мы вышли без четверти семь. Арлетта села за руль своей крошки-"рено", а я рядом с ней. Она предложила мне лечь на пол под задним сиденьем, но там было очень тесно, к тому же я побоялся, что если меня там заметят, возникнут ненужные подозрения. Странное дело: я отвык выходить на улицу в дневное время. Но особого волнения по этому поводу не испытывал — по крайней мере до тех пор, пока Арлетта не посоветовала мне не волноваться.

— Если ты от волнения вспотеешь, — заботливо предупредила она, — от ушей и носа отлепятся восковые накладки!

Ну и зачем она об этом сказала? Давно замечено: если изо всех сил стараешься не вспотеть —обязательно вспотеешь. Но я не устроил ей по этому поводу взбучку, я вообще ни слова не сказал. Пустопорожняя болтовня больше меня не вдохновляла. Перед тем, как выйти из дома, я добавил последние штрихи к своему маскарадному костюму, вложив ватные тампоны между губами и деснами. С помощью этого ухищрения мне хотелось изменить до неузнаваемости форму губ. Не знаю, сильно ли мои губы изменились, но ощущение во рту было непривычным.