Лев Гурский - Игра в гестапо

Теперь на месте угловой булочной располагался чей-то солидный офис. Изредка проходя мимо, Дмитрий Олегович с грустью наблюдал, как к боковому подъезду бывшего хлебного причаливают презрительные иномарки, как из них выходят хорошо одетые джентльмены и исчезают за дверьми. У входа в бывшую булочную всегда было довольно оживленно: деловитые граждане с портфелями сновали туда-сюда – входили, выходили, курили у входа, бросали окурки в беломраморную урну (раньше ее не было) и снова скрывались за дверью.

Здесь Курочкин и назначил свидание посланцам господина Седельникова, рассудив, что в этом месте человек с дипломатом ни у кого не вызовет вопросов. Встреча должна была состояться через четверть часа, а идти от телефона-автомата до здания бывшей булочной было всего минуты три – через Павелецкую площадь по подземному переходу. Или пять минут, если двигаться совсем уж черепашьим шагом, еле-еле волочить ноги.

Дмитрий Олегович позволил себе немного расслабиться. Очень скоро главная проблема будет разрешена, и Курочкину останется лишь придумать, как ему выкручиваться без денег и без яблок. Но это после, после… Мимо Дмитрия Олеговича шли озабоченные мужчины и женщины, нагруженные покупками. Каждого мужчину ожидала дома своя Валентина, каждую женщину ждал свой Курочкин. Во всем этом – как в хорошей формуле органического синтеза – была здоровая симметрия, четкое расположение реагентов, правильность и определенность. Улыбнувшись про себя, Дмитрий Олегович подумал, что у него с Валентиной – типичная экзотермическая семья: любой их контакт не обходится без повышения температуры окружающей среды. Курочкин знавал и спокойные, эндотермические, семейные пары, и их ласковая умиротворенность Дмитрию Олеговичу нравилась. Увы: когда человек вступает в брак, на нем не написан тип реакции – аналогов в справочнике не найдешь, в вытяжном шкафчике не проверишь… Дмитрий Олегович моментально испугался своего даже мысленного «увы» по отношению к Валентине и решил не продолжать своих сомнительных семейно-химических аналогий! Эдак можно дорассуждаться черт знает до какой ереси.

Курочкин поежился и шагнул в подземный переход – затхлый и почему-то очень тихий. Раньше здесь было множество прохожих в любое время дня, а теперь царило безлюдье. Кстати, с чего бы это? Дмитрий Олегович внезапно забеспокоился и, перепрыгивая через ступеньки, поскорее рванулся вглубь.

Рванулся – и был остановлен металлической решеткой с кое-как приляпанной свежей биркой «Входа нет». Закрыто. Заперто на висячий замок. Сегодня Фортуна решила-таки взяться за Курочкина по полной программе и доконать его вконец. Подземный переход был наглухо перекрыт, и это сразу поставило Дмитрия Олеговича перед трудноразрешимой проблемой. Некоторое время он стоял у решетки, тупо прикидывая, нельзя ли будет каким-либо образом пролезть между прутьев, но потом словно очнулся. Выбежал наружу, глянул направо, налево и завертелся на месте.

Здание, возле которого он сам назначил встречу, видно было невооруженным глазом. Отделяли место встречи и место, где сейчас находился Курочкин, всего лишь площадь и два непрерывных потока машин. Кроме того, неподалеку прогуливался милиционер и, если бы даже Дмитрий Олегович захотел рискнуть жизнью и броситься форсировать магистраль поверху, его маневр почти наверняка был бы пресечен.

Что же делать? Через несколько минут к дверям бывшей булочной подъедут посланцы фирмы «Мементо», а Курочкин тем временем будет бестолково топтаться на другой стороне площади – не допрыгнуть и знака не подать. Обходить кругом – слишком долго. Может, как-нибудь попытаться все же перескочить здесь? Кажется, в бурной реке наметился слабый просвет. Дмитрий Олегович читал про какого-то мифологического деятеля, которому удалось уговорить море расступиться, чтобы он и его товарищи сумели пройти по дну. Сейчас этот деятель был бы очень кстати… Курочкин приблизился к краю тротуара и бросил опасливый взгляд на милиционера. Тот с интересом рассматривал будущего нарушителя, примериваясь к свистку. Нет, не выйдет! Был бы жетон, он смог бы хотя бы перезвонить в «Мементо», прокричать, что опаздывает: есть ведь в машинах какие-нибудь радиотелефоны или пейджеры. В отчаянии Дмитрий Олегович еще раз перебрал содержимое карманов, но ничего нового, понятно, не нашел. Коробочка, гривенник, карточка для метро… Для метро… Для метро!

Дмитрий Олегович издал радостный вопль и кинулся обратно в здание вокзала: в ту из дверей, где ближе всего было до станции «Павелецкая». Из-за этого дурацкого перехода он совсем забыл, что есть и другой путь. Можно перейти с радиальной на кольцевую и выйти наружу неподалеку от бывшей булочной. Немного дольше, но наверняка – метро-то Фортуне никак не закрыть; мелковат Курочкин, чтобы стать причиной таких катаклизмов!…

Как назло, народу на эскалаторах оказалось полным-полно, и все с чемоданами, мешками, тележками. Даже в выходной здесь было не протиснуться, а может быть, как раз в выходной здесь возникало особенное столпотворение. В толпе Дмитрий Олегович боялся приоткрыть дипломат и посмотреть на циферблат бабушкиного будильника, но он и так чувствовал, как стремительно утекают его минуты. В длинной галерее перехода Курочкин уже почти бежал, стараясь никого не задеть плечом или углом чемоданчика… Еще одна галерея, запруженная продавцами газет… Нет, мне не нужен «Московский листок»! И «Комсомолка» не нужна! Извините, девушка… Поворот, переход, эскалатор с сумками-баулами-тележками, целая армия этих тележек… Выход на улицу Новокузнецкая, это сюда, слава богу!

Запыхавшийся и помятый, Дмитрий Олегович выскочил из дверей метро, сориентировался в пространстве и бросился направо, лавируя в негустой толпе. Вход в контору – бывшую булочную – был уже совсем рядом, в сотне метров. Контора, похоже, работала без выходных: поблизости было припарковано множество дорогих автомобилей, какой-то господинчик с портфелем, как обычно, вежливо покуривал у входа. Курочкин еще успел подумать на ходу, что дипломат у господинчика такой же, как и у Дмитрия Олеговича; интересно, вдруг и там доллары? Мысль была донельзя идиотская. Должно быть, из-за этой истории Курочкин попутно обзавелся новым бзиком: теперь, глядя на любой похожий портфель системы «дипломат», он будет еще долго подозревать в нем хранилище валюты…

Та-тах! Та-та-та-тах!

Курочкин даже не понял сначала, что произошло. Господинчик с дипломатом, мирно покуривавший у дверей конторы, внезапно закачался, схватился за грудь и, так и не выпустив изо рта сигареты, повалился навзничь. Дипломат, вырвавшись из его рук, не улетел далеко, а, как послушная собачка, с шумом грохнулся на асфальт рядом с хозяином. В уличной толпе завизжали.