Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Бега (пер. Л.Стоцкая)

Пан Эдя, добродушный тяжеловес, исповедовался, что единственный раз в жизни оказался в выигрыше на бегах. Это получилось исключительно благодаря тому, что он выиграл в начале сезона и половину денег одолжил знакомому. Вторую половину он за остаток сезона дочиста проиграл, но то, что одолжил, уцелело, таким образом, он оказался с положительным сальдо.

– А так я всегда в минусе, но не то чтобы очень сильно, – закончил он кротко. – Сейчас играю один-пять за двести.

– Первый заезд, – состроил гримасу полковник на пенсии в штатском. – Так все последовательности можно нарушить.

– Первый не первый, самое главное, что все придут как надо. Целия, почитай, уже за ленточкой!

– Фиг-два за ленточкой! – буркнула я под нос. Юрек живо обернулся ко мне:

– А ты на нее не ставишь?

– Не ставлю. Помешались на Глебовском…

Бабахнул стартовый пистолет, все стали таращиться на противоположную сторону беговой дорожки, где в стартовые машины как раз входили молодые арабские лошади. Две не желали входить, одна удрала назад, и за ней гнался молодой конмальчик. Те, кто не взял бинокль, терзали тех, что с биноклями:

– Это который, панове? Что там сбежало?

– Четверка, Флориан…

– Да какая там четверка, четверка красная! Фиолетовое что-то удрало!

– Стшегом!

– Не Стшегом, а Двуйницкий!

– Но там еще что-то не желает влезать! Тоже красное. Что там у нас красное?

– Это Видзув, единичка. Единичка и семерка. Тшаска уже вошла!

– Какая это лошадь, Тшаска? – услышала я за спиной отчаянный шепот.

Я оглянулась. Позади меня сидела очень красивая девушка, совершенно незнакомая, наверное, она была тут в первый раз. Рядом с ней сидел один из игроков, который так засмотрелся на старт, что не слышал вопроса.

– Тшаска – это не лошадь, – сердобольно объяснила ей я. – Это тренерша.

– Замечек снова сбежал! – крикнул кто-то с биноклем.

– О Боже милосердный, я совершенно ничего не понимаю, – беспомощно сказала девушка сзади. – Замечек?

Пока лошади толпились на старте перед машинами, я могла объяснять ей все, что угодно.

– Замечек – это тоже не лошадь. Это жокей. Лошадь зовут Мимоза. И сидит на ней вовсе не Замечек, а жокей-любитель Брысь.

– Так почему они?…

– А коней узнают по цветам. У каждой конюшни свой цвет, так одеты жокеи. Они привыкли к Замечеку на Двуйницком ипподроме, а говорят все вместе и суматошно: фамилии тренеров, жокеев, названия конюшен, номера и реже всего клички лошадей. Уж не знаю почему. Да у вас все в программке записано.

– Ну надо же! Чтобы Дерчик так красиво вошел! – удивился Вальдемар.

– Какой там Дерчик? Это Гоморек! Гоморек едет!

– Это как?… Вот чертова холера, изменения в заезде! Я и не заметил…

– Дерчик и Гоморек – это жокеи? – нервно уточнила девушка.

Я кивнула. Ее спутник не обращал на нее никакого внимания. Его интересовали исключительно лошади. Брысь развернул Мимозу, конмальчик привел Саронга, Целия сдалась, прекратила сопротивление и позволила впихнуть себя в бокс. Я перестала слушать расспросы девушки.

– Поехали! – заорал Юрек.

– Заезд начался, – объявил громкоговоритель бесстрастным дамским голосом. – Ведет Целия, на втором месте Флориан, третья Щпротинка. На третье место переходит Саронг. Целия, Флориан, Саронг…

– Целия уже за ленточкой! – громко объявил пан Эдя.

– Флориан отпадет, – решительно объявил полковник.

Все галдели одновременно. Я не высказала вслух того, что думаю о полковнике. Не пристало мне выражаться. Флориан – это мой личный фаворит, конь по наследству от Дерчика. Я ставила на него с тремя другими лошадьми, и отпасть должна Целия.

На кресло возле меня плюхнулась задыхавшаяся от спешки Мария, моя подруга, и перегнулась пополам, вглядываясь в смотровое стекло.

– Кто пришел в первом? – спросила она напряженно.

– Эйфория! – буркнула я неохотно.

– Да что ты говоришь? Ты серьезно? А что там бежит?

– Целия с Флорианом.

– Выиграет Саронг, – категорически пророчил Юрек.

– Да что вы такое говорите, какой там Саронг! – резко запротестовал пан Эдя. – Целия так легко бежит!

– Перед выходом на прямую лидирует Флориан, – высказался громкоговоритель над моей головой. – Флориан выходит на прямую…

– И уходит! – в ужасе заорал кто-то. Флориан действительно вырвался вперед и отдалился на несколько корпусов. Он шел как автомат. За ним вдогонку неслись Целия с Саронгом.

– Давай, Целия!! – завопил отчаянно пан Эдя.

– Она его догонит! – орал полковник. – Один-четыре будет! Она его догонит!

– Да где там догонит, не видите, он уже уходит! – разозлился Юрек.

Флориан с удивительной легкостью выиграл заезд посреди диких воплей толпы. Пришли четыре-два, я так и ставила, я угадала Флориана, идиотка, ведь я же угадала и Эйфорию, и если бы я на нее поставила, то теперь у меня был бы фуксом [1] Фукс – победа лошади, от которой этого не ожидали. триплет, квинта бы у меня выходила!… Мария возле меня лихорадочно копалась в кипе бумаг.

В комментариях игроков звучала нота тяжкого разочарования. Целия страшно подвела, поломала всем все на свете, а пришли фуксы.

– И кто же, интересно, мог ставить на Флориана? – удивлялся пан Мариан. – Последний, ну, предпоследний… Никак он не получался! Кто же на это ставил?

– Я ставил, – победно объявил Юрек. – Я начал им триплет.

– И я на него ставила, – удовлетворенно сказала я.

– На Флориана? Да откуда, скажите на милость, вы его взяли?!

– Перемена жокея. Единственная оказия для лошади…

– Да, верно, ведь это не Дерчик! Ну, если Дерчик не едет…

– А что, это не Дерчик? – живо заинтересовалась Мария. – Слушай, а ведь я на него по ошибке поставила!

Я вдруг вспомнила про Дерчика. Он по-прежнему висел надо мной в виде нерешенной проблемы. Я уже открыла было рот, чтобы рассказать о нем Марии, но поскорее закрыла его снова. Она была доктором медицины, врачом по призванию, пусть не практиком, а теоретиком, но на все вопросы здравоохранения она реагировала совершенно неукротимо и немедленно помчалась бы к этому Дерчику неизвестно зачем. Только нервы себе попортила бы, и все. Я посмотрела еще раз на директорскую ложу и в тот же миг увидела входящего в нее директора. С кресла я вскочила очень резво.

– Дерчик сегодня не едет, – поспешно сообщила я ей вполголоса. – Если еще успеешь, то поставь триплет на тех лошадей, на которых он должен был ехать, можно со мной в складчину, а я должна кое-что тут с директором выяснить, это очень срочно. Начиная с четвертого заезда, потом он должен был ехать в шестом, а посередине – стенка.

– Ты уверена?

– Абсолютно!

– Так дай мне деньги, а то я уже все истратила…

Я сунула ей в руки двести тысяч злотых и выбежала.