Шарль Эксбрайя - Наша Иможен

Рестон почел за благо не упоминать о своем сопернике Элскотте, решив, что будет гораздо лучше, если полицейские сами застукают его за неблаговидным занятием.

— Надеюсь, я правильно поступил, предупредив вас заранее, чтобы вы успели принять соответствующие меры и не допустить нарушения закона, — добавил аптекарь.

— Благодарю вас, мистер Рестон. Я передам это сержанту Мак-Клостоу.

На самом деле добряк Тайлер вовсе не собирался ставить в известность своего шефа, поскольку Мак-Грю и компания были его лучшими друзьями. Напротив, он подумал, что надо посоветовать бакалейщику вести себя завтра с удвоенной осторожностью.

К несчастью, констебль не мог предвидеть, что Мак-Клостоу вздумается поразмять ноги и что, совершая ежевечерний моцион, он столкнется с аптекарем. Рестон издали заметил сверкающую в последних лучах предзакатного весеннего солнца огненно-рыжую бороду Мак-Клостоу.

— Добрый вечер, сержант!

— Здравствуйте, мистер Рестон!

Хьюг подошел поближе.

— Ну… довольны? — шепнул он.

— Чем, мистер Рестон?

— Да сведениями, которые я вам передал! Надеюсь, вы поймаете его с поличным, а?

— Кого?

— Как — кого? Мак-Грю, конечно!

— И на чем я должен его подловить?

Только тут до аптекаря внезапно дошло, что Тайлер его предал.

— Неужели Сэм ни слова вам не сказал?

— О чем?

— О намеченной на завтрашнее утро браконьерской экспедиции!

— Браконьерской?

Рестон воздел руки к небу.

— Господи! Да на кого же теперь можно положиться? Так, значит, и Тайлер тоже переметнулся в их лагерь?

— Не понимаю, о чем это вы, мистер Рестон…

Аптекарь объяснил сержанту, в чем дело, а Мак-Клостоу, ловя каждое слово, чувствовал, как у него с головокружительной быстротой подскакивает давление.

— На вашем месте, Мак-Клостоу, я бы подождал вечера и нагрянул в «Гордого Горца», когда все они усядутся за стол! Вас ждет потрясающий улов… — закончил Рестон.

— Боюсь, на это у меня не хватит терпения…

И, даже не поблагодарив добровольного осведомителя, сержант, словно разъяренный бык, помчался в полицейский участок.

В блаженной уверенности, что его шеф, по обыкновению, вернется не раньше чем через час, Сэм Тайлер устроился со всеми удобствами. Сняв китель, он развалился в кресле сержанта и даже позволил себе выпить капельку виски из запасов Мак-Клостоу. Именно в эту минуту в дверях возник Арчибальд. Как ни странно, сержант не разразился возмущенными воплями, а, уперев руки в боки, молча сверлил подчиненного взглядом.

Тайлер понял, что ему конец.

— Я… я только… э-э-э… шеф… — пробормотал он.

— Вы, Тайлер? — похоронным тоном простонал Мак-Клостоу.

Так, наверное, Цезарь упрекал Брута, получив от него смертельный удар.

— Мое кресло… мой кабинет… мое виски… Возможно, вам сказали, что я умер, мистер Тайлер?

— О нет, шеф! К счастью, нет…

— Встаньте, Тайлер, и верните мне мое законное место!

— Да, шеф! Сию минутку, шеф! Тысячу раз прошу прощения, шеф!

— Вряд ли этого достаточно.

Арчибальд прошел мимо Тайлера и занял привычное кресло, а констебль, торопливо застегивая китель, вытянулся перед ним по стойке смирно. Сержант с горечью посмотрел на виски.

— Прежде чем покинуть ряды полиции Ее Величества, будьте добры возместить нанесенный ущерб и заменить эту бутылку новой.

— Покинуть ряды?..

— Количество проступков и нарушений дисциплины, допущенных вами сегодня, более чем оправдывает ваше увольнение, бывший констебль Тайлер! — с жестокой иронией пояснил Арчибальд.

— Не может быть, шеф! Неужто вы сыграете со мной такую шутку?

— Еще как сыграю! И, честно говоря, не без удовольствия, Тайлер, потому что вы — мой тайный враг, и только сегодня я получил доказательство!

— Только потому, что я сел в ваше кресло?

— Это — во-первых!

Констебль тем временем успел оправиться от охватившего его в первую минуту смущения и вдруг тоже разозлился.

— Черт возьми, уж не принимаете ли вы себя, часом, за архиепископа Кентерберийского?

— Мне вовсе не нужно быть архиепископом, Тайлер, чтобы уличить вас в воровстве!

— А что, если я вам морду набью?

На сей раз совершенно обалдел Мак-Клостоу. Чудовищность угрозы и явный бунт подчиненного напрочь парализовали умственные способности сержанта. А Сэм, воспользовавшись временным преимуществом, продолжал:

— Обозвать меня вором только за то, что я глотнул из чужой бутылки немножко виски, — просто свинство! А если вы потребуете моей отставки из-за своего драгоценного кресла, над вами будет хохотать все пертское начальство!

— Ах, вот как? Может, когда я расскажу, как вы спелись с худшими злоумышленниками Каллендера, оно тоже посмеется?

— Хоть вы и наверняка пьяны, Мак-Клостоу, советую вам все-таки выбирать выражения!

— Потрясающе! Вы лакаете мое виски, а пьян, по-вашему, я, да? А то, что вы сознательно не передали мне полученные от Хьюга Рестона сведения о браконьерских замыслах Мак-Грю, вероятно, тоже пустячок?

— У меня хватает других обязанностей перед городом, кроме как слушать дурацкие сплетни врагов и завистников! И предупреждаю вас, Арчибальд: можете писать или болтать все, что вам взбредет в голову, никто все равно не поверит!

— Вот как?

— Да, и по двум причинам: во-первых, меня все знают и понимают, что я вовсе не тот человек, каким вы пытаетесь меня представить. Во-вторых, вы чужак, а у нас здесь ужасно не любят, когда посторонние притесняют местных! Так что, пожалуй, поступайте как заблагорассудится, сержант. Раз вам угодно поддерживать кандидатуру аптекаря на следующих выборах в Окружной совет, дело ваше. Но попробуйте только затеять что-нибудь против меня, и, клянусь, с помощью мисс Мак-Картри я устрою вам тут веселенькую жизнь! А теперь — с меня довольно, на сегодня я по горло сыт вашими бреднями! Я иду домой. Спокойной ночи!

— Тайлер! — рявкнул сержант.

Увы, передать здесь то, что сказал уходя констебль, было бы весьма затруднительно.

В отсутствие противника гнев Мак-Клостоу мало-помалу утих. А успокоившись, Арчибальд начал раздумывать, не совершил ли он страшной ошибки. Вдруг Рестон солгал? Правда, полицейский не представлял, зачем это могло понадобиться аптекарю, но в конце концов проклятые чокнутые горцы способны на что угодно… Может, его, Мак-Клостоу, решили поводить за нос и таким образом посмеяться над всей полицией Ее Величества?.. Короче, поразмыслив, Арчибальд пришел к выводу, что рапорт о недостойном поведении Сэма Тайлера, который он собирался отправить в Перт, выглядел бы не слишком убедительно. И, наконец, припомнив угрозы констебля, сержант почувствовал, как вдоль позвоночника забегали мурашки. А что, если и вправду весь Каллендер, и, главное, ужасающая Иможен, ополчатся против него? Да не пройдет и нескольких недель, как его либо отправят в больницу для умалишенных, либо посадят в тюрьму за убийство. Подобная перспектива заставила Мак-Клостоу капитулировать без боя, и, схватив листок бумаги, он начал писать: