Наталья Александрова - Много денег из ничего

Тетка с пакетом Пу И очень и очень не понравилась. Она вся была фальшивая. Одета в какую-то ужасную рвань, а от самой пахло чисто вымытым телом и душистым мылом. Лола, конечно, ничего не заметила, у нее, как и у всех людей, совершенно не развито обоняние.

Пу И вспрыгнул Маркизу на колени и заглянул в глаза.

– Вот если бы ты умел говорить… – протянул Маркиз, и Пу И тут же лизнул его в руку.

Леня растрогался, но подумал все же, что если кроме попугая начнут болтать еще и Пу И с Аскольдом, то в квартире будет стоять сплошной гвалт и никакого покоя. Он мягко спустил Пу И на пол и отправился одеваться.

В прихожей после ухода Лолы царил ужасающий беспорядок. Злосчастную белую шубу Лола запихнула в пакет и убрала пока в стенной шкаф. Теперь в прихожей валялись на полу Лолины ботинки, расческа, ключи от угнанного «опеля» и чудесный голубой комбинезон Пу И. Леня покачал головой и решил хотя бы распихать вещи по углам. Он встряхнул комбинезон, при этом из него вывалился клочок бумаги.

Маркиз прекрасно знал, что Пу И обожает играть с разными бумажками, поэтому не поленился развернуть бумажку – вдруг это что-то нужное. Бумажка представляла собой кусок страницы какой-то старой газеты или журнала. Леня разгладил бумажку и прочитал несколько слов: «холмогорская порода», «тем более что», «надои» и «искусственное осеменение».

– Очень интересно! – оживился он. – Пу И, разбойник, где ты взял эту бумажку? У нас в квартире такого быть никак не может! Это что-то из жизни крупного рогатого скота, а у нас только мелкий, да еще пернатые…

«За скота ответишь!» – гавкнул Пу И.

– Ну-ну, я пошутил, – повинился Леня, – да вот, кстати, тут и написано мелкими буквами в конце страницы: «Племенное животноводство». Кажется, был раньше такой специализированный журнал, только это было очень давно… Пу И, откуда ты это взял?

Песик глядел проникновенно, и Леня понял.

– Пу И, признавайся, ты вытащил это из того злосчастного пакета, где якобы разбились яйца? Наверняка эта прохиндейка, Лолкина подруга, завернула что-нибудь в старую газету для жалости. Дуреха Лолка увидела бы и совершенно расклеилась. Впрочем, она и так дала себя элементарно провести. Теперь слушай, Пу И. Значит, эта баба заморочила Лолке голову и объяснила свое присутствие тем, что она живет тут рядом. И показала дом. Думаю, что на всякий случай, чтобы подстраховаться, она и вправду сняла в том доме комнатку. Вдруг Лолка не оказалась бы столь легковерной и захотела поглядеть на ее жилье? И страницу из старого журнала эта злодейка могла взять только в той квартире, больше неоткуда. Это теперь такой раритет… Журнал этот раньше распространяли только по подписке, еще бы – какому нормальному человеку придет в голову купить в ларьке «Племенное животноводство»? Это нужно только специалистам. Значит, я сейчас иду на почту и выясняю там, кто в том доме выписывал раньше журнал «Племенное животноводство». Возможно, побывав в той квартире, сумею узнать что-то важное.

С этими словами Леня нагнулся, чтобы завязать шнурки на ботинках, и столкнулся с умильным взглядом Пу И. Песик сидел у двери, и намерения его были ясно видны.

– Ни за что, Пу И, я не возьму тебя с собой, ты слишком приметный, все сразу поймут, что я связан с Лолой!

Но песик глядел так моляще, что сердце Маркиза дрогнуло.

– Ладно, но только на почту!

Пу И радостно запрыгал.

На почте стоял крик – кому-то недодали корреспонденцию. В отделе посылок замерла чугунная очередь. Тетка в окошке еле шевелилась, возможно оттого, что устала таскать тяжеленные посылки. Леня поглядел, как девица самого унылого вида штемпелюет письма – как при царе Горохе, цивилизация не коснулась этого сложного технического процесса. У него замелькало в глазах и зашумело в ушах от стука. Пу И потянул к выходу, обежал дом и поцарапался в дверь, где было написано: отдел доставки.

В отделе доставки Пу И показал цирковой номер. Он прыгал через Ленины руки, сомкнутые в кольцо, и ходил на задних лапах. Почтальонши громко умилялись. Нужный дом оказался в ведении самой старой из них – Семеновны.

– Ну это же надо что за собачка, – приговаривала старуха, с уважением глядя на Пу И, – такой маленький и такой умный!

– Еще охранять может, – с гордостью говорил Леня, – воров совершенно не боимся, такой лай поднимет!

– Ест много? – деловито осведомилась Семеновна.

– Нет, так, чуть-чуть поклюет. Утром кашку, вечером простоквашку! Очень неприхотлив!

Тут Маркиз слегка поднаврал для пользы дела, но Пу И не стал возмущаться.

– Ой, мне бы щеночка, – протянула Семеновна, – самое то для меня – маленький, умный, охраняет, да еще и ест мало!

– На щенков у нас очередь, – сообщил Леня, – вас могу записать.

– Запиши, милый, запиши – обрадовалась старуха, – а ты чего пришел-то? По какому такому делу?

– А дело у меня такое, что спросить хочу – кто в том сером доме выписывал журнал «Племенное животноводство»?

– И, милый! – старуха махнула рукой. – Это ж когда было-то! Василий Петрович выписывал, из семнадцатой квартиры. Он в этом институте работал, ну, где коров изучают, чтобы больше молока давали, свиней опять же, чтобы ели меньше, а толстели больше…

– Институт животноводства?

– Ну, если такой есть, то, значит, он, – подтвердила почтальонша. – Только это было-то лет двадцать назад, а сейчас он…

– Помер? – расстроился Маркиз.

– Кто – Василий Петрович? Да нет! Жену похоронил, дочку в Америку отправил, а сам живехонек! Там и живет, в семнадцатой… А тебе он зачем?

– Поговорить бы с ним…

– Тогда, – старуха отчего-то покосилась на Пу И и рассмеялась, – возьми его с собой, иначе разговора не получится.

Серый угловой дом в их микрорайоне держался наособицу. Сам по себе дом был не так уж плох, но одной своей стороной выходил на шумный проспект, а другой – на не менее шумную улицу. Торцом дом стоял в узком переулке, и последняя сторона выходила в темный, захламленный и вонючий двор-колодец, каких немало в центре города.

В свое время дом являлся ведомственным, то есть владела им, если можно так выразиться, одна крупная строительная организация. Вместо того чтобы, используя дармовых рабочих, привести дом в порядок, сделать капитальный ремонт и предоставить своим сотрудникам отдельные комфортабельные квартиры, начальство распорядилось селить в коммуналки лиц с временной пропиской, а также многодетные семьи до подхода очереди. С тех пор прошло много лет, строительная организация давно уже тихо угасла, дом из ведомственного стал самым обычным муниципальным, но это ему не помогло. Квартиры в нем оставались в ужасном состоянии, как, впрочем, и подвалы, и чердаки.

Поэтому неудивительно, что дом никто не торопился расселять, и по выложенным плиткой тротуарам мимо дорогих магазинов шмыгали иногда такие типы, что охранники только скрипели зубами.