Дороти Кэннелл - Вдовий клуб

– С пробежки, миссис Хаскелл? Увидел вас из окна в Колокольчиковой гостиной, когда поправлял штору.

Переведя дыхание, я расстегнула пальто. Колокольчиковая гостиная была моей гордостью. Ее интерьер – вершина моей дизайнерской карьеры. Ковер – зеленый, как мох, стены обшиты дубом, а обивка стульев и диванчиков вокруг камина повторяет рисунок занавесок и ламбрекенов: везде колокольчики. Но больше всего мне нравятся очаровательные эстампы с ребятишками, резвящимися в весеннем лесу. Бен пришел в восторг от моей работы. Теперь эта комната потеряла свою прелесть, и я никогда не смогу вернуть ей прежнее очарование. В шесть часов вечера в пятницу тут должны сидеть гости: потягивать шерри, попыхивать сигарами и ждать, когда их пригласят в столовые. Гости должны предвкушать тот миг, когда отведают шедевр Бена – фрикасе из фазанов (см. цветное фото на вкладке к странице 239 его поваренной книги). Сегодня комната была пуста.

Официант (Уильям, если верить карточке на лацкане) принял у меня пальто и перебросил через руку.

– Позвольте выразить вам соболезнования, миссис Хаскелл. Это жуть какое… – он прокашлялся, – это скорбное время для вас. Но вы не опасайтесь, ресторан обязательно наберет обороты. Смерть приобрела в Читтертон-Феллс размах эпидемии. Особенно среди джентльменов. Взять хотя бы покойного директора кинотеатра «Одеон». Пропал без вести, а потом обнаружился в морозильнике в компании эскимо. Сегодня вечером два констебля забежали на чашку кофе (что весьма лестно!) и упомянули, что в заброшенном колодце в Читтертон-Феллс найден мужской труп.

Картины в Колокольчиковой гостиной! На одной из них дети как раз бросают монетки в тот самый колодец! Передо мной на столике стояла вазочка с шоколадом, и я судорожно сцепила руки за спиной, чтобы не схватить кусочек.

– А полицейские случайно не сказали, что это тело мистера Вернона Шиззи, агента по недвижимости?

– Сказали. – Лицо официанта приобрело серьезное выражение. – Но не стану вас задерживать, миссис Хаскелл. Вы пришли повидать мистера Флэттса? Он как раз упражняется в приготовлении соусов, но я знаю, он будет рад вас видеть.

– Нет-нет, не говорите ему, что я здесь. Просто принесите мне чаю, а потом я вызову такси и отправлюсь домой.

Бедная Ширли Шиззи, как мужественно она держалась, когда Вернон пропал на прошлой неделе. А теперь его нашли в колодце!

– Как вам угодно, мадам, – укоризненно ответил Уильям.

Пусть его. Не собираюсь встречаться с помощником Бена, даже если это мой драгоценный кузен Фредди. В конце концов, именно Фредди предал меня, когда разразился Кулинарный Кризис. В тот ужасный день…

Уильям провел меня в маленькую комнатку. На медной дверной табличке значилось: «Кофейная», но комната была рассчитана и на утренний кофе, и на послеполуденный чай. Медные лампы под розовыми абажурами разливали мягкий свет. Теплые золотистые тени играли на беленых стенах под темными дубовыми балками.

– Подать к чаю горячих тостов с маслом, миссис Хаскелл?

– Спасибо, я не голодна.

Я привыкла к постоянному вранью подобного рода. Кроме того, страшно приниматься за еду после минувших ужасов: а вдруг начну и не смогу остановиться? Бен никогда не понимал моей уверенности, что новое стройное и обтекаемое тело мне только одолжили и в любой момент могут отобрать. Он раздраженно уверял: всему виной моя досада, вызванная тем, что люди перестали охать и ахать над моим новым обликом. Он даже… впрочем, в последнее время случилось немало вещей, отнюдь не способствующих семейному счастью. А ведь была еще и Страшная Ссора…

Когда Уильям ушел, я отогнула занавеску и посмотрела на улицу. На другой стороне ее стоял катафалк. Сердце у меня екнуло, и я отпрянула от окна. Надо как следует выспаться, иначе нервы мои покатятся от плохого к худшему и я окончу дни в санатории для душевнобольных «Эдем», заведении доктора Симона Бордо, человека с сомнительной репутацией.

Должно быть, Уильям забыл закрыть дверь, потому что я не уловила ее скрипа и скорее почувствовала, чем услышала его шаги. Бен всегда говорил, что хороший официант крадется, как грабитель. Я подавила зевок. Может быть, ночью удастся уснуть. Нет сил даже повернуть голову. В воздухе разлился запах промокших венков – такой цветочный и сладкий…

Чай вернет мне силы… Чья-то рука опустилась мне на плечо, и мой вопль огласил пустые залы «Абигайль».

– Простите, голубушка, что я вас напугала, – продребезжал старческий голосок.

– Ей-богу, Примула, – послышался другой голос, более резкий, – сколько раз я тебе говорила, что нельзя вот так наскакивать на людей! Ты чуть не довела бедную девочку до сердечного приступа. Не мешало бы тебе помнить, что мы занимаемся спасением жизней, а не наоборот! Судорожно комкая скатерть, я взглянула на двух старых дам. Волосы одной были выкрашены в жгучий черный цвет и скручены на макушке в высокий кокон. Миниатюрные кинжалы в ушах раскачивались в опасной близости от шеи, грозя перерезать хозяйке горло. Бархатное болеро и юбка из тафты – явно из магазина поношенного платья. Вторая была одета более традиционно, в твидовый костюм и сиреневый джемпер, но в ее серебристых кудряшках весело подпрыгивали розовые бантики, а на запястье болтались огромные часы с портретом Микки-Мауса. Из морщинок на лице выглядывали ясные голубые глазки. Похоже, эта дама опрокинула на себя флакон с духами. Пока я таращилась на незнакомок, черноволосая старушенция запустила руку в сумку, расшитую пестрыми бисерными павлинами.

– Держи, Примула, – дама вытащила огромный темно-лиловый пузырек. – Слава богу, я не забыла твои нюхательные соли.

– Ты очень добра, Гиацинта, но мне совсем не…

– Это не тебе, милочка, а бедной миссис Хаскелл. Пузырек скользнул ко мне в ладонь.

– Скажите… – выдавила я, – это ваш катафалк стоит на улице?

– Совершенно верно, – ответили старушки хором. – Позвольте… – они водрузили пальто на сервировочный столик и уселись за стол, – позвольте составить вам компанию.

Я повертела в руках пузырек с нюхательными солями. Ему было как минимум полвека: изящный, в филигранной оправе. Похожий с месяц назад я видела в «Антикварной лавке Делакорта».

– Да-да, садитесь, конечно. Я хотела спросить, почему вы ехали за мной по Скалистой дороге и…

Вошел Уильям, неся на подносе чайник и три фарфоровые чашки. Черноволосая дама поманила его пальцем.

– Очень вовремя, Страш. Поставьте поднос рядом со мной. Миссис Хаскелл немного перенервничала, поэтому чаем займусь я.

Что за беспардонная особа! Я вовсе не против, пусть хозяйничает за столом, но зачем корчить из себя владетельную сеньору и обзывать официанта моего мужа какой-то лакейской кличкой? Ничуть не смутившись, Уильям поправил отодвинутую мной занавеску.