Арно Штробель - Оффлайн

— Хм… — протянула Йенни.

— Я не могу ничего сказать, потому что сам у них только недавно, — сказал Нико.

Йенни была уверена, что он ничего и не сказал бы насчет Йоханнеса, даже если б что-то знал. Она просто не могла представить, чтобы такой человек обсуждал кого-то за спиной.

— А может… — начала Йенни, но осеклась.

В дверях появились Маттиас и Анника, и вид у обоих был весьма серьезный.

— Что случилось? — спросил Нико. — Маттиас, ты ведь должен быть с Томасом?

— Уже нет нужды, — тихо ответил Маттиас. — Он мертв.

— Нет!

Йенни уронила голову и на секунду закрыла глаза. Вспомнила те чудовищные мысли, которые посещали ее в номере. Странным образом она чувствовала, что отчасти несет ответственность за смерть своего сотрудника. Но это, конечно же, не так.

— Дьявол, — выругался Нико. — Хотя этого я и опасался. Остальные уже знают?

— Нет, когда я заметил, что он больше не дышит, то пошел за женой, и вот мы спустились сюда. Мы же, кажется, решили держаться все вместе?

Йенни усмотрела в этом противоречие — если Маттиас отправился сначала за женой, которая сидела одна в своем номере.

— Тогда я позову всех, — решил Нико и направился к двери.

Анника и Маттиас между тем рухнули в кресла, словно выбились из сил.

— Когда это… — спросила Йенни.

Маттиас мотнул головой.

— Не знаю. Я сменил Нико и встал у окна. Запах там просто невыносимый. А потом подошел к кровати и понял, что грудь у него неподвижна. Ну да, он вообще не мог двигаться, но вот дыхание… в общем, я проверил пульс, на шее, а потом и на руке. И ничего.

— Надо же, не все еще разбежались. — Давид вошел в комнату и сел рядом с Йенни. — А ты разве не с Томасом должен быть?

Маттиас покачал головой.

— Больше нет нужды.

— То есть как… — Давид запнулся. — Твою ж мать. Так он…

— Да.

— Значит, теперь мы имеем дело не просто с психом, а с настоящим убийцей. Хотя одно не исключает другого.

Нико вернулся в сопровождении Анны, Флориана и Сандры. По их лицам было видно, что они уже узнали о произошедшем.

Йенни обвела взглядом собравшихся.

— А где Йоханнес?

— Отправился за Хорстом и Тимо.

— Он же старший в группе. Разве в подобной ситуации его место не здесь? — спросила Анника, но никто не счел нужным отвечать ей.

— И кто был… — начала Анна, потом сделала паузу, медленно выдохнула и продолжила: — Кто был с ним, когда он умер?

Ей стоило явных усилий, чтобы заговорить об этом.

— Я, — ответил Маттиас. — Постоял немного у окна, а когда вернулся к кровати, он уже не дышал.

— Ты постоял немного у окна? — переспросил Флориан. — При том, что должен был смотреть за Томасом?

— Да, и что? Ты хоть представляешь, какая там вонь? Рядом стоять невыносимо.

Флориан покачал головой.

— То есть пока Томас испускал дух, ты поглядывал себе в окно и дышал свежим воздухом?

— Чего? — вскинулся Маттиас. — Хватит пороть чушь. Неважно, как и отчего он умер, я бы все равно ничего не смог сделать. И обвинять меня теперь…

— А что, если он, к примеру, подавился собственным языком? Ну или тем, что от него осталось… Мы все видели, как тот распух и отек. Может, ему перекрыло дыхательные пути, он задыхался и не имел возможности обратить на себя внимание. А ты ничего не заметил, потому что тебе, видите ли, не понравился запах…

— Хватит, — вступилась Анника за мужа. — Маттиас встал у окна, когда сменил Нико… добровольно, позвольте заметить! Кто сказал, что Томас вообще был жив, когда Маттиас пришел в номер? Может, это Нико не заметил, что бедняга уже не дышал?

Йенни взглянула на Нико. Тот вздрогнул, но ответил спокойным тоном:

— Я проверял его пульс каждые три-четыре минуты. В последний раз — перед тем как покинуть комнату, и тогда Томас еще был жив. Думаю, сейчас нет смысла спорить о том, кто и что сделал или чего-то не сделал, когда Томас умер. Мы должны подумать, что нам предпринять, зная, что в отеле скрывается этот маньяк. Потому что ясно одно: кто бы ни сотворил такое с Томасом, он заперт здесь, как и мы.

Это умиротворило Аннику лишь отчасти, и она снова накинулась на Флориана.

— Я уж молчу о том, что с твоим- то прошлым это вообще бесцеремонно критиковать других или даже подозревать в чем-то. Возможно, нам лучше поразмыслить, кому хватило бы духу сотворить это с Томасом.

— Ты говоришь про нас и про него. — Йенни проигнорировала неуклюжие нападки Анники на Флориана и высказала, обращаясь к Нико, свое наблюдение: — Значит, ты не исходишь из предположения, что это мог быть кто-то из нас?

— Да, я в этом полностью уверен. Мне подсказывает чутье.

— А что чутье говорит тебе насчет меня и Хорста? — спросил Тимо, появившись в дверях. — Ты и на наш счет так же уверен?

Вместе с напарником и Йоханнесом он приблизился к остальным. При этом так скривил лицо, словно надкусил лимон.

— Я , во всяком случае, не уверен, — заявил Давид, прежде чем Нико успел ответить. — Но, пока ты не стал разыгрывать из себя несправедливо обвиненного беднягу-работягу, засунь свои комплексы куда подальше. Могу тебя заверить, что это касается не только тебя, но и всех здесь присутствующих.

— Я тоже считаю, что мы должны учитывать все возможные варианты, — сказала Сандра и оглядела всех одного за другим. — Хоть я и не могу представить, чтобы кто-то из нас оказался способен на такое, но этого нельзя исключать, пока мы не выясним точно, одни мы в отеле или нет.

Тишина, которая за этим последовала, казалась осязаемой. Йенни буквально чувствовала, как этот акустический вакуум стремится проникнуть в нее, и страх все плотнее окутывает их темным саваном.

— Как поступим с Томасом? — Эллен первой прервала затянувшееся молчание.

— А что такого мы можем сделать? — спросила Анника. — Ничего. Вернуть его к жизни у нас вряд ли получится.

— Может, твой супруг объяснит тебе, что имелось в виду? — предложил Давид.

Анника наградила его ядовитым взглядом, но потом и в самом деле вопросительно посмотрела на Маттиаса.

— Дело в запахе, — пояснил тот. — От него и прежде несло так, что рядом стоять было невыносимо. А теперь, когда он мертв…

— Его нужно поместить в холод, — сказала Анна. — Здесь же наверняка есть холодильная камера?

Эллен кивнула.

— Да, но пока работает только маленькая, и там хранятся наши припасы.

— Народ, ну вы чего… — Давид поднялся и покачал головой. — У вас от шока мозги выключились? О чем вы вообще говорите? Снаружи ведь один гигантский холодильник.

— Верно, — согласился Нико. — Если открыть какую-то из задних дверей и прокопать метра два или три, этого должно хватить.

Йенни слушала разговор лишь краем уха, поскольку разум отказывался принимать тот факт, что это не диалог из какого-нибудь детектива Клауса-Петера Вольфа или триллера Себастьяна Фитцека. Что разговаривали реальные люди, и речь при этом шла о ее сотруднике, Томасе Штрассере, чье тело они собирались поместить в снег.