Арно Штробель - Оффлайн

— Да, и скотине вроде тебя я с радостью удалил бы пару-тройку зубов, — заявил Тимо. — Но это не мой нож, и я ничего не делал с вашим приятелем. И к исчезновению Анны не имею никакого, черт подери, отношения.

— Полиция во всем разберется, когда нас вытащат отсюда.

— Только вот неизвестно, сколько придется ждать, — заметил Йоханнес. — Как поступим до тех пор?

Маттиас пожал плечами, словно ответ лежал на поверхности.

— Запрем его.

— Чего? — всполошился Тимо. — Вы в своем уме? Кем вы себя возомнили? Это лишение свободы. Вы за это ответите, я вам гарантирую.

— По-моему, все не так очевидно, — сказал Нико. — Тот факт, что он когда-то был в том месте, где обнаружили нож, ничего не доказывает. Мы не можем разыгрывать из себя полицейских и запирать его. Он невиновен до тех пор, пока мы не сможем доказать обратное.

— Да ну? — Маттиас уперся руками в бедра.

Йенни до сих пор не замечала за ним подобных жестов, и вообще демонстрация превосходства была нехарактерна для него. Другое дело его жена. Он словно достиг своего пика и почувствовал себя инспектором.

— Я лично предпочел бы запереть того, кто с высокой долей вероятности совершил убийство, чем дожидаться, пока он вырежет мне язык и проколет глаза. Здесь нет полиции, так что мы берем дело в свои руки.

Эллен несколько мгновений смотрела на Тимо, затем перевела взгляд на Нико.

— Как насчет Томаса? Или Анны? Кто-нибудь спрашивал об их правах? Может, с Анной еще не… вы знаете. Пусть мы и ошибемся, но если есть хотя бы небольшой шанс спасти ей жизнь, это стоит того, чтобы Тимо провел пару дней взаперти.

Примерно так Йенни рассуждала, когда решилась рассказать о той встрече с Тимо. Но теперь она задавалась вопросом, не станет ли это громадной ошибкой.

— Нет, черт подери, он того не стоит, — процедил Тимо. — Это лишение свободы, и за это полагается срок.

— Может, послушаем, что скажет на это наш почтенный куратор? — предложил Давид. — Все-таки он несет за все ответственность.

Все взоры обратились к Йоханнесу, но тот смиренно покачал головой:

— Нет, не я.

Давид вскинул брови.

— Разве?

— Это необходимо решить демократически.

Он поднялся и, смерив Сандру тяжелым взглядом, направился к выходу.

— Я воздерживаюсь от голосования.

Секундой позже он скрылся в коридоре.

— Что ж, тогда голосуем, — решил Маттиас. — Кто за то, чтобы изолировать Тимо и тем самым защитить себя и, возможно, спасти Анну?

Йенни посмотрела на Сандру. Та перехватила ее взгляд и покачала головой.

— Прости, но тот факт, что ты видела там Тимо, для меня не повод лишать его свободы.

— Как и для меня, — ответила Йенни, что стало явной неожиданностью для Сандры.

Она оглянулась на Флориана, и тот нерешительно поднял руку. Он заметил ее взгляд и потупился.

— Только ради Анны.

В том, что Анника и Маттиас подняли руки, не было ничего удивительного. Голос Эллен также выглядел вполне предсказуемо. Но когда рука Нико поползла вверх, как в замедленной съемке, Йенни нимало изумилась.

— Не уверен, правильно ли мы поступаем, — сказал он, — но я тоже несу ответственность за группу, — и затем обратился к Тимо напрямую: — Мне жаль, правда.

— Пошел ты! — огрызнулся техник.

— А как насчет тебя? — спросил Маттиас у Давида. — Понимаю, ты меня недолюбливаешь, но речь сейчас не обо мне, а обо всех нас и наших жизнях. Так что?

Йенни отказывалась понимать, каким образом Давиду даже в такой ситуации удалась надменная ухмылка.

— Сомневаюсь, что речь сейчас не о тебе, как и в том, что Тимо наш искомый психопат. Все-таки я провел с ним какое-то время наедине. Согласен, ему бы следовало поработать над манерой общения, и да, в перспективе метамфетамин разъест ему мозги к чертям. Но чтобы изувечить кого-то? Убить? Нет.

— Ты делаешь это, только чтобы позлить меня, — прорычал Маттиас.

Давид звонко рассмеялся.

— Ты себя явно переоцениваешь.

— Что с тобой такое? — спросила Анника Йенни. — Ты же подвела нас к этому.

— Я сказала, что столкнулась в том помещении с Тимо, и только.

— И?..

Она покачала головой.

— Не стоит нам этого делать.

— Значит, пять против четырех, и один воздержался, — заключила Анника, убедившись, что Хорст не поднял руки.

— Постойте, — вырвалось у Йенни, хоть она и не знала, что сказать.

Теперь все смотрели на нее, включая Тимо.

— Прошу вас, подумайте как следует. То, что Тимо был в том помещении и, возможно, принимал эту дрянь, еще не доказывает, что он калечит людей. Если вы сейчас посадите его под замок, это может продолжиться, потому что настоящий преступник прячется где-то в отеле. И вы тем самым ничего не добьетесь, лишь ослабите группу.

Йенни сама понимала, как неубедительно это звучит, но должна была хотя бы попытаться. До некоторой степени она чувствовала себя виновной в происходящем.

— Что ж… — Маттиас оставил ее доводы без внимания и взглянул на Нико, который все это время держал Тимо. — Уводи.

— Рядом с кухней есть холодильная камера, она почти готова, — сообщила Эллен. — Оборудование пока не подключено, но изолированная дверь уже стоит. Если запереть ее снаружи и заложить засов, то изнутри открыть уже не удастся.

— Отлично! — обрадовался Маттиас. — Поместим его в наш уютный карцер, пока не передадим в руки полиции.

Эллен повернулась к Тимо.

— Прости, но это все же лучше какого-нибудь неотремонтированного…

— Выкуси.

Эллен пропустила его выпад мимо ушей и заглянула ему в глаза.

— Если скажешь нам, где Анна, мы сообщим полиции, что ты помог нам предотвратить худшее.

Тимо покачал головой и манерно рассмеялся.

— Я не знаю. Поймите ж вы наконец.

— Подумай как следует.

— Ладно. Подумаю… НЕТ! — Последнее слово он выкрикнул ей в лицо.

— Довольно, — с важным видом прервал их Маттиас. — Уводим его.

— Постойте!

Все в ожидании смотрели на Тимо.

— Хорст, в общем и целом, сказал правду, — произнес он, глядя на Маттиаса. — За исключением одного. Я вполне способен сделать что-нибудь с тобой . И ты испытаешь это на своей шкуре, когда выяснится, что я не имею к этому никакого отношения, и меня выпустят. С того момента советую тебе оглядываться на каждом шагу, потому что однажды я окажусь у тебя за спиной.

Йенни отчетливо видела, что Маттиас с трудом себя сдерживает. То, что говорил Тимо, явно действовало ему на нервы. И она поймала себя на том, что думает об этом с некоторым злорадством.

— Ух! Крепко сказано, — прокомментировал Давид. — Не против, если я вверну это в свой фильм о бесстрашном шерифе Маттиасе из Берхтесгадена?

— Я не против, если ты поцелуешь меня в тощий зад, — съязвил Тимо в ответ.

— Эй, я проголосовал за тебя. Можно проявить немного благодарности?