Томас Харрис - Красный дракон

Голос доктора Варфилда, низкий и немного мрачный, выдавал хорошо воспитанного человека лет сорока пяти. Из Вирджинии, решила она.

— Мы хотим убедиться, что дыхание и сердцебиение пациента в норме, а затем доктор Хасслер приступит к работу. Хасслер сейчас прилаживает свое лобовое зеркало. Между нами говоря, он надевает его только для того, чтобы не свалился парик. Пойдемте, я вас познакомлю. Мистер Долархайд?

— Прошу вас, я следом.

Риба протянула руку Долархайду. Чуть помедлив, он ответил легким пожатием. Она чувствовала, что его ладонь вспотела.

Доктор Варфилд осторожно взял ее под руку, и они медленно двинулись вперед.

— Зверь уснул, дышит спокойно. Вы знаете в общих чертах, как он выглядит? Я подробно опишу его, если хотите. — Он замолчал, не зная, с чего начать.

— Я помню картинки в книжках, которые читала в детстве, а один раз в зоопарке видела пуму.

— Этот тигр намного больше пумы. Грудная клетка шире, голова крупнее, телосложение и мускулатура массивнее. Это самец из Бенгалии, ему четыре года. Длина от носа до кончика хвоста десять футов, а вес восемьсот пятьдесят фунтов. Он лежит на правом боку, залитый ярким светом.

— Я чувствую тепло ламп.

— Поразительный экземпляр, с необычайно яркой окраской. Черные полосы на ярко-рыжей, почти красной, шкуре. — Внезапно доктору Варфилду подумалось, что с его стороны нетактично говорить о цвете. Но, взглянув на Рибу, он успокоился.

— Тигр в шести футах отсюда. Вы чувствуете его запах?

— Да.

— Мистер Долархайд, возможно, говорил вам, что какой-то болван ткнул зверя через барьер лопатой нашего садовника. А он вцепился в лопату и сломал верхний левый клык… Все в порядке, доктор Хасслер?

— Он готов. Подождем еще минуту-другую. — Варфилд представил Рибе дантиста.

— Дорогая, вы первый приятный сюрприз со стороны Фрэнка Варфилда за все время нашего знакомства, — заявил Хасслер. — Оцените мою работу. Он из золота, этот клык. — Небольшой металлический предмет лег ей на ладонь. — Тяжелый, не правда ли? Я удалил сломанный и сделал слепок еще несколько дней назад. Я, конечно, мог бы сделать его белым, но, думаю, так забавнее. Доктор Варфилд еще не насплетничал, что я никогда не упускаю возможности повыпендриваться? А как замечательно смотрелось бы рекламное объявление моего кабинета на клетке с тигром!

Риба ощупала своими чувствительными пальцами конус, изгиб, острый конец зуба.

— Очень тонкая работа.

Она слышала невдалеке глубокое мерное дыхание.

— Я буду подавать детям знак, когда он захочет зевать, — продолжал Хасслер. — Не думаю, чтобы какой-нибудь вор соблазнится этой коронкой. Шучу, конечно. Но вы чем-то встревожены?

Ваш мускулистый спутник все время за вами наблюдает. Может, он притащил вас сюда силой?

— Нет, нет, я сама захотела.

— Мы сейчас обращены лицом к тигриной спине, — произнес доктор Варфилд. — Он лежит на расстоянии примерно двух с половиной футов от вас на столе. Хотите, я положу вашу левую руку — вы ведь не левша? — я положу вашу левую руку на край стола, а правой вы можете его потрогать. Давайте начнем. Я буду рядом с вами.

— Я тоже, — заверил доктор Хасслер. — Все происходящее весьма забавляло обоих медиков.

Риба чувствовала запах своих нагретых волос, запахи мыла, спирта, дезинфицирующих препаратов… И запах кошки. Зазвенело в ушах, и на мгновение подступила дурнота, но девушка справилась с ней.

Вцепившись одной рукой в край стола, Риба осторожно потянула другую вперед. Пальцы коснулись шерсти, нагретой лампами, потом проникли к более прохладному слою и снова ощутили теплоту, идущую уже от тела. Она прижала ладонь к толстой шкуре и осторожно двигала вдоль и против шерсти, чувствуя, как густой мех скользит под ее рукой, как шерсть опускается и поднимается под широкими ребрами в такт дыханию.

Она сжала шерсть, но мех выскользнул из пальцев, ее лицо порозовело; она впала в состояние свойственное слепым, при котором мимика становится неконтролируемой.

Варфилд и Хасслер с любопытством следили за ее острыми переживаниями. Долархайд, наблюдая за девушкой из полумрака с трудом сдерживал судорожное подергивание мышц.

Капли пота стекали с его лица.

— Ну, сейчас на другую сторону, и дело с концом. — Доктор Варфилд говорил почти шепотом.

Риба пошла за ним, ведя рукой вдоль хвоста зверя.

У Долархайда перехватило дыхание, когда ее пальцы коснулись тигриной мошонки. Она ощупала ее и двинулась дальше.

Варфилд приподнял огромную звериную лапу. Девушка потрогала жесткие подушечки и почувствовала слабый запах опилок, запах клетки. Варфилд нажал на лапу так, чтобы тигр выпустил коготь.

Риба ощупала тяжелые гибкие мышцы, лопатки, огромную голову и осторожно, под наблюдением ветеринара, провела рукой по шершавому языку. Горячее дыхание шевелило ее волосы.

Наконец доктор Варфилд поднес к ушам Рибы стетоскоп. Руки девушки лежали на вздымающейся груди зверя. Невидящие глаза смотрели вверх, уши заполнил грохот тигриного сердца.

Раскрасневшаяся и взволнованная, Риба Макклейн всю дорогу домой сидела молча. Только раз она повернулась к Долархайду и медленно произнесла:

— Спасибо… Большое спасибо. Если вы не против, я бы с удовольствием выпила мартини.

— Подождите немного здесь, — попросил Долархайд, припарковавшись во дворе своего дома.

Она была рада, что не вернулась в свою квартиру, казавшуюся сейчас такой унылой.

— Только не вздумайте наводить порядок. Впустите меня, скажите, что все прибрано, и я вам поверю на слово…

— Хорошо, подождите только мину ту-другую.

Он внес в дом пакет из винного магазина и быстро огляделся. Зашел на кухню, постоял там с минуту, закрыв лицо руками. Мысли путались. Он чувствовал опасность, но исходила она не от женщины. Было страшно поднять глаза вверх. Надо что-то сделать, но что и как? Наверное, следует отвезти ее домой.

Но внезапно понял — теперь, после Превращения, ему дозволено все. Все. Все.

Долархайд вышел из дома; в лучах заходящего солнца фургон отбрасывал длинную голубую тень. Риба Макклейн, оперлась на плечо Долархайда и коснулась ногой земли.

Она смутно ощущала очертания дома. Эхо от хлопнувшей дверцы фургона давало представление о высоте здания. Голос хозяина:

— Четыре шага по траве, потом пандус.

Она взяла его руку. Долархайда пронзила дрожь, под рубашкой выступили капли пота.

— Тут действительно пандус. Зачем?

— Здесь жили старики.

— Но сейчас их нет?

— Нет.

— Дом кажется таким холодным и высоким…

Она остановилась в гостиной.

Пахнет музеем. Или ладаном?

Где-то вдалеке тикали часы.

— Это большой дом, да? Сколько в нем комнат?