Юрий Бригадир - Не жить

– Внизу в машине, – продолжил Милевич, – Бобрин Сергей, водитель Владимира Геннадиевича, позывной «Сержант», спуститесь вниз – пусть каждый подойдет и запомнит его, он с нами условно до вечера и условно опять с утра. Ну и я… Милевич Константин, начальник службы безопасности компании «АнтаКорс», общее руководство, позывной «Миля». Рации раздам в конце совещания, они проверены и заряжены, по нашему делу пользоваться только ими, использование сотовой связи считаем вынужденной мерой и сигналом предупреждения.

Другими словами – значит, что-то не так. При потере рации сразу сообщить для смены частоты. Теперь конкретно о деле…

Милевич сделал быструю отметку в блокноте и продолжил:

– Примерно в четырнадцать сорок пять в торгово-развлекательном центре «Оазис» был похищен сын Владимира Геннадиевича Коля. С ним была мать, Наталья. По полученной от нее и оперативников информации, ребенок исчез во время проезда на игрушечном поезде в аттракционе «Паровозик». Там у стены на несколько секунд поезд заезжает в глухой туннель. Механик, который должен был обслуживать аттракцион, в этот момент был вызван по телефону к директору «Оазиса». Это явно сделано либо похитителем, либо его сообщником. В тот момент на площадке оставалась девушка, которая рассаживает детей и следит за порядком. Как и все остальные, она ничего не видела. Неожиданно отключилось питание, двигатели остановились, и поезд был вне поля зрения минуту-две. Ребенок был выкраден непосредственно из туннеля, вынесен по технологическому проходу между двумя аттракционами и, скорее всего, был вывезен на автомобиле со стоянки на первом, вернее, нулевом этаже. Пока это вся информация по собственно похищению. Далее… – Милевич перевернул страницу в своем блокноте, – с шестнадцати пятнадцати до восемнадцати похититель четыре раза позвонил на сотовый Гирееву. Последний раз он даже дал поговорить им с Колей. То есть мы точно знаем, что примерно на семнадцать пятьдесят пять Коля был жив, не испуган и, скорее всего, находился под воздействием какого-то препарата. Похитителя он называл «дядя Камень». Возможно, его зовут Петр, но это только предположение. Далее… – Милевич вернулся в своем блокноте на страницу назад: – Наталья Леонидовна Гиреева, мать Коли, находится в настоящий момент у себя дома, под присмотром врача. Далее… – Милевич перевернул вперед две страницы блокнота: – Звонки поступают с номера, зарегистрированного на Марле Зою Георгиевну, восьмидесяти двух лет, улица Добрая, дом восемьдесят девять, квартира пять. После звонка абонент сразу выключает телефон. Но скорее всего – не просто выключает, а вытаскивает батарею…

– С чего вы так решили? – спросил его Игорь.

– Это предположение. Но, судя по всему, он достаточно технически подкован и не может не знать, что выключенный телефон все равно посылает сигнал.

– А… – усмехнулся компьютерщик.

– Не мешай, – отмахнулся Милевич, – и не умничай. Успеешь еще. Теперь чего хочет похититель. Ему не нужны деньги и другие материальные ценности. Его предложение крайне простое. До восемнадцати ноль-ноль завтрашнего дня Владимир Геннадиевич должен себя убить. Вернее, насколько я понял, умереть любым способом. Если ему это удается – Камень отпускает ребенка. В противном случае – убивает.

Здесь начальник службы безопасности сделал паузу. Члены команды переглянулись, кто-то покачал головой, а Рогозников прошипел:

– Вот сука…

– Для экономии времени обращаемся друг к другу на «ты», – продолжил Милевич, – используем позывные либо имена и говорим только по делу. Влад!

Все время, пока шел разговор, Влад смотрел в лежащий перед ним на столе мобильник и медленно крутил его по часовой стрелке. Пару раз Милевич отвлекался на это вращение, едва заметно улыбнулся, но ничего не сказал.

– Вла-ад!

– Я слышу, Костя… – сказал Гиреев. – Вот что… давай-ка меня не будем хоронить…

– Кто это тебя хоронит? – удивился Милевич.

– Ты сейчас говорил, как будто меня нет. Или я без сознания. Или мертвецки пьян. А я здесь. Так что сядь и слушай вместе со всеми… Мне сейчас очень непросто, но это не повод отодвигать меня в сторону. Потому что я не потерял голову, и у меня нет никакой депрессии. Когда она вдруг появится – я скажу. А пока нет. Сейчас остаются я, Миля и Туман. Чингиз, Дербент – быстро к Марле… как там ее… Зое Георгиевне. Пусть вспоминает, откуда у нее сотовый, а вернее, кто им пользуется. Не пугать. Малина, Кабан – в торговый центр, осмотреть все еще раз. Найти механика, вытрясти из него все и даже лишнее. Пугать. Выполняйте, – коротко приказал Влад и, пока четыре человека поднимались и выходили, все так же крутил свой сотовый на столе по часовой стрелке. Как только за ними закрылась дверь, Влад посмотрел на Милевича и сказал:

– Что менты?

– Сейчас. Туман, давай…

Герберт кивнул, откуда-то из-под стола, как фокусник, вытащил черную папку, раскрыл ее, вытащил несколько листов бумаги и придвинул Владу:

– Вот фамилии, должности, звания тех, кто будет заниматься вашим делом. Там же краткая информация о каждом и характеристика. Целесообразно дать денег каждому.

– Через тебя? – спросил Гиреев.

– Да. Не волнуйся, ребята дельные. Они бы и так работали, но у нас очень мало времени…

Пока спиногрыз внизу развлекался, убивая виртуальных противников, я его закрыл и пошел наверх в гостиную. Сходил за пистолетами, положил на журнальный столик, сел перед выключенным телевизором и стал оружие чистить. Успокаивает. Люблю я все смертоубийственное. Словно волка бешеного приручил. Лежит такой «Макаров», спокойный, тяжелый, светится матово. Ни разу я с него в человека не целился. По мишеням стрелял – да, много раз. И в армии, и в тир военный ходил, и в лес. А в человека не доводилось. Надеюсь, и не придется. Потому что, когда ты стреляешь – это, значит, все. Все настолько пошло не так, что надо валить противника наглухо, и никто в этом не виноват, и даже противник твой не виноват, а только ты. Просчитался, значит. Мочилово, бег по пересеченке, лай собак, наручники, камера…

Убивать надо качественно. Как я тогда профессора.

Детей у них, слава богу, не было. Иначе как бы они решились из детского дома взять? У нас тогда была такая… ну, акция, что ли… Детей отдавали вроде как на выходные погостить. Хрень эта недолго продолжалась, потому что одна девочка после этого так захотела в нормальную семью, что, недолго думая, умом тронулась и вены порезала. Не себе. А подружке своей, которую недалекие опекуны вдруг удочерить решили. Мстительная девчонка так ее расписала, что мы потом всей школой хохотали. Натурально Фредди Крюгер. У Женьки Херувима, помню, даже пуп наоборот вылез – вправляли, так ржал. Приехало начальство и разом всю эту бодягу прекратило. Больше никого в гости не отпускали. Только если навсегда. Но я в гостях раз был. Целую ночь проспал и полдня жрал от пуза. Эти… хозяева на меня как на волчонка смотрели. Несказанно им повезло. Не ведали, не понимали, не боялись.