Юрий Бригадир - Не жить

– А скажи-ка мне лучше, что ты такого натворил, дорогой мой?

– Ничего такого сверхъестественного. Обычный бизнес. Ты же знаешь, в нем без обид не обходится. Конфликт, он всегда будет, если ты что-нибудь делаешь. Вот когда не делаешь ни хрена – вот тогда и нет конфликта…

– Ты не лукавь, лучше вспомни. Подумай, кто мог. Кому зло сделал, пусть и нечаянно. А не найдешь в бизнесе – ищи в жизни. Не сегодня, так вчера, не вчера, так десять лет назад. Двадцать. Без причины таких вещей не бывает, Володя…

– Бывает… Вон, посмотри телевизор…

– Не имею… – махнул рукой Федор.

– А ты заимей. И глянь сводку какую-нибудь криминальную. Внимательно просмотри. Где там логика? Шли двое, убили третьего. Один бежал, другой его переехал. Девочек изнасилованных да задушенных по лесополосам знаешь сколько? А детей в мусорных ящиках? А вчера один домой возвращался да на грабителей наткнулся. Не его грабили, нет. Просто рядом был. А те перестарались, жертву придушили насмерть. Ну и его – за компанию. Свидетель. Скажешь, виноват был? А прошлой зимой в частном секторе семью людоедов арестовали, помнишь? Они вообще на улицу выходили, как в холодильник залезали. Вышел, выбрал помягче, да и по голове. Старых не брали – третий сорт. Ну что, виноваты мертвенькие были – да, по-твоему? В пьяных драках – понятно. Там все правые, кто выжил. А дети? Тоже, что ли, виноваты?

– Ты, Володя, сейчас мерками одной жизни меряешь. А человек через много поколений идет. Путается. Заблуждается. Поступки неправильные делает. О судьбе своей не думает, а уж о судьбе сына, внука, правнука – и подавно. Того не ведает, что пройдет время, а ответ держать придется. Справедливость – не закон… правил строгих не имеет, кроме одного – Бог все видит. И всем воздает по делам их…

– А что ж Он… – повысил голос Влад, – что ж Он сразу не пресекает! Неужели Коля виноват?

– Нет, Коля не виноват! – поднял руку Федор. – Не виноват. А вот ты – возможно. Или отец твой, или дед…

– Их уже нет…

– Их нет, а дела их остались. Дела – они навечно. Посадил зерно – проросло, десяток зерен дало, те по десятку, уже сотня, а там, глядишь, и поле… А в поле – мы.

– Ладно, Федор, хватит… Скажи мне лучше, что делать? Как к другу пришел.

– А тут решать нечего, Володя. Здесь никаких подводных камней нет. Самоубийство – это грех. На семь поколений грех. Так зацепит, что никто рад не будет. Ни одна проблема в мире еще самоубийством не решалась. Кроме проблемы трусости, конечно.

– А Коля?

– На все воля Божия… Люди и не из таких передряг выпутывались.

– Как у вас все просто, долгогривых, твою мать! – вскочил Влад.

– А ты не кричи на меня! Ты за советом пришел или свою правду слушать? Ты же, вижу, уже решил все, так что ж ты ко мне приехал? Чтобы я тебе грехи отпустил? Я не страховая компания! – твердо произнес Федор.

Влад подошел к окну и посмотрел на улицу. Помолчал. Прижался лбом ко стеклу и закрыл глаза.

– Я-то решил, Федор, – тихо сказал он, – только, считай, нету меня больше семьи. Наталья мне никогда не простит. Я спать хочу. Никогда так не хотел спать. И не могу. Каждая секунда как молоток. Ночью полежал в машине минут пятнадцать – только и смог, что глаза прикрыть. Нервы. Не хочу я чаю твоего, Федор. Я домой хочу. Чтобы было позавчера, чтобы тихо было, чтобы камин светился…

– Прошлого, сам понимаешь, уже не будет… – сказал Федор. – А будущее в твоих руках. Возвращайся, делай все, что можешь. Думай, хорошо думай. Не бывает, чтобы совсем без выхода. Слышишь?

– Да слышу, – обернулся Влад, – еще несколько часов. Слушай, Федор, ну а если не получится ничего, если все же не будет выхода… Необязательно же самому… Ну, сколько в мире случайностей происходит, в конце концов! Вон на днях пенсионера сосулькой пригвоздило – подышать старый хрен вышел во двор. На дорогах вон что творится. Могу же я с управлением не справиться?

– Я не понял, ты себя, что ли, уговариваешь? – спросил Федор. – Или с Богом решил поиграть? Сама мысль о самоубийстве уже грех. Кого ты обмануть решил?

– Ну да… – протянул Гиреев. – Действительно… Если я его поймаю… – совершенно без эмоций добавил он, – лично застрелю… Нет, на свалку отвезу и там сожгу… Не знаю почему, но мне кажется, в этом случае Бог против не будет.

– Будет, – убежденно возразил Федор. – Убийство – тоже грех.

– Отмолю, время будет, – твердо сказал Влад и добавил: – На всякий случай – прощай, отец Федор. Может, и не увидимся…

Насте я приказал больше не задерживаться и уходить. Ни к чему лишние свидетели. Посидел в кресле, покачался и пошел вниз, к Коле. Он уже проснулся, сидел на кровати, грустно сопел носом и качал ногами. Когда я открыл тяжелую бронированную дверь бункера, он глянул на меня и почему-то улыбнулся. Впрочем, понятно. Хоть я ему и тюремщик, но ближе сейчас никого нет. А может, и не будет.

– Привет, дайвер! – весело крикнул я. – Есть хочешь?

– Ага! – тут же откликнулся пацан.

– Пошли наверх тогда. Хотя нет, помойся да зубы почисти, а то наверху твоей щетки нет.

Я намеренно Настю попросил побольше на завтрак приготовить. Вроде как проголодался. Яичницу сам съел, а котлеты с каким-то гарниром короеду отложил. Посадил его за стол да стал на него от скуки смотреть, как он ест. Дремучее у Коли здоровье проглядывает. Ест – как сено мечет. Растет, подлец, развивается. Папа здоровый у него, гены хорошие. Вырастет если – мощный самец будет, яркий, опасный. Только вряд ли вырастет. Как за чай с печеньем Коля принялся, я его спросил:

– Умереть боишься?

Коля перестал пить и глянул на меня поверх стакана:

– Нет. В игре много жизней. Да даже если кончились – заново можно начать.

– Я не про компьютер, Коленька. Что ты такой бестолковый? Ну вот подойдет к тебе кто-нибудь и в голову выстрелит из пистолета. Страшно?

Коля поставил стакан с недопитым чаем на стол и спросил:

– А кто выстрелит?

– Я, например. Сегодня вечером. Игра у нас с твоим папой такая. Простая, без всяких лабиринтов. Как рогатка. Либо ты умрешь, либо он.

– А зачем? – нахмурился пацан.

– Зачем – это я не знаю. Честно – не знаю. Ты вот в шахматы играл? А хотя ты маленький еще…

– Играл, – вдруг совершенно спокойно сказал Коля.

– Да? Удивительный ты парень… В общем, там есть фигурки. Ты ими двигаешь. Ты думаешь, что ими двигаешь. Ты на сто процентов уверен, что ты ими двигаешь. Но вдруг складывается такая ситуация, в которой фигурки начинают двигать тобой. Потому что ни туда ты не можешь их направить, ни туда. Правила. Дурацкие непоправимые правила. И что бы ты ни делал, вариантов у тебя нет. Вот и подумай тогда, кто играет. То ли ты… То ли тобой кто. Понимаешь?

– Договориться надо…

– Что? – удивился я.