Соно Аяко - Синева небес

— Тогда почему ты говоришь, что все обойдется?

— Да потому, что я дура… Расхвасталась тут!

— И что дальше? Извиняться ездила?

— Начальник ездил…

— Сочувствую.

— Да ладно, ему настроение трудно испортить, его не проймешь, так что все нормально.

И, улучив момент, Томоко вдруг попросила:

— Юки-тян, ты не могла бы выдать мне сегодня сто восемьдесят тысяч иен? Видишь ли, я купила два абонемента в оперу.

— Да-да, конечно…

Наблюдая за напряженным, без косметики, лицом младшей сестры, которая с сигаретой во рту, прищурившись так, что собрались морщинки на переносице, пересчитывала купюры, Юкико втайне изумлялась. Интересно, с кем это она идет? И потом — Томоко платит за оба абонемента или только за один? Если за один, то это просто немыслимая цена… Юкико была потрясена.

— И когда же?

— Три представления с конца октября по начало ноября. Представь, почти все билеты были раскуплены в первый же день продаж.

— Значит, в октябре…

В такую жару… — подумала Юкико. Летние каникулы закончатся, но зной еще не спадет…

Театр…

А ее, Юкико, вскоре снова завалят работой… Сначала — Ситигосан, [6] Ситигосан — праздник детей трех, пяти и семи лет, отмечается 15 ноября. потом пойдут свадебные церемонии, а там не за горами и праздники в связи с окончанием старого и началом нового года… Самое время заказов на нарядные кимоно.

А осенью, может быть, и в самом деле придет за семенами тот незнакомец… Если придет, значит и впрямь любит растения. Вот тогда она и покажет ему свой сад как следует.

Юкико словно разрабатывала секретный план, зная, что на самом Деле то были лишь бесплодные мечтания…

Когда пришла осень, и наступило время сбора семян, Юкико вновь вспомнила о незнакомце. Каждый раз, глядя на дорогу, она невольно чувствовала, что он где-то здесь, рядом. Однако незнакомец не появлялся.

Может, он рыбак, приезжал из Токио? — терялась в догадках Юкико. Говорят, что море у полуострова Миура уже не пригодно для рыбной ловли, но все равно сюда съезжается довольно много рыбаков. Впрочем, незнакомец совсем не походил на рыбака…

Собранные семена она разделила на две части и пересыпала в два конверта, намереваясь половину отдать незнакомцу, а остальные посеять в саду. Так как конверты были самые обыкновенные, Юкико боялась по рассеянности выбросить их вместе с мусором. За свое неистовое рвение наводить порядок она уже получила от Томоко прозвище «бес уборки».

Может, надписать конверты?… Сорт семян, чтобы не забыть, тоже лучше указать, поэтому Юкико уже собралась написать на конвертах: «Heaven blue». Но затем передумала. Ведь незнакомец сказал, что не силен в английском. Впрочем, дело, наверное, вовсе не в том, что он не знает английского. Просто, похоже, характер такой — не любит выпячивать свои знания.

Так что Юкико написала по-японски — «синева небес» — и спрятала конверты в ящик письменного стола в своей мастерской.

У нее не было никаких оснований жаждать встречи с незнакомцем. Однако, бросая взгляд на дорогу, она невольно ожидала его появления. По здравом размышлении, даже то, что она собрала для него семена, свидетельствовало о ее легковерности. Человек прошел мимо, перекинулся с Юкико парой фраз, — возможно, и семена-то попросил только из вежливости…

Как хорошо, что она ничего не сказала о нем сестре! Томоко работает в издательстве, поэтому самоуверенно думает, что хорошо знает жизнь и способна разгадать даже самые сокровенные мысли людей. Так что, расскажи ей Юкико все — для Томоко это послужило бы лишним доказательством наивности старшей сестры.

Минул ноябрь, однако незнакомец не появился. Уже наступила зима, но в районе Сёнан солнце все еще каждое утро рассыпало пучки своих лучей. Однако мужчины, что должен возникнуть на шоссе в ореоле этого света, по-прежнему не было.

…Наступило хмурое начало декабря. Прежде ясная погода держалась в этих краях подолгу, но последнее время климат как-то испортился. В тот день дул западный ветер, настолько холодный, что даже в сад выходить не хотелось. В такую погоду в маленькой комнатке Юкико, сидящей с шитьем, даже в десять утра горела лампа. Со стороны префектуры Канагава доносился вой сирены, предупреждавший о штормовом предупреждении. Дома Юкико рев бушующих волн не достигал, но, судя по ветру, волнение на море было нешуточное… Томоко уже трое суток не появлялась. До конца декабря ей нужно сдать январский номер журнала, чтобы он вышел в продажу после Нового года.

Когда в прихожей стукнула дверь, Юкико крикнула:

— Кто там?

— Как там мои семена вьюнков поживают? — послышался знакомый протяжный голос.

Лихорадочно приглаживая на ходу волосы, Юкико выскочила в прихожую. Там стоял давешний незнакомец. На этот раз он был в куртке.

— Ну, как там семена… Вы ведь отложили их для меня?

Тон был такой, словно старый знакомый пришел забрать забытую вещь.

— Да, но вы не пришли. Вот я и решила, что вы забыли о них! — ответила Юкико.

На мгновение на лице мужчины проступило неожиданное озлобленное выражение.

— Да не забыл я. Просто работы было по горло.

Можно сразу достать конверт с семенами и отдать ему. Но прилично ли оставить гостя в прихожей, где сквозит из-под двери?… Как-то это… безжалостно.

— Может, пройдете в комнату, выпьете чашечку чая? — не без колебаний решилась Юкико.

— А можно?

— Ну конечно! В прихожей так холодно…

— Да я с удовольствием. Зайду на минутку!

Не успев снять ботинки, гость поспешил представиться:

— Моя фамилия Уно. Был такой актер в театре «Сингэки» [7] «Сингэки» — буквально: «новая драма». Театр современной драмы европейского типа. — Дзюкити Уно. Слышали? Вы в театр ходите?

— Нет… А это ваш родственник?

— Нет, что вы! Да и нет у меня никакого таланта.

— Извините за беспорядок… Я тут шью кимоно.

Юкико могла пригласить только сюда, в мастерскую. Правда, в Доме есть еще небольшая гостиная, обставленная по-европейски, но там сейчас жуткий холод. Даже если принести керосиновую печурку, все равно в одну минуту комната не прогреется… Нет, вести туда гостя никак нельзя.

Юкико как раз шила длинные рукава женского кимоно. По черной ткани были рассыпаны желтые и оранжевые хризантемы, местами перемежаемые узором в белую крапинку. Ну и пусть не прибрано, зато от зажженной печки исходит тепло, согревающее все уголки. Можно даже не придвигаться вплотную — все равно не озябнешь.

— Так вы умеете шить… — усаживаясь на предложенный дзабутон, [8] Дзабутон — плоская подушка для сидения на полу. с восхищением сказал гость.

— Мама у нас мастерица. Вот и мне понравилось рукодельничать. Было время, когда я служила в конторе, но по ночам училась шить японское платье…