Соно Аяко - Синева небес

— Не вздумай кричать! Придут и увидят тебя в таком виде, вот здорово будет, да?

Женщина сопротивлялась, как могла, но ее движения лишь помогли Фудзио достичь своей цели.

Фудзио чувствовал, что возбуждение лишь усиливает в нем страх. Обычно у мужчин в подобные моменты восприимчивость к внешней среде парализуется; у него же, напротив, все чувственные ощущения тормозились под воздействием внешнего мира.

Ему было то легко, то тяжело, то жарко, то холодно, он ощущал, будто его тело словно из глубины веков получает болезненные приказы совершать поступательные движения, и бег времени для него почти остановился. Все чувства в нем перекипели, и его охватила ярость оттого, что сопротивление женщины помешало чувственному наслаждению. Она своим поведением оскорбляла Фудзио.

Тем временем женщина, наконец, обмякла, затихла, словно неживая. Неужели умерла! Фудзио сорвал юбку с ее лица. Нет, она дышала, глядя куда-то вдаль остекленевшим взором. Выражение ее лица было полубезумным.

Когда малыш перестал кричать?

Фудзио поднялся и торопливо оделся. Тут он увидел ребенка. Тот внимательно смотрел на него сквозь прутья детской кроватки, стоявшей в соседней комнате.

Потом малыш сморщился и потянулся к нему, сияя ангельским личиком.

— А-а, — радостно загукал он.

Фудзио проворно открыл дверь ключом и вышел в коридор. Ему повезло, соседей в коридоре не было. Он побежал и, тихо ступая по полу ботинками на резиновой подошве, скатился по лестнице. Затем быстро прошел вдоль забора и спокойно сел в припаркованную машину.

— Вот вляпался… Порезвился так порезвился, — пробормотал он, трогаясь с места.

Фудзио мчался вперед, терзаясь мыслью о том, что женщина так и не проронила ни слова. Конечно, в этом была своя логика. Если бы она закричала, все вышло бы еще хуже. Фудзио пришлось слегка придушить ее. А вдруг бы она задохнулась?! Если среди белого дня убить человека в его собственной квартире, остается только спасаться бегством.

Когда в условленное время Фудзио подобрал на шоссе Ёко Мики, он все еще был не в себе и поначалу больше помалкивал.

— Что случилось? Ты нездоров?

— Уже все нормально.

— А тебе вообще разрешили выходить на улицу? Может, лучше было полежать в постели?

— Да нет, говорю же тебе, все в порядке. От твоей заботы мне сразу полегчало. Ну, а ты как? У мужа все хорошо?

— Да.

Трудно поверить, но сейчас Фудзио говорил искренне. А Ёко тоже отвечала без притворства.

— Вот как? Значит, муж у тебя все же есть.

— Вовсе нет. Мы же договорились разыгрывать представление.

— И впрямь, — Фудзио сделал вид, что настроение у него поднялось, но упрямство Ёко его раздражало. — Сегодня можем хорошо поразвлечься. Куда поедем?

— Все равно куда, но…

— Что — «но»?

— Недавно подружка сказала, что есть хороший отель за Фудзисавой.

— Ну и подружки у тебя!

— Она замужем, но ее муж работает на фирме и каждый вечер торчит на работе до глубокой ночи, а то и вовсе не является домой по нескольку суток. Поэтому ночью она ходит в развлекательный центр и там расслабляется.

— Муж что, ничего не замечает?

— Он хвастается знакомым, что его жена страшно умная, мол, читает «Повесть о принце Гэндзи». [29] «Повесть о принце Гэндзи» («Гэндзи моногатари») — классический японский роман XI в. писательницы Мурасаки Сикибу.

Фудзио уже не первый раз подмечал, что жены дурят своих глупых, добродушных мужей как хотят. Порой это его даже забавляло. Однако сегодня он ощутил глубокое презрение к этим блудливым тварям, которые смеют обманывать своих таких замечательных мужей.

— Мне кажется, что моя подруга несчастна. Всякой замужней женщине хочется, чтобы муж каждый день приходил домой. И не слишком поздно, — заключила Ёко.

— Чтобы заняться сексом?

— Ну, я этого не говорила. Но ведь не дело, когда не хватает времени даже толком поужинать вместе. А ее муженек сразу заваливается спать.

— Что же в этом плохого? Он ведь домой приходит! — деланно удивился Фудзио.

— А что хорошего? Во сне сексом не займешься. Ну и выспаться ему нужно… Контора-то далеко от дома, столько времени добираться до службы!

— Хм…

— Вот я и говорю. Она вроде и замужем, а вроде и не замужем. Бедняжка!

— Но разве это справедливо — решать свои проблемы, обманывая мужа?

— А разве хорошо не являться домой по нескольку суток?

— Это не муж виноват. Виновато правительство, или общество, создавшее подобную систему трудовых отношений.

— Но если ты должен являться домой — изволь являться! Тут Фудзио даже поперхнулся.

— Тогда твоей подружке лучше было бы выйти замуж за такого, как я. Так ей и передай.

— Да, но ведь ты — безработный…

Если мужчина не работает, он не вправе претендовать на звание мужчины. Это Фудзио усвоил в полной мере. Но когда он уловил в реплике Ёко презрительную язвительность, то почувствовал прилив ярости.

Однако в данный момент они ехали развлекаться, так что пришлось стерпеть.

Вести машину было сложно, дорога все время петляла, но указания Ёко безошибочно привели к белому зданию под названием «Отель-эрмитаж».

— Я слышала, что пятнадцатый номер здесь самый интересный, — со знанием дела заявила она.

Пятнадцатый номер оказался занятым. Из двадцати номеров свободными были лишь три или четыре.

— А вот семнадцатый номер…

Фудзио высматривал свободную комнату.

— Ну, что решаем? Какой номер?

На стоянке Ёко опередила Фудзио и сама заботливо прикрыла автомобильный номер экраном-заглушкой, каковые в подобных заведениях предлагаются клиентам, не желающим ненароком «засветиться». Видать, не в первый раз это делала.

— Так какой номер? — переспросил Фудзио у Ёко, решительно устремившейся на второй этаж.

Ступив в спальню, он потрясенно воскликнул:

— Это еще что такое?!

Фудзио даже подумалось, что они не туда попали.

Место для любовных свиданий должно иметь и атмосферу соответствующую. Номер, куда он впервые вез Ёсико, имитировал ночлег под мостом; казалось, что рядом плещется Гудзон.

— Да что же это, в самом деле?!

Номер, куда привела его Ёко, был стилизован под комнату детского сада. С потолка свисали клоуны, медведи и прочие игрушки. Стены были выкрашены в желтый цвет, на одной из них висела магнитная доска для азбуки. Знаки японской азбуки и буквы латинского алфавита на радость «детишкам» были яркими и разноцветными.

Одна деталь вызвала у Фудзио еще большее изумление. Он даже рот раскрыл. В углу комнаты сверкал гимнастический снаряд «джунгли».

— «Лианы» довольно тонкие, но взрослого выдержат, — прокомментировал Фудзио, удостоверившись в прочности «приспособлений».

— Ну, разве это не прелесть? — воскликнула Ёко, явно довольная впечатлением, произведенным на Фудзио.