Лиза Гарднер - Другая дочь

– А второе сообщение?

– От крестного. Третье за день. Помимо прочего он рассказал о выстреле в Уильяма. А еще, что кое-что знает и что нам необходимо серьезно поговорить. Кажется, он тоже получил подарок. Думаю, все они получили.

– Кто все?

– Мама, папа, Джейми, Мелани и я. Все, кто был вовлечен в ту давнюю историю, хотя некоторые из нас помнят больше других. Позвольте показать.

Он поднял крышку картонной коробки. Там на белой папиросной бумаге лежал почерневший сморщенный коровий язык.

– И записка. «Ты получишь по заслугам». Догадываюсь, что имеется в виду. Я уже потерял сестру, понимаете? Не хочу потерять еще и отца.

Дэвид сел и достал блокнот и авторучку.

– Давайте начнем с самого начала, просто до смерти хочу услышать внятные ответы, а вы в состоянии многое прояснить. Где вы были в тот день, когда похитили Меган? Вы и ваша мать.

Брайан сделал глубокий вдох, а затем, глядя на высохший коровий язык, приступил к исповеди.

– Я не был милым ребенком, ясно? Сейчас-то мне, наверное, поставили бы диагноз синдром дефицита внимания. А тогда я был просто гипервозбудимым, и никто – меньше всего моя мать – не знал, что со мной делать. Честно говоря, в нашей семье уже тогда отнюдь не царили тишь да гладь. Не знаю, как родители начали свой брак, но к моменту моего появления отец превратился в завзятого трудоголика, который полностью отдавался работе, ничего не оставляя для семьи. Мама чаще всего выглядела больной и угрюмой, ради развлечения тратила деньги и всячески выпендривалась, чтобы привлечь к себе внимание. Лет, наверное, в восемь я понял, что все гораздо хуже… папа не всегда трудился допоздна, а мама прекрасно знала о его подружках и сама превратилась в заядлую тусовщицу. Сейчас мне кажется, что до шестнадцати лет меня растили роботы. Ни один никогда не говорил ничего плохого о другом, но подводные течения, когда оба находились в комнате… Дети просто чувствуют такие вещи, согласны?

– Да, – угрюмо подтвердил Ченни, заработав удивленные взгляды и Дэвида, и Брайана.

В ответ Ченни пожал плечами. Видимо, он не понаслышке знал, о чем речь.

– Потом появилась Меган, – продолжил Брайан. – Невероятно милая, всегда улыбалась. Что бы ни случилось, сияла и протягивала к вам ручки. Ее любили все. Женщины в супермаркетах, соседи, да Боже мой, даже бродячие собаки. Все автоматически влюблялись в Меган Стоукс, а она автоматически влюблялась во всех подряд. И, разумеется, черт возьми, обо мне совсем забыли. И, да, я ревновал. Злился. Но… у меня тоже не было иммунитета против ее обаяния, агент. Даже ревнуя до чертиков, я ее любил. Иногда ночью пробирался в ее спальню и наблюдал, как она спит. Такая мирная, такая счастливая. Никогда не понимал, как родители умудрились создать такое солнечное веселое существо. А потом я начал бояться. Что родители ее тоже погубят. Что она будет любить их так же сильно, как я, и так же поплатится. Харпер попросту забросит дочь, Патриция скрепя сердце вынуждена будет ее растить, и в один прекрасный день Меган поймет, что родители абсолютно эгоистичные, абсолютно незаинтересованные в ней люди. Поэтому принялся ломать ее игрушки, воровать вещи. Вообразил, что, если буду ее обижать, она станет сильной и научится себя защищать. Специально причинял ей боль в полной уверенности, что приношу ей пользу. Добро пожаловать в версию семьи по-стоуксовски, – криво осклабился Брайан.

– А в последний день? Чем вы занимались тогда?

– Веселился от души, агент. Именно в тот день искренне наслаждался жизнью, что, наверное, мой самый большой грех. В тот день… нам назначили четвертый сеанс психотерапии. Потом меня выпроводили, чтобы врач поговорил с мамой наедине. Не знаю, что он такое сказал. Но она купила мне мороженое, хотя было всего одиннадцать утра. Даже сама съела один шарик, и это женщина, которая последние пятьдесят лет обедает грейпфрутом и сухариком. Мы от души развлекались, агент, по-другому не скажешь. Через некоторое время мама пообещала, что теперь все будет иначе. В семьях случаются тяжелые периоды. Но теперь она осознала, что они с отцом трусливо закрывали глаза на то, что я все прекрасно понимаю. Пообещала проводить со мной больше времени. Они с отцом постараются. Теперь она уверена, что семья дороже всего на свете, и готова сделать все возможное, чтобы мы снова стали единым целым. Сказала, что любит меня, действительно любит, и теперь все будет хорошо. Потом мы играли в парке. Она раскачивала меня на качелях, хотя я был уже слишком большим, чтобы меня раскачивали, но мне нравилось. До сих пор помню, как думал, что это и есть счастье – любопытное и странное ощущение. Если честно, я никогда раньше не чувствовал себя счастливым. Потом мы приехали домой, и полицейский сказал, что Меган пропала. Вот так просто. Вы фаталист, агент? – улыбнулся Брайан. – Я убежденный.

– Вы провели с матерью весь тот день?

– Да.

– Видели, как Меган усадили в автомобиль няни?

– Нет, мы уехали раньше.

– Брайан, вы абсолютно уверены, что Рассел Ли Холмс похитил Меган?

– Абсолютно. Настаиваю – если дьявол обретет человеческое лицо, агент Риггс, то будет выглядеть Расселом Ли Холмсом.

Дэвид нахмурился. Нет оснований не верить Брайану. А если мать с сыном действительно провели вместе весь день и не имеют ничего общего со смертью Меган…

– А при чем тут язык? – расстроено спросил Риггс. – Раз вы не имеете отношения к похищению сестры, почему получили подобный подарок?

– Не знаю, – сжал губы Брайан. – Алтарь в комнате Мелани застал меня врасплох. А уж версия, что она, возможно, дочь Холмса… Боже, не знаю. Могу только отметить, что все эти вещи Меган полиция тогда не нашла, а кто-то, похоже, намеревается обнародовать некую информацию. Например, три дня назад мой крестный получил отрезанный пенис в банке. Догадываюсь, почему именно это.

– Он и Патриция?

– Да уж. Несмотря на всеобщее мнение, не все проблемы моих родителей были вызваны бесконечной занятостью папы в больнице.

Брайан пожал плечами, сделал глубокий вдох.

– Что касается языка… У отца тогда не имелось ста тысяч долларов на выкуп. Он был просто перегруженным работой жильцом дорогущего особняка, старался погасить студенческий займ и заодно обеспечить матери привычный образ жизни. Так что деньги тогда привез Джейми. При мне отдал отцу портфель, набитый наличными. И… – Брайан поднял голову, встретил их взгляды. – И, как выяснилось, отец не отнес баксы похитителю. На встречу с преступником взял свой портфель, а не тот. Без ста тысяч. Я знаю точно, потому что, увидев баул Джейми под родительской кроватью, вытащил его и открыл. Все купюры находились там. Понимаете? Отец не стал платить выкуп. Этот жадный дьявол оставил деньги себе. И Рассел Ли Холмс… Рассел Ли Холмс убил мою сестренку, – задохнулся от гнева Брайан.– А я никому не сказал ни слова. Ни полицейским, ни Джейми, ни маме. Никому. Просто смотрел на Харпера вечер за вечером, наблюдал, как он спокойно ужинал, заверяя маму, что все будет в порядке. Вечер за вечером. Лгал сквозь зубы, продал мою сестру за сто тысяч долларов. А у меня так и не хватило смелости потребовать у него объяснений. Никогда. Тысячу раз собирался сказать в лицо, что он мерзавец, но не смог. Просто не смог!