Николас Конде - В глухих лесах

— Лиза, вы сказали, что запомнили номер только потому, что вашим близнецам было по восемь.

— Да…

— А, может, именно из-за близнецов ваше сознание сработало как раз в обратном порядке? Может же получиться так, что две похожие, но вовсе не одинаковые цифры или буквы напомнили вам о ваших двойняшках-восьмилетках.

— Простите, Кэрол, я что-то никак не возьму в толк.

— Хорошо, скажем, в номерном знаке была цифра «8» и буква «В». Они очень похожи, так? Если не концентрировать внимание, то даже «3» или букву «О» можно принять за «8». Теперь понимаете? Может, вы видели только одну восьмерку, а потом подсознательно удвоили… ведь у вас же двое детей-восьмилеток.

Лиза Бернбаум с открытым от удивления ртом, не отрываясь, смотрела на Кэрол. Обдумывая сказанное, она сердито сдвигала брови.

— Вы знаете, я думаю, что и такое могло случиться, — ответила она после паузы. — Вот уже целый год меня постоянно преследуют эти две цифры, поэтому, может быть, все так и было.

— И вы расскажете об этом в полиции, если вас спросят? Скажете, что вы уже не так уверены?

— Конечно, скажу. Ведь это правда.

Повинуясь внезапному порыву, Кэрол сжала Лизу в объятиях.

— Это все, что я хотела, Лиза. Я должна сделать это для Томми.

Кэрол поздно вернулась в город. После того как она оставила близнецам свои автографы, Лиза стала умолять ее остаться поужинать и познакомиться с ее мужем, служащим ювелирной фирмы. Кэрол не стала долго думать и согласилась. Ей вдруг захотелось почувствовать, на что это может быть похоже, когда в один прекрасный день придет конец ее одинокой жизни — когда у нее будет муж, дети и дом, в котором нужно менять оконные рамы.

Несмотря на искренние заверения обеих «не пропадать», Кэрол уже знала, что едва ли придет сюда опять. Но она вернулась домой не просто с надеждой, что теперь с Томми снимут подозрения: в ней росло убеждение, что ее собственная жизнь опять придет в норму.

Открыв дверь квартиры, она увидела, что в прихожей горит свет. Может, она случайно его зажгла, уходя утром? Она осторожно вошла и прислушалась. На стене прихожей был виден мягкий отблеск лампы, горящей в спальне.

— Есть здесь кто-нибудь..?

Несколько секунд было тихо. Потом Кэрол услышала шум за закрытой дверью ванной. Она попятилась, и в этот момент дверь ванной распахнулась и развевающееся белое нечто бросилось к ней. Ей нужен был какой-то момент, чтобы понять, что это Джилл, жена Томми, в белом халате.

— Джилл, ты давно тут?

— Всего час. Я… не знала, когда ты вернешься.

Мокрые после душа волосы Джилл торчали во все стороны.

— Может быть, мне не стойло приходить, — сказала она жалобно, — но мне надо было куда-то деться сегодня.

Она словно просила разрешения, хотя Кэрол уже давно дала Томми ключ от квартиры, чтобы он или Джилл могли приходить, если окажутся в городе и не застанут ее.

Кэрол почувствовала что-то неладное, но ее страшные подозрения еще не успели вылиться во встречный вопрос, и Джилл продолжала:

— Я ушла от него. Завтра поеду в Вермонт, поживу у своих.

— Конечно, ты можешь переночевать, — вздохнула Кэрол.

Она шагнула к Джилл, протянула к ней руки, надеясь, что ее сочувствие достаточно их сблизит и она сможет потом с ней потолковать и что-то изменится. Но Джилл отстранилась.

Все-таки надеясь поговорить, Кэрол пошла в гостиную и зажгла свет. Ожидая, что Джилл поймет намек, она слонялась по комнате, обрывая лепестки увядших белых тюльпанов, которые стояли в вазе на столике в углу. Джилл вошла в комнату.

— Ты меня за это ненавидишь, я полагаю.

— Нет. Нам всем нелегко. Даже я не раз… Ну, были минуты слабости, когда я успевала подумать: есть ли вообще в жизни что-то, в чем можно не сомневаться. Но это были только мгновения. По-моему, будет очень грустно, если мы станем превращать минутные слабости в трагедию.

Наступило молчание. Джилл подошла к Кэрол, которая стояла, уставившись в стену.

— Ты знаешь, что я думаю, Кэрол? — Джилл подошла еще ближе. И когда заговорила опять, почти касаясь плеча Кэрол, ее слова прозвучали резко и безжалостно, как режущий глаза блеск ножа, занесенного для удара:

— По-моему, Томми сделал то, что говорят.

Кэрол резко повернулась.

— Боже, как ты можешь?..

— Потому что тогда все проясняется, — спокойно ответила Джилл и стала расхаживать, не взад и вперед, а вычерчивая какие-то замысловатые фигуры по комнате, заходя во все уголки, как бы заполняя собой все пространство пола, свободное от мебели.

— Как ребенок… Детей он не хотел, ты знаешь об этом? Много лет я все ждала и ждала, что у нас будет ребенок, но он все говорил, что надо подождать.

— Он с головой ушел в работу, — быстро нашлась Кэрол. — Вы оба еще достаточно молоды, так что можно было подождать год-другой. Может, он и о тебе думал, не хотел усложнять тебе жизнь. Ведь у тебя какие-то нелады с…

— Да, были. Но мы посоветовались с врачом, он помог… сказал, что надо делать, Ну, ты знаешь. Но прошло много времени, ничего этого Томми не делал. И когда я уже была готова, он просто не подходил ко мне.

— И именно по этой причине ты его подозреваешь? Согласись, что трудно заниматься любовью по расписанию.

— Конечно. Я понимаю. Но однажды Томми вдруг изменился: он пришел ко мне в тот день, который нам порекомендовал доктор. Кэрол, ты знаешь, когда это случилось? Знаешь, когда он захотел ребенка? Два или три месяца назад. Вот так-то. Он, наверное, уже тогда понял, что его подозревают.

Джилл резко повернулась, подошла к окну и уставилась на улицу. Несколько секунд Кэрол с негодованием смотрела на невестку.

— Боже мой, что ты говоришь, Джилл?! Неужели ты думаешь, что Томми захотел ребенка, чтобы легче было оправдаться перед судьями? Он просто созрел, понимаешь? Подготовился к тому, чего вы оба хотели!

Джилл, не отрываясь, смотрела в окно, будто выслеживала кого-то в темноте.

— Кэрол, он сам мне говорил, что адвокат, та женщина, с которой он ездил на опознание, сразу поняла, какую пользу можно извлечь из моего положения; она ему сказала, что это может смягчить судей.

— Джилл, бедняжка…

Жалость к ней наконец тронула сердце Кэрол. Она видела, что радость материнства Джилл тускнеет и меркнет под тяжестью сомнений.

— Да если бы Томми был виновен, он никогда не рассказал бы тебе о том, что говорила Майра. Если честно, то мы оба были просто в шоке, когда это услышали. Томми и думать не хотел о том, чтобы воспользоваться твоим положением. Ему сразу не понравилась идея Майры. Неужели ты не понимаешь, что он был возмущен таким предложением? Так же, как ты сейчас, так же, как и я тогда.

Кэрол сказала «был», и это прошедшее время словно стеной отделило Кэрол и Томми от Джилл.