Николас Конде - В глухих лесах

Результаты судебно-психиатрической экспертизы оправдали прогнозы Майры. Она уже информировала полицию Нью-Джерси о положении дел, и хотя официально подозрения с Томми еще не были сняты, полиция отказалась от намерения арестовать его. С другой стороны, предпринимались кое-какие действия для более тщательной проверки Фрэнка Мэтсона.

— Эти полицейские политики меня без ножа режут, — объяснила Майра. — Мэтсон находится вне юрисдикции полиции Нью-Джерси, но в Нью-Йорке навели о нем справки и говорят, что он, похоже, не замешан в этом деле, и нужны новые доказательства, чтобы завести на него дело.

— И что же нам теперь делать? — спросила Кэрол.

— Я думаю над этим. — Майра, очевидно, пока не видела выхода.

Кэрол поняла, что все складывается именно так, как когда-то предсказывал Пол Миллер: полицейские управления заметают следы и, не желая признаваться в своих просчетах, отказываются от сотрудничества друг с другом. «Что же произойдет, если Фрэнку Мэтсону удастся избежать расследования? — размышляла Кэрол. — У него будет время не только позаботиться об алиби, но и подумать, как усугубить положение Томми».

Случись все это раньше, Кэрол, не раздумывая, обратилась бы за помощью к Эрику, но сейчас она воспринимала его не как друга, а как полицейского, который по долгу службы занимается одним из подозреваемых по делу об убийствах.

Когда-то Кэрол верила в высшую справедливость, в космический разум, который вершит суд, помогая хорошим людям и наказывая плохих, но теперь, когда она столкнулась с чудовищной несправедливостью, причины, которой была не в силах понять, от всех ее иллюзорных надежд не осталось и следа. Полиция ничего не предпринимала для того, чтобы задержать Фрэнка Мэтсона, и насколько Кэрол могла убедиться, никто и не собирался этого делать.

Фрэнк остановил свой выбор на «Деревянной шкатулке» — загородном ресторанчике, расположенном недалеко от северной границы графства Уэстчестер. Он решил немножко отдохнуть, впрочем, главной причиной была Кэрол. Она чувствовала, что обстоятельства заставляют ее проводить с Фрэнком гораздо больше времени, чем предполагалось вначале.

Когда Кэрол договаривалась с ним о встрече, ей пришлось пустить в ход всю свою женскую хитрость и изворотливость, в чем, к ее удивлению, она недостатка не испытывала. Сразу же после разговора с Майрой Кэрол решила, что если она немедленно не вмешается в это дело, улики против Фрэнка никогда не будут найдены. Она тщательно обдумала, как вернуть доброе расположение Фрэнка: «Звоню и прошу прощения за гневную вспышку тогда, в машине, после опознания, потом — мольбы о сострадании к бедной и… здесь можно пустить слезу. О, если б он мог простить ее… навеки благодарность ее не знала бы границ…» Он простил ее на удивление быстро, и она, не мешкая, предложила встретиться и поужинать где-нибудь за городом.

Все время, пока Кэрол говорила по телефону, перед ее мысленным взором — вечеринка у Томми и Фрэнк в широких панталонах, на голове шляпа-котелок, в руке трость. Исполняет чаплинского «Маленького бродягу»… Да, белая трость… с такими обычно ходят слепые…

В этот день Фрэнк возвращался домой ближе к вечеру, и чтобы не терять времени, он предложил Кэрол встретиться у него. Фрэнк уже выходил из дома, когда появилась Кэрол. Сначала он, растерявшись, сделал вид, что не узнал ее или даже просто не ожидал здесь увидеть, и только потом губы его растянулись в широкой улыбке. Увидев это мгновенное превращение мрачного и раздраженного человека в обаятельного, по-мальчишески улыбающегося добряка, Кэрол почувствовала, что кровь стынет у нее в жилах. «Именно так он это и делает! — подумала она. — Хамелеон! Что ему стоит! То слепого с тросточкой изобразит, то прикинется несчастным инвалидом на костылях! Ну ладно! Ты неплохой актер, но вилами на воде писано, что этим вечером ты не сыграешь лучше меня!»

Всю дорогу в машине и потом, когда они вошли в ресторан, листали меню, Кэрол болтала с ним о всяких пустяках. Бросая одну за другой ничего не значащие реплики, она со страхом ожидала, что он вот-вот заметит клокочущий в ее душе ужас. Что он сделает, если догадается об ее истинных намерениях?

Смакуя, Фрэнк маленькими глотками отпивал вино из бокала. На стол еще ничего не подавали.

— Ты знаешь, а ведь это прекрасная Идея! Здесь гораздо приятнее, чем в городе!

— И это говоришь ты! — весело отозвалась Кэрол. — Человек, который не допускает даже мысли о том, что можно жить где-нибудь за чертой города?

— Нет. Ну, это совсем не то, если тебе приходится жить за городом! — криво усмехнувшись, сказал Фрэнк. — Это местечко выглядит куда привлекательнее, когда приезжаешь сюда на пару часов.

Он начал рассматривать зал, в котором они сидели: от деревянных столов, казалось, веяло древностью, на каждом — деревянная салфетница с росписью ручной работы, кремоватого цвета стены, лилии и веточки вереска в вазах…

— Посмотри, как здесь здорово! — не удержался он.

— Да, замечательно! — ответила Кэрол. «Ты — урод!» — так хотелось ей добавить… Она едва слушала его разглагольствования о том, как прекрасно оформлен зал, и позже, — когда принесли ужин, — о политике, о спрингстинском концертном зале, где он недавно побывал. Почти ничего не оседало в ее памяти, но она вдруг поймала себя на мысли о том, что кивает и поддакивает именно тогда, когда это необходимо. С трудом вспоминая, что он говорил минуту назад, она даже пыталась поддержать разговор, чтобы красноречие его не иссякло.

— …даже для Тома.

Произнесенное вслух имя ее брата вывело Кэрол из забытья.

— Да, конечно, — автоматически сказала она.

— Все в «Медитроне» только об этом и говорят. Есть хоть какая-нибудь надежда, что полиция оставит его в покое?

«Ах! Все же сорвался! Интересуешься!»

— Он все еще под подозрением, — сказала Кэрол, стараясь быть разговорчивой, в надежде выудить у него хоть какую-нибудь информацию. — Адвокат говорит, что полиция будет держать его на примете пока… пока не произойдет еще одно преступление и у Томми не будет железного алиби.

Они помолчали. Кэрол почувствовала, что силы покидают ее, просачиваясь вовне, как песок из верхней колбы в нижнюю в песочных часах. Неужели она не выстоит до конца?

«Приготовься», — сердце ее бешено заколотилось. Потом медленно и спокойно она поднесла салфетку к губам и отодвинула стул назад.

— Здесь что-то очень жарко, — сказала Кэрол, вставая, — мне нужно привести себя в порядок.

Пора! Медленно, очень медленно, все время приказывая себе не суетиться, встала позади стула, сделала вид, что задумалась, уставясь в пол…

«Интересно… — вполголоса она изобразила легкий испуг… — Да куда же она подевалась? — приподняла край скатерти, заглянула под стол. — Нет, и там ее нет! — Подумала, сосредоточилась. Снова перебрала все в памяти… Нет».