Артур Ли Аллен - Человеческое

8.Г.Если нет возможности скрыться – убить себя.

Я намеренно поставил этот пункт последним, потому что самоубийство – это самая крайняя мера. Да, возможно, это слишком радикальная мера и, возможно, она касается только меня, но я не собираюсь гнить в тюрьме за всех убитых мной людей. Тем более их столько, что хватит на несколько пожизненных сроков. А я, никак не подхожу для тюремной жизни, с моей внешность меня сразу попытаются сделать петухом и, если я буду против, то, скорее всего, мне воткнут заточку в печень, где-нибудь в душе или на прогулке по зоне. Так что – куда проще сразу пустить себе пулю в голову.

Вот так, восемь золотых правил. Если вы собрались убивать людей, лучше бы вам их запомнить. Выгравируйте их на стене в своей комнате, нататуируйте на своей необъятной заднице, хотя так вы их быстро забудете. Я не могу обещать, что, следуя им, вы никогда не попадетесь. Нужно еще, помимо прочего, иметь качественные мозги. В общем, это ваше дело следовать моим правилам или нет.

Говорят: «Правила существуют, чтобы их нарушать».

Шли дни, недели, месяцы. Я совершал одно убийство за другим. Их было столько, что я стал забывать многие детали. В сравнении с первыми тремя убийствами, эти не занимали в моем сердце никакого места. Пустое, тупое действие, не приносящее удовольствия. Отсутствие адреналина, экстаза досаждало меня. Казалось, что я потерял хватку. Но на самом деле я просто привык, эмоционально одеревенел. Единственное, что мне хочется сделать, это вернуться в прошлое, вернуть «невинность», чтобы снова испытать те ощущения, мандраж, тряску, неуверенность, страх, при совершении первого убийства.

Однажды, я проходил мимо детской площадки. Там играли порядком двадцати или тридцати маленьких детишек. Они визжали, носились по площадке, играли в ляпы, катались на каруселях. Их родители сидели на скамейках по кайме площадки и сонно наблюдали за своими отпрысками. Проходя мимо, я вдруг подумал: «Вот оно, мне это под силу». Самое заманчивое, было в том, что мне не пришлось собирать информацию. Вот она площадка – дети всегда бегают по ней, кроме ночи. Единственный вопрос в оружии и месте, откуда я буду стрелять. Облюбованная мною сеть Tor помогла в добычи полуавтоматической винтовки. Потом я задался вопросом как её переносить на улице. В голову пришла штампованная мысль – завернуть винтовку в ковер. Так я и сделал. Но, знаете, в мыслях, как всегда, все намного проще. Винтовка сама по себе весила достаточно, чтобы устать, прежде чем я дойду до места преступления. Но ковер… Здесь меня ждал неприятный сюрприз. Ковер я взял дома, кажется, он был старше меня, и никогда не чистился. Выйдя из дома, я понял, что меня ждет очень трудный день, ведь я уже устал. Но моей выносливости стоит поставить памятник, мне все-таки удалось дотащить этот десятитонный кусок ткани до места назначения. Детишки, казалось, и не уходили домой. Я знал, что сегодня здесь их станет на дюжину меньше. Площадка находилась в «бетонной коробке». Так я назвал этот странный жилой комплекс. Ужасней места для жилья я не встречал. Весь двор изрыт и в котлованах, понятно, это временно, но дома расположены ровным прямоугольником площадью примерно два футбольных поля. Поэтому я и обратил внимание на этот двор. Эхо здесь должно распространяться хаотично – так, что невозможно определить, где источник звука. Возможно, я бы и лишил жизни с десяток детишек или убил их всех, но произошел неприятный конфуз. Я уже начал подыскивать место, откуда буду стрелять, для этого мне нужно было разыскать подъезд с открытым чердаком. Подхожу я, значит, к первому подъезду, буквально волоча за собой ковер, как вдруг из него вываливается винтовка, не полностью, стал виден приклад до самого курка. Этого хватило, чтобы старик, сидящий на скамье у подъезда, заметил её. Мне очень повезло, что он сразу перевел эту ситуацию на шутку. Он растянулся в беззубой улыбке, указал на приклад, и сказал, чтоб я не светил ружьем. Потом рассказал, что сам так делал в молодости. Я состроил смущающееся лицо девочки-целочки, вызвал искусственный румянец, и, засунув винтовку обратно быстро «смылся». Да, мне определенно нужно вручить оскар. Но если бы торчащий приклад вызвал волнение у старика, то я, конечно, успокоил бы его, проводил до квартиры, а там воткнул бы нож в темя, чтоб наверняка. От свидетелей нужно избавляться – это правда.

В тот же день мне пришлось выкинуть винтовку в реку, а ковер тщательно выхлопать и почистить, чтобы не вызывать подозрение у отца об отсутствии ковра целый день

Вспомнил еще одно интересное «дело». Когда мне надоело ходить по квартирам, я стал искать возможность убить кого-нибудь в необычном месте, не считая детей, играющих на площадке. Проведя несколько часов в интернете, я нашел просто превосходный вариант – экскурсии в подземелья Петербурга. Здесь были учтены все требующиеся условия: я остаюсь с жертвами один на один, никаких свидетелей, и самое главное – вылазки в подземелья нелегальны, поэтому, скорее всего, нигде не регистрируются. До «похода» я не встречался с группой, не приходил на первичный инструктаж. До последнего момента я держал свою личность в тайне, мотивируя это тем, что я забочусь о своей репутации, так как такие экскурсии незаконны, я не хотел попасть в «неприятную» историю и иметь дело с полицией. Под «подземельем» понимался заброшенный тонель метрополитена. Этим меня вряд ли можно было удивить. Мне было важно, что экскурсия проходит глубоко под землей и подальше от возможных свидетелей.

На «дело», я взял с собой пистолет с двумя обоймами, нож и фонарик. В моей «группе» оказалось две девушки, два парня, не считая меня и один экскурсовод. Мы спустились под землю через вентиляцию, ключ у которой был у экскурсовода – вот так заботятся о безопасности граждан в нашей стране. Любой террорист может сюда зайти и заминировать линию. А что, хорошая идея! Шучу, лично мне, важно видеть своими глазами лица жертв и их смерть. Пройдя несколько узких коридорчиков и тоннелей, мы вышли на рельсы. Вся экскурсия заключалась в прогулке до металлических дверей, заслоняющих тоннель и созерцании гнилых проводов и ржавых рельс. Всю дорогу, которая составила без малого двадцать минут, со мной никто не разговаривал. Парни громко что-то обсуждали, девчонки застенчиво шептались позади них, а я плелся в хвосте, сжимая в правом кармане пистолет и освещая себе путь фонариком и размышляя, когда уже мы зайдем в долгожданный тупик. Экскурсия мне не понравилась, смотреть было не на что, никаких обещанных острых ощущений я не испытал, никакого адреналина. Дойдя, наконец, до заграждения, выполненного из массивных металлических листов желтоватого цвета, все облегченно выдохнули. Девчонки сбросили сумки и вещи которые несли с собой и все вместе пошли пощупать заграждение. Я достал пистолет из кармана, который находился в боевой готовности с самого начала похода, приставил фонарик к рукоятке и принялся выпускать пули практически без разбора, главное, чтобы они попадали в тела. Из-за полной изоляции и ровных стен, звуки выстрелов звучали в разы громче. Первый оглушил меня до звона в ушах, но это не помешало мне продолжить убивать. Так, все мои спутники лежали, на полу, кто-то еще стонал или дергался в конвульсиях, выплевывая порции крови. Кроме одной. Я попал ей в плечо, она стояла дрожа, зажав сочащуюся рану рукой. Её лицо уже успело промокнуть под слезами. Но это была смелая девушка, так как ей хватило смелости заговорить со мной: