Джеймс Паттерсон - Явился паук

— Сколько сеансов вы провели с Гэри Мерфи? — Он пошел в атаку. Гэри Мерфи, а не Сонеджи.

— Пятнадцать сеансов за три с половиной месяца.

— Полагаю, этого достаточно, чтобы составить о нем мнение?

— Психиатрия не относится к точным наукам. Мои предварительные выводы нуждаются в подтверждении.

— И каковы же эти выводы?

— Возражаю! — возникла по-деловому суровая Мэри Уорнер. — Детектив Кросс только что заявил, что желал бы провести еще несколько сеансов, чтобы вынести окончательное медицинское заключение!

— Отклоняется! — возразила судья Каплан. — Доктор Кросс сказал, что имеет предварительное мнение. Хотелось бы его услышать.

— Доктор Кросс, — продолжал Натан, как будто его не перебивали. — Вы, в отличие от других психологов и психиатров, наблюдали Гэри Мерфи с самого начала как врач и офицер полиции.

— Ваша честь, мистер Натан намеревается задать вопрос? — вновь перебила обвинитель, явно теряя терпение.

— Это так, мистер Натан?

Энтони Натан, хрустнув пальцами, повернулся к Мэри Уорнер:

— Вопрос? Не беспокойтесь! — И вновь повернулся ко мне. — Как офицер полиции, с самого начала занятый в этом деле, и как опытный психолог, можете ли вы высказать свое мнение о Гэри Мерфи?

Я бросил взгляд на Сонеджи-Мерфи. Сейчас он был Гэри Мерфи. В данную минуту на скамье подсудимых сидел симпатичный добропорядочный провинциал, которого втянули в такой кошмар, что хуже некуда.

— Вот мои первые чисто человеческие впечатления, — начал я. — Меня потрясло похищение детей учителем. Это было абсолютное злоупотребление доверием, даже нечто худшее. Я видел своими глазами изуродованное тело Майкла Голдберга и никогда этого не забуду… Я беседовал с мистером и миссис Данн об их дочери, и у меня такое чувство, будто я знал Мэгги Роуз лично. Я также видел жертвы в домах Тернеров и Сандерсов.

— Возражаю! Возражаю! — вскочила на ноги Мэри Уорнер.

— Принимается. — Судья Каплан смерила меня ледяным взглядом. — Сотрите эту запись. Присяжные должны быть объективны, а у нас пока нет доказательств, что подзащитный имеет отношение к этим убийствам.

— Вы просили дать честный ответ, — обратился я к Натану, — вы хотели услышать, что я думаю. Вот об этом я и говорю.

Кивнув, Натан подошел к ложе присяжных и оттуда объявил:

— Да-да, вы искренни, вы абсолютны честны, доктор Кросс, нравится мне это или нет. Нравится это Гэри Мерфи или нет. Вы просто на редкость правдивы. И я не собирался прерывать вашу речь, покуда этого не сделает обвинитель. Будьте так добры, продолжайте.

— Я страстно жажду поймать похитителя. Этого желает вся Группа по спасению заложников. Для большинства из нас это близкое, личное дело.

— Итак, вы ненавидите похитителя. Стало быть, вы хотите, чтобы он получил максимальное по закону наказание?

— Хотел и хочу.

— Вы участвовали в задержании Гэри Мерфи. Он был обвинен в тяжких преступлениях. Затем неоднократно встречались с ним. Что вы сейчас думаете о Гэри Мерфи?

— Честно говоря, не знаю, что и думать.

Энтони Натан не упустил своего шанса:

— У вас возникли сомнения?

Мэри Уорнер немедленно внесла поправку:

— Это намек! Вы направляете свидетеля.

— Присяжные не придадут этому значения, — отреагировала судья Каплан.

— Опишите свои чувства по отношению к Гэри Мерфи на данный момент. Изложите ваше профессиональное мнение, доктор Кросс, — попросил Натан.

— Для меня все еще неясно, кто он — Гэри Мерфи или Гэри Сонеджи. Я не уверен полностью, но в принципе допускаю возможность того, что мы имеем дело со случаем раздвоения личности.

— А если это и есть раздвоение личности?

— В таком случае Гэри Мерфи может не ведать, что творит Сонеджи. И в то же время он может быть одареннейшим социопатом и обманывать всех нас, и вас в том числе.

— Хорошо. Я принимаю все ваши сомнения и допущения, и чем дальше, тем больше.

Натан сложил у груди руки так, будто зажал в них маленький мячик. Ему явно хотелось вытянуть из меня что-нибудь более определенное.

— Ваши сомнения представляются основательными, не так ли, доктор Кросс? Именно вы могли бы помочь присяжным принять верное решение. Я хочу, чтобы вы загипнотизировали Гэри Мерфи! — провозгласил Натан. — Да, прямо здесь, в зале суда. Мы дадим присяжным возможность решить все самим. Я абсолютно убежден, что когда эти люди увидят все своими глазами, они непременно найдут верное решение. Так вы согласны, доктор Кросс?

На следующее утро в зал суда были принесены два простых красных кожаных кресла для Гэри и для меня. Чтобы помочь ему расслабиться, убрали верхний свет. Перед нами обоими включили микрофоны. Судья Каплан не допустила особых послаблений.

Конечно, можно было бы представить суду видеокассету с записью сеанса, но Гэри сам хотел, чтобы его загипнотизировали прямо в зале суда. Того же хотел его адвокат.

Я решил вести сеанс так, будто Сонеджи-Мерфи находится в своей камере, чтобы наличие зрителей не отвлекало его внимания. Никакой уверенности, что это сработает, и исход будет удачным, не было. Чувствуя спазмы в желудке, я уселся в кресло и попытался отрешиться от публики. Я небольшой любитель выступать на сцене, особенно сейчас.

Раньше для гипноза я использовал простую вербальную технику и сейчас начал с того же. Гипноз — не такая уж сложная штука, как принято думать.

— Гэри, сядьте поудобнее и расслабьтесь, а там посмотрим, что у нас получится.

— Я постараюсь. — Ответ прозвучал трогательно и искренне. На нем был синий костюм, белая рубашка и полосатый галстук. Он походил на адвоката куда больше, чем настоящий адвокат.

— Я попытаюсь снова загипнотизировать вас, поскольку мистер Натан полагает, что это поможет делу. Вы говорили, что и сами верите в это. Я прав?

— Да, правы, — подтвердил Гэри. — Я очень хочу сказать вам правду… Я бы сам хотел ее узнать.

— Хорошо, тогда начинайте считать от сотни в обратном порядке. Как мы раньше делали… Вы почувствуете, что расслабляетесь. Начинайте.

Гэри начал считать.

— Глаза закрываются. Вы расслабляетесь… засыпаете… дыхание глубокое… — Мой голос становился все спокойнее и тише, все монотоннее. В зале стояла такая тишина, что слышалось равномерное гудение кондиционера.

Наконец Гэри перестал считать.

— Как самочувствие? Все в порядке?

Его карие глаза заблестели и увлажнились. Он чрезвычайно легко переходил в состояние транса, хотя невозможно было знать наверняка, не игра ли это.

— Все в порядке. Я чувствую себя хорошо.

— Если по какой-либо причине захотите прервать сеанс, то вам известно, как это сделать.

— Да, знаю. Хотя все хорошо, — отвечая, он слегка кивал головой. Казалось, он воспринимает мою речь лишь наполовину. Учитывая сложную ситуацию, в которой мы находились, почти невозможно было представить себе, чтобы он притворялся.