Джеймс Паттерсон - Четверо слепых мышат

— Что изменило ваше мнение? — спросил я Лю.

— Многое. В основном то, что вскоре я понял: многие американцы смотрели на меня и моих соотечественников свысока, как на низших. Несмотря на неоднократные обещания, уходя, они бросили меня в Сайгоне. Я стал одним из тех вьетнамских беженцев, кому пришлось спасаться из страны на лодках. Наконец, в семьдесят девятом, я добрался до Америки. До округа Ориндж в Калифорнии, где сейчас имеется многочисленное вьетнамское население. Единственным для нас способом выжить было воссоздать импортированную с родины структуру семейно-общинных отношений. Я сделал это, создав группировку «Призраки усопших». Мы действовали успешно — сначала в Калифорнии, затем в штате Нью-Йорк, в том числе в Ньюарке. Мне вменяют в вину убийство членов соперничающих кланов в штатах Нью-Йорк и Нью-Джерси.

— А вы их правда убили? — спросил я Лю.

— О, разумеется. Впрочем, имеются смягчающие обстоятельства. Это была война, и мы воевали. — Он замолчал и выжидающе уставился на меня.

— Так или иначе, теперь вы здесь, в тюрьме «супермакс». Вам уже сообщили дату казни?

— Нет. Что представляется мне презабавным. Ваша страна боится казнить осужденных убийц.

— И вам это кажется комичным? Из-за того, что вы видели во Вьетнаме?

— Конечно. Вьетнам — вот моя точка отсчета, моя система координат.

— Зверства и бесчинства, оправдываемые боевыми задачами.

— Это была война, детектив.

— Знали вы кого-нибудь из следующих людей: Эллис Купер, Рис Тейт, Джеймс Этра, Роберт Беннет, Лоренс Хьюстон?

Лю пожал плечами:

— Это было давным-давно. Больше тридцати лет назад. И имеется столько американских фамилий, которые надо помнить.

— Полковник Оуэн Хэндлер?

— Я его не знаю.

Я покачал головой:

— Полагаю, что знаете. Дело в том, что Хэндлер руководил Разведшколой, как раз когда вы осваивали там свою профессию.

Лю улыбнулся, впервые за все время.

— Хотите — верьте, детектив Кросс, хотите — нет, но рядовые скауты не имели обыкновения встречаться со своим высоким начальником.

— И все-таки вы встречались с полковником Хэндлером. Вы помнили о нем вплоть до самого дня его гибели. Можете вы помочь мне разорвать эту цепь убийств? — спросил я Лю. — Вы ведь знаете, что именно произошло там, в те времена, не так ли? Почему вы согласились со мной встретиться?

Он снова равнодушно пожал плечами:

— Я согласился встретиться с вами… потому что меня попросил об этом мой хороший друг. Его зовут Кайл Крейг.

Я почувствовал холод в том месте, где у человека находится сердце. Нет, не может все это дело замыкаться на Кайле Крейге! За все совершенные им художества я засадил его сюда, в колорадскую тюрьму, — и вот теперь каким-то образом он устроил так, что я по собственному почину явился к нему с визитом.

— Здравствуйте, Алекс. Я думал, вы напрочь обо мне забыли, — такими словами, появившись, приветствовал меня Кайл. Мы встретились в маленькой комнате для свиданий рядом с камерой. В голове моей роились параноидные мысли о диковинном совпадении, приведшем меня к нему. Нет, он не мог нарочно это подстроить! Такое даже ему было бы не под силу!

Внешне Кайл изменился. Настолько сильно, что стал больше походить на одного из своих старших братьев — или, возможно, на отца, — чем на себя прежнего. Когда я за ним охотился, то пришлось перезнакомиться со всеми членами его семьи. Он всегда был тощим и длинным, но в тюрьме потерял еще по меньшей мере фунтов двадцать. Голова его была обрита, и с одной стороны черепа обнажилась татуировка: полудракон-полузмея. Теперь он и впрямь выглядел как истинный убийца.

— Садитесь, Алекс. Я скучал по вам больше, чем ожидал. Присядьте, сделайте одолжение. Давайте поболтаем. Наверстайте упущенное, беседуя с добычей.

— Спасибо, я постою. Я здесь не затем, чтобы вести светскую болтовню, Кайл. Что вам известно об этих убийствах?

— Все они были раскрыты, Алекс. Полицией или армейской уголовкой. Виновные изобличены и осуждены, даже казнены — в некоторых случаях. Точь-в-точь как в положенный срок это произойдет и со мной. Зачем вы тратите на них свое время? Я, к примеру, в сотни раз интереснее. Пока есть возможность, вам лучше изучать меня.

Слова произносились им негромко, но они пронизывали меня, словно мощный электрический ток. Неужели Кайл и был тем проклятым недостающим звеном? Нет, не мог он стоять за этими убийствами. Они начались задолго до его ареста. Но имело ли это какое-то значение?

— Итак, вы ничем не можете мне помочь? В таком случае я ухожу. Счастливо оставаться.

Кайл поднял руку:

— Я бы хотел помочь вам, Алекс. В самом деле, я говорю искренне. Все как в старые времена. Мне их очень не хватает. Не хватает ощущения опасности, охоты. Что, если бы я все-таки мог помочь?

— Если можете, Кайл, то помогите. Сделайте это прямо сейчас. Посмотрим, куда это нас выведет.

Кайл слушал меня, откинувшись на стуле. Наконец он улыбнулся. Может, просто потешался надо мной?

— Что ж, коль скоро вы сами не пожелали поинтересоваться… Должен признаться, здесь, в тюрьме, гораздо лучше, чем можно было ожидать. Вы не поверите, но я здесь своего рода знаменитость. И не только среди моих собратьев. У меня бывает много посетителей. Я пишу книгу, Алекс. И конечно, я разрабатываю способ выбраться отсюда. Когда-нибудь это непременно произойдет. Почти что состоялось месяц назад. Да, да, совсем недавно. Я бы тогда непременно пришел вас навестить. Вас, и Нану, и ваших прелестных детей.

— Лю знает хоть что-нибудь? — спросил я.

— О, безусловно. Он весьма начитан. Свободно говорит на трех языках. Мне очень нравится Лю. Мы с ним как братья. Еще мне нравится Тед Кашунски, и Ю Кикимура, японский террорист, и Рамон Мата, прежде входивший в медельинский [26] Город Медельин, в Колумбии. наркокартель. Интересные соседи, с богатым, интересным жизненным опытом, хотя и более консервативные, чем я ожидал. Не Тед, конечно, но остальные.

С меня было довольно. Я был сыт по горло Кайлом Крейгом, Лю, городом Флоренсом.

— Всего хорошего, — сказал я и двинулся к выходу.

— Вы еще вернетесь, — прошептал Кайл. — А может, в следующий раз я приду навестить вас. В любом случае желаю вам больших успехов в вашем увлекательном расследовании.

Я резко повернулся к нему:

— Ты останешься здесь до конца своих дней! Надеюсь, недолго осталось!

Сидящий в камере смертника Кайл Крейг от души расхохотался. От этого смеха у меня более, чем когда-либо, побежали мурашки.

По мере приближения на машине к Бэй-Хеду, штат Нью-Джерси, Сэмпсон чувствовал, как нарастает в нем радостное волнение. И от этих сладостных ощущений, распускающихся на сердце, как цветы, он невольно улыбался сам себе. Такое нередко творилось с ним в последнее время. Проклятие, если так пойдет дальше, то вся его репутация крутого парня рассыплется в прах!