Стюарт Макбрайд - День рождения мертвецов

Перед номером пятьдесят два стоял туристский фургон «фольксваген»: сверкающая краска, ни пятнышка ржавчины, красивый номер.

Доктор Макдональд поднялась по ступенькам и нажала на кнопку звонка.

Из легкового автомобиля выкарабкался мужчина в темно-синем анораке и стал перебегать через дорогу. В одной руке он держал большую цифровую камеру, в другой — что-то вроде диктофона. Волосатый скошенный подбородок, острый нос. Наполовину обезьяна, наполовину крыса. Встретился со мной взглядом и замер, поставив ногу на тротуар. Пару раз открыл и закрыл рот. На переносице белая полоска лейкопластыря, из-под которого вниз растекается кровоподтек. То самое место, куда я ему врезал его же камерой.

Какой-то там Фрэнк, фотограф Дженнифер. Это означало, что сама она тоже находится неподалеку. Как будто мне своего дерьма было недостаточно.

Он сделки шаг назад:

— Я… — Откашлялся. — Я не хотел заявлять на вас, это была идея Дженнифер… Я потом проследил, чтобы обвинения были сняты…

Двери машин на другой стороне улицы захлопали — запахло убийством. Вороны почуяли добычу.

Я повернулся и хмуро взглянул на дом:

— Кто здесь живет?

Доктор Макдональд сверилась с записями:

— Стивен Уоллес.

Никогда о таком не слышал.

Она снова нажала на кнопку звонка, и вороны встали полукругом у нижней ступеньки лестницы. Клик. Клик. Клик.

Что это за Стивен Уоллес, черт бы его побрал?

Она пожала плечами:

— Может быть, его нет дома?

В этот самый момент дверь распахнулась. Нам ослепительно улыбнулся полноватый мужчина: ярко-синий костюм, ярко-желтая рубашка, намазанные гелем волосы торчат в разные стороны, маленькая рыжая козлиная бородка и крошечные прямоугольные очки.

— Эй, эй, эй, что тут такое происходит? — Громкий мерзкий голос, широкая противная улыбка.

Доктор Макдональд снова заглянула в свой список:

— Мистер Уоллес?

Подмигнул:

— Можете называть меня Великолепный Стив!

О господи… Стивен Уоллес, ведущий передачи «Завтрак за рулем, или Утренняя Бонанза». В реальной жизни он был еще более крутым придурком. Тут же начал гримасничать перед камерами.

Я помахал удостоверением:

— Мы можем войти внутрь, сэр?

— Конечно, вы можете войти, конечно, конечно. Вот сюда проходите!

Он повернулся и пошел в холл, приволакивая ногу и задрав вверх одно плечо, словно у него был горб.

Доктор Макдональд поджала губы:

— Понимаете…

Я положил руку ей на поясницу и легким толчком — для придания храбрости — втолкнул ее внутрь. Затем вошел сам и захлопнул дверь.

— …и вот почему мне кажется, что это весьма важно для меня — как можно больше принимать участия в благотворительности. Я хочу сказать, что должен использовать свою известность как средство для совершения добрых дел, это так или не так? Это так.

В лучах заходящего солнца зимний сад горел, как костер. Он был достаточно большой, чтобы в нем смогли поместиться кабинетный рояль, кожаный диван с парой кресел, кофейный столик, несколько комнатных растений в горшках и непомерно раздутое эго Великолепного Стива. Он один разместился на диване и, раскинув руки, положил их на его спинку.

Кретин. Мерзкий, самовлюбленный кретин.

Доктор Макдональд, тихонько сидевшая на кресле, хлопала ресницами и, сжав колени и наклонившись вперед, купалась в его дерьме, как в нектаре.

Я отхлебнул глоток жидкого зеленого чая, который он самолично налил нам из чайника со своим изображением. За ним на стене висела громадная, писанная маслом картина — Стивен Уоллес в образе джентльмена восемнадцатого века перед дровяным камином, а на диване рядом с ним расселась компания плюшевых медведей в футболках с надписью «ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ СТИВ!». Рояль был заставлен фотографиями в рамках, на которых был изображен широко улыбающийся Стив с различными музыкантами и актерами. Смотрите на меня! Смотрите, как я знаменит!

— И вы ничего не видели?

— Что? — Он пару раз моргнул. — О, да, когда девочки пропадали? Как вам сказать… Нет. Ничегошеньки. Хотя… мне бы очень хотелось, чтобы я что-нибудь видел — Он поерзал, посмотрел налево, посмотрел направо, потом снизил голос почти до шепота: — Нет, серьезно, как бы это было здорово? Вы только представьте себе общественный резонанс — известный радиоведущий помогает полиции поймать серийного убийцу. Не поймите меня неправильно — я не жалуюсь, на этой неделе я сделал четыре интервью, два с Би-би-си и одно со «Скай ньюз». Но быть настоящим свидетелем… Я был бы на первых страницах газет по всей стране. — Он откинулся на спинку дивана, взял чай и улыбнулся в чашку: — А потом — вы только представьте: Я — знаменитость… Я очень подхожу для телевидения, вам так не кажется?

Я раскрыл свой блокнот:

— Скажите, мистер Уоллес, где вы были прошлой ночью?

— О-о, на каком-то мероприятии по сбору средств для «Борьбы с раком» или что-то вроде этого. Я был ведущий, всех узнающий и, как говорится, блины пекущий. Вы должны были меня видеть — мы прямо со сцены звонили по телефону вживую, людей разыгрывали. Такую наглость не всякий может себе позволить. Нужно идеально все подготовить, выбрать правильную жертву, или все закончится провалом.

— А как насчет второй половины дня, в четверть четвертого?

Замолчал. Нахмурился. И прямо весь засветился, обращаясь ко мне:

— Ну, конечно же я был дома, готовился к мероприятию. Я люблю помедитировать — это помогает мне блистать.

Встал, подошел к стеклянной стене, взглянул на сад на заднем дворе, на увитую плющом стену.

С другой стороны выглядывал Кэмерон-парк, солнце исчезало, и тени сгущались. Сквозь разросшийся кустарник и неровные кроны деревьев можно было разглядеть три полицейских тента, которые полиция выставила над местом преступления — в сумерках они сияли синим светом.

— Должен признать — очень нелегко смотреть на это днем и ночью. Мне нужно вставать в четыре утра, чтобы доехать до студии и отрепетировать «Завтрак за рулем». — Шмыгнул носом. — А тут прожектора повсюду горят, шатры, генераторы — как будто какой-то чертов цирк туда приехал.

— Ну что же, от лица полиции Олдкасла позвольте мне выразить официальное извинение за то, что расследование убийства десяти несовершеннолетних девочек нарушает ваш чуткий сон.

Молчание.

Он повернулся, но лицу с креозотного цвета загаром снова расползлась мерзкая улыбка.

— Ха! Совершенно верно. Великолепный Стив умеет играть в команде, он знает, чем помочь хорошим парням. — Сделал из пальца пистолет и выстрелил в меня. — Не берите в голову!

Доктор Макдональд заерзала на своем кресле:

— Ваш дом просто удивительный, Великолепный Стив, в смысле, он просто великолепный, сколько вы в нем прожили, наверное, потребовалась целая вечность, чтобы он стал выглядеть так, как сейчас? — И глаза такие преданные.