Стюарт Макбрайд - День рождения мертвецов

Я потянул за стеллаж, и бутылки с грохотом взорвались на каменных плитах пола. Красное, белое и розовое разлетелось во все стороны, впитываясь в шлепанцы Стивена.

Сдавленный крик. Потом нервное хихиканье.

— О-о, так тебе это кажется забавным , не так ли?

Он замотал головой.

— Где она?

Снова неразборчивое бурчанье.

Оторвал еще один стеллаж от стены. Никаких признаков замаскированной двери.

— ГДЕ ОНА?

Он закрыл глаза и задрожал. Я ударил его:

— Смотри на меня, дерьмо!

Он отвернулся, и я снова его ударил:

— СМОТРИ НА МЕНЯ!

Он сделал так, как ему было сказано.

— Ммммммффнф…

— Ты видишь, что на мне надето, Стив? Маска, очки, прикид этот? Это совсем не для того, чтобы ты меня не узнал, нет. Это для того, чтобы не оставить после себя улик, когда я, мать твою, стану разрезать тебя на маленькие кусочки.

Вытащил из кармана поздравительную открытку — Ребекка, в верхнем левом углу выцарапана цифра пять. Сунул поднос Стивену Уоллесу. Прямо в глаза, чтобы он все увидел.

— Это тебе знакомо? Беспомощная, привязанная к стулу в каком-то подвале, с заклеенным ртом, испуганная до смерти?

Одним движением руки смел на пол полку с бутылками «Риохи», потом протянул руку к пакету из строительного супермаркета.

— Ты уже покойник, Стив. — Вынул из пакета пассатижи, положил на полку, потом достал молоток-гвоздодер, нож с выдвижным лезвием, ножницы для металла и небольшую горелку. — Скажи мне, где она, и я все сделаю относительно быстро.

— Ммммф… ММММММФФНФ!

Я улыбнулся:

— Что, ты думаешь, я этим буду пользоваться, чтобы тебя разговорить? — Пассатижи отлично лежали в руке — щелкнул ими перед его левым глазом — Где она?

— Мммчлмммммф! Мнннфнмф!

— ГДЕ ОНА? — На каменном полу разбилась полка с бургундским.

— ММММННФ! — К дурманящему таниновому запаху красного вина добавилась едкая вонь свежей мочи.

— Она где-то рядом, да? Ты когда здесь ремонт делал, сделал здесь скрытую комнату, так? Чтобы приводить туда маленьких девочек. Где она?

— Ммммфффнннннннннн…

Я схватил клейкую ленту за уголок и дернул:

— Ааааххх… Господи… Я не… Я не знаю. Я не знаю, клянусь.

Я снова положил пассатижи на шкаф:

— Ответ неправильный.

— ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ! ПОЖАЛУЙСТА, ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!

Я врезал ублюдку в морду, удар пришелся куда-то над левым глазом. Красиво так прилетело. Его голова дернулась назад и ударилась о стеллаж с вином, отчего бутылки весело звякнули. Вот это бы дельце да Энди Инглису — когда дело доходило до выбивания дерьма, ему равных не было.

— Где она?

Стивен Уоллес моргнул пару раз. Тогда я схватил его за волосы и, запрокинув ему голову, посмотрел в глаза. Зрачки расширены.

— Я не делал этого… Я ничего не знаю…

— Ты на чем сидишь — на амфетаминах, экстези, кокаине? Перед сном несколько косячков выкуриваешь? — Кожа над его глазом начала вспухать. — Нет, это, скорее всего, кокаин, да? Для такого мудака, как ты, ничего более крутого не найдется.

Вытащил его вместе со стулом в центр комнаты. Уперся ногой ему в грудь и толкнул. Стул перевернулся и рухнул на пол посреди разбитых бутылок, накрепко припечатав к полу его руки.

Стон.

— Не уходи никуда.

Через пару минут я вернулся с парой полотенец для рук.

Трех ударов хватило, чтобы сбить с петель дверь погреба. Прислонил ее к винному стеллажу — верх двери пришелся на вторую полку снизу — и втащил Уоллеса на это сооружение. Так он и лежал на этой двери вместе со стулом — ноги вверху, голова внизу.

— Где она?

— Ты не можешь так со мной поступать, я людей знаю!

— Пассатижи и газовые горелки — это для любителей, Стив. Пыточное ремесло стремительно развивалось со времен испанской инквизиции.

Взял с полки одну из бутылок. «Бордо» восемьдесят четвертого года. Понятия не имею, хорошее оно или нет. Да и не важно. Отбил горлышко о стену — по неоштукатуренным камням плеснуло красным.

— Где она?

— Они найдут тебя и нанесут тебе ответный визит.

— Подрасти тебе пора.

— Член тебе отрежут и съесть заставят!

— У тебя в ванной отличные полотенца. Очень мягкие и пушистые. Очень хорошо впитывают.

Набросил полотенце ему на лицо и стал лить на него вино, вылил всю бутылку. Потом еще бутылку. Поставил ногу ему на лоб и сильно придавил, так, чтобы он не смог шевелить головой. Стал заливать ему «Бордо» в рот и в нос, заполняя носовые пазухи. Он вздрогнул, задергал коленями и плечами, издавая приглушенные вопли из-под промокшей ткани.

Стянул полотенце с лица. Он что-то забормотал, отплевываясь, потом рыгнул.

Грязный маленький убийца.

— Где она?

— Ггаахххх… Господи… ПОМОГИТЕ КТО-НИБУДЬ! — Заморгал глазами, красное вино стекало вниз по лицу на плиточный пол. — ПОМОГИТЕ!

— В подвале у тебя винный погреб, помнишь? Никто тебя не услышит. Ведь ты для таких случаев его построил, да?

Снова набросил мокрое полотенце ему на морду, взял «Пино Нуар» девяносто шестого года, снова поставил ногу ему на голову.

— Где она?

— Мммммммммфмммммнннфффнннн!

— Бульк, бульк, бульк. — Я опустошил бутылку на его лицо.

Снова дерганье и вопли.

Как-то мне сказали, не помню уже кто, что лучшие церэушные тайные агенты — те, которых специально тренировали выдерживать пытки, — под этой держатся не больше четырнадцати секунд. Трахея, пазухи и горло заполняются жидкостью, и тело не выдерживает. Мозг его больше не может контролировать. Паника, рвотный рефлекс, ужас. Легкие, конечно, находятся выше уровня заливаемой жидкости, но тело это больше не волнует. Помогите, я тону. Я умираю.

Бросил на пол пустую бутылку.

Глаза Уоллеса были широко раскрыты, красные, влажные от вина. Его тело трясло, как в припадке, влажное полотенце прилипало к его рту, когда он пытался вдохнуть, но воздуха не было.

Готов побиться об заклад, что в Гуантанамо никого не пытали «Пино Нуар» девяносто шестого года.

Сдернул полотенце. Его все еще трясло, тело дергалось помимо его воли. Я перевернул стул на бок.

Из него хлынуло красное вино, потом глубокий сосущий вздох, и на битое стекло хлынула струя рвоты. Я дал ему опорожниться, пока в нем не осталось ничего, кроме желчи.

— Ну что, весело было, Стив Великолепный? У тебя здесь сколько бутылок в погребе — две, три сотни? Мы можем заниматься этим всю ночь.

— Я не… Я не знаю, где она. Клянусь! Если бы я знал, я бы сказал тебе! Я не прикасался к ней… Пожалуйста… — Он закрыл глаза и стукнулся головой о мокрую дверь. — Пожалуйста, я не трогал ее…

— Я тебе не верю.

— Да не трогал я ее, не трогал!

— Докажи. Где ты был в пятницу вечером?

— В Данди. Я был в Данди… Я был в Данди на каком-то мероприятии по борьбе с лейкемией…