Мартынов Алексей - Тихие шаги в темноте

– Зорик…

– Хватит! Ты, – в ярости закричал вдруг он, – не для этого сюда приведён! Визирь.

– Yes.

– Продолжим суд.

– As you wish. As I said, this is your new slave. I need your answer. And now I repeat: guilty or innocence?

– Я думаю, что innocence!

В то же мгновение пол под Зориком зашатался, что-то хрустнуло, и он начал проваливаться вниз, всё глубже и глубже по широкому тёмному тоннелю. Дыра, в которую он провалился, и которая вела к свету, превращалась в точку, уходя в небо, а внизу была полная темнота.

Он лежал на операционном столе, стянутый лямками по рукам и ногам. Вокруг него стояли лампы дневного света, светившие ему прямо в глаза, выдавливая из них слёзы. Что-то громко жужжало рядом, противно похлюпывая. Потолок казался живым: он чавкал и причмокивал, как собака, когда пожирает кусок мяса – так же жадно и взахлёб. Вокруг стоял противный запах переваренного мяса, такого, когда в него тыкаешь вилкой, а оно разваливается на ровные угловатые кусочки; было что-то приятное в этом.

Сверху что-то капало, он чувствовал это всем телом, ибо капало на него, но посмотреть не мог – голова была прижата железной диадемой, закреплённой на полу. Что-то с солоноватым запахом изредка капало на него сверху, заставляя охлаждаться. При любом движении головы острые края диадемы впивались в кожу и нещадно резали её.

– Хеллоу! Май диэ. Сейчас покемоны будут плясать с тобой, – дверь захлопнулась метрах в десяти от его головы.

Одна из ламп откатилась в сторону, а её место занял человек в белой марлевой повязке на лице и промышленных очках в пол головы. Свет от ламп преломлялся и отражался в стёклах, чем скрывал лицо человека почти полностью. Единственное, что удавалось разглядеть – он носил пышные и очень чёрные усы: они частично пробивались между повязкой и носом.

– Я твой доктор и я буду тебя лечить, – с этими словами доктор достал из кармана большой моток скотча и заклеил ему рот.

Запах варёного мяса быстро сменялся смесью чего-то протухшего и квашеной капусты. Откуда-то справа подул лёгкий ветерок.

– Что ж, приступим-с, – сказал доктор и подвинул поближе к себе стол с инструментами.

Прошла минута, на которую он рыскал по столу, после чего достал оттуда некое приспособление, отдалённо похожее на карандаш. Только этот карандаш был трёхгранным, и каждая грань его блестела на свету как бриллиант. Все три заострённые донельзя грани плавно переходили в тонкую иголку.

Доктор ввёл ему иголку в бедро чуть пониже таза. Сначала ничего не было, лишь маленький укольчик в начале, как прививка в детстве – что-то чувствуется, но не смертельно. Кто-то в школе поговаривал, что это не больно, впрочем, он им мало верил. А потом резкая боль и мощный удар током поразили тело, свет в глазах задрожал, и изображение перевернулось вверх тормашками. Откуда-то возникли ещё доктора в промышленных очках заместо глаз и марлевых повязках, и все они где-то бегали и что-то совершали. Кажется, что среди них был один негр.

Он слышал как сначала один, а затем и ещё несколько скальпелей впивались как пиявки в плоть. Такой хрустяще-хлопающий звук, за ним ощущение давления на кость и холод от ветра, дующего на раскрывающуюся плоть. Кровь тёплыми потоками текла по телу. Ему казалось, что мозг готов выскочить из головы, надтреснутый в нескольких местах.

– Слышу голос из прекрасного далёка, он зовёт меня в волшебные края… Помнишь эту песню? Красивая, не так ли? Ах, да, ты же не можешь говорить, поможем, – с этими словами негр срезал ему обе губы вместе с кляпом.

Он медленно превращался в сплошную кровоточащую болевую точку. Несколько рук снимали с него кожу и местами вырезали кусочки мяса себе домой. Под нажимом кожа отделялась как предохраняющая плёнка с экрана нового мобильника.

Он учуял всё ещё живым носом запах гари – они жарили его заживо. Они прыгали вокруг и улюлюкали, настукивая в бубен. Вдруг кто-то вытащил ему перед лицом телевизор.

– Видишь, – говорил он, смеясь, – смотри сюда. Узнаёшь?

Доктор нажал кнопку, и по экрану поползли кадры со скоростью 10 кадров в секунду, почти как слайды. Он узнавал их. Это была его семья – родители, бабушка, собака. И все были разрезаны надвое, только собака была раздавлена машиной, даже след остался.

– Нравится? Тогда поехали! – врач крикнул и нажал кнопочку.

Стол дёрнулся и помчался вниз по лестнице.

THE END.

© Neon Kaligula http://neon-inc.ru/