Виктория Платова - Ужасные невинные

Все наши отношения – не более, чем comments, сноски на полях, все, что мы пытаемся впарить придурковатым тамагочи, – цитаты, им остается цитировать цитаты. Больше ничего. Самое подходящее занятие для дебилов, испытывающих мультиоргазм при одном упоминании такого же дебильного термина «культовый». Им наверняка понравилась бы эта сцена: парень встречает девушку, парень влюбляется в девушку, парень хочет поиметь девушку, желательно – в угнанной машине, желательно – с килограммом героина под сиденьем, желательно – с чемоданом $ в багажнике, крупные купюры, хеппи-энд не обязателен… Губы Лоры, мокрые и клейкие, холодны как лед, она касается ими моих губ, она дрожит.

Губы Лоры – тоже цитата.

Ничего, кроме привкуса сотен других губ, силикон, слизни, соси, сука! супер-крем «Mary Key», голубые устрицы, голубые мальчики, болгарское лечо, почему бы нам не оттянуться на полную катушку? никаких чувств, и примитивная физиология не срабатывает.

– Можно обойтись и без поцелуев. – Не прозвучало ли это слишком грубо?., а-а, плевать.

– Как скажешь, милый.

Я мечтаю о пластиковом стаканчике.

И пока я мечтаю о нем, Лора взрезает мне рубашку. Взрезает – другого слова не подберешь, пуговицы отскакивают одна за другой, язык у Лоры – острый, как бритва. И такой же клейкий, как губы, как ладони. Полоска слюны на теле – он оставляет полоску слюны.

– А куда делся галстук?..

Галстук миляги Брэндона, не так давно мне хотелось припасть к нему пересохшим ртом, подобно начинающему вампиру, – вот и Лора о нем вспомнила. В самый неподходящий момент.

– Он в кармане.

– Чудно.

«Полный дзэн» сделал нас близнецами, мы не только думаем одинаково – даже соски у нас одинакового размера, что странно, у женщин соски крупнее по определению, или все дело в стиле унисекс, который Лора так неистово исповедует?.. Ничего, кроме привкуса сотен других сосков, силикон, суши, супербратья Марио, Сваровски – ювелирная фирма, Cosmopolitan – ровно полстраницы на сон грядущий, никаких чувств, примитивная физиология – наконец-то!..

– Соси, сука! – Не прозвучало ли это слишком грубо?., а-а, плевать.

– Как скажешь, милый…

Мечтать больше не о чем, Лора делает это фантастически, главная героиня культового (о, где вы, тамагочи?!) фильмеца «Deep gullet» 19может отправляться на покой. Похож ли я на итальянского карабинера из аэропорта во Франкфурте, которого пользовала Лора, который пользовал Лору?.. Нашивок и шевронов у меня нет, но с того места, в котором находится сейчас Лора, шевронов уж точно не разглядишь.

– Ты прелесть, о-о…

– А ты идиот, – Лора отстраняется, я оказался непохож на карабинера.

Или есть другая причина?..

– Теперь ты…

– Я?

– Трахни меня!..

Сиденья в «Порше» раскладываются в течение минуты, «Трахни меня» – еще одна малобюджетная срань, 20 строк в обзоре за декабрь позапрошлого года, французские инди 20намного радикальнее штатовских, пистолетное дуло в заднице как вариант альтернативного секса, разнесенной в клочья задницей все и заканчивается.

– Трахни меня!.. Ну же!..

Спущенные брюки и задранное платье – не слишком романтично для сюжета «парень встречает девушку». Да и когда Гарри встретил Салли, все было совсем иначе. Что ж, ресторанные критики действуют гораздо жестче официанток, никакого рассусоливания, никаких мелодраматических соплей, лобок у Лоры выбрит тщательнее, чем выщипаны брови. Девка. Шлюха. Давненько я не трахал шлюх. Должно быть, итальянский карабинер думал о том же.

Я прилипаю к Лориному лобку – подобно тому, как кретиническая магнитная нашлепка прилипает к холодильнику. Остается выбрать подходящий сюжет нашлепки, Микки Маус made in China, Дональд Дак made in Taiwan, динозавр Рекс, слоненок Бимбо, лимон в ковбойской шляпе, апельсин со звездой шерифа, кукурузный початок с наивным взором Мишель Пфайффер, веселая корова с выменем Памелы Андерсон – «Я занимаюсь любовью лучше, чем готовлю»… Пожалуй, мне лучше всего остановиться на ковбойской шляпе.

Холод внутри Лориного тела обжигает.

Девка. Шлюха.

Ее руки не обвивают мне затылок, глаза ее открыты, но и мои – открыты. С широко открытыми глазами я разряжаюсь в нее, ее спина выгибается дугой, так вот как выглядит родео, не потерять бы шляпу. Ковбойскую.

– Как ты? – задаю я Лоре обычный для таких случаев вопрос.

– Я в порядке.

– Тебе понравилось?

– Техника 4:7, артистичность – 4:1.

Вот что будет написано в долбанутом на всю голову «Live ournal»: «Сегодня перепихнулась с коллегой по работе, и что только на меня нашло? Техника 4:7, артистичность – 4:1. На международные мы не попадаем. Памятка кающимся: не спите, где работаете, не нарушайте заповедей Христовых. Но пасаран, камарадос! Бандьераросса!»

Leave the comments.

– …Слезай с меня. Разлегся.

– Да. Прости.

Некоторое время мы лежим рядом – задранное платье, спущенные брюки.

– У тебя маленькие соски, Лора… – говорю я для того, чтобы хоть что-то сказать. – Совсем детские…

– Ты трогал детские соски? Извращенец.

– Когда ребенок был ребенком…

– Заткнись, милый. Тем более что до тебя это уже сказали.

Действительно, сказали. Я и забыл, но вспомнить не составляет особого труда, Вим Вендерс, педальный конек Парижа и Техаса, я уже не в состоянии отличить кино от реальности, она подкладывается под кадр, как Лора под меня, – и ничего, кроме холода внутри. Когда ребенок был ребенком, он и тогда не видел ангелов, ни в небе над Берлином, ни в любом другом небе. Когда ребенок был ребенком, он мог лицезреть только пьяного папашу и собачий поводок, на котором папаша собирался повеситься. И папашиных шлюх, таких же черно-белых, как и ангелы Вендерса; ангелы, шлюхи – все они толкутся на крохотном пятачке между Лорой и Тинатин, если Лора – шлюха, значит, Тинатин – ангел?.. Вот откуда привкус пластикового стаканчика, ангельские крылья всегда казались мне сомнительной бутафорией.

– Она ангел, Лора…

– Господи, какой же ты мудак!

Лора отворачивается, в этом повороте головы столько презрения и столько муки, что становится ясно: она думает о том же, с той лишь разницей, что шлюха – я. Прекрасный жиголо – несчастный жиголо, как раз в духе престарелого марлен-дитриховского мундштука, хотя у нее, скорее всего, припасен для меня совсем другой эпитет.

С волосами Лоры происходит что-то странное.

Мне кажется, что они растут – прямо у меня на глазах. Вытягиваются в струнку, так будет вернее. Вытягиваются в струнку, становятся на цыпочки, им явно хочется быть длиннее, достигнуть плеч, хоть в чем-то походить на волосы Тинатин.

Бедная Лора. Бедный я.

Жалость к Лоре длится не дольше секунды, потом ей на смену приходит раздражение, не будь этой фальшивой суки, еще неизвестно, чем закончился бы мой вечер с Тинатин. Возможно, не так плачевно, возможно, мне бы удалось удержать ее, а не довольствоваться дешевым и безвкусным, как кофе из автомата, спарринг-сексом с (гы-гы, бу-га-га, нахх!) ресторанным критиком.