Борис Старлинг - Шторм

Не говоря уже о том, что, случись это в дневное время, тело бы непременно кто-нибудь увидел. Кстати, Петра тоже была убита ночью.

Кейт поворачивается к Фергюсону. В стеклах его очков она видит собственное, зеленоватое из-за затемняющего покрытия, отражение.

– Ты понимаешь, что это значит? – спрашивает она.

Он кивает.

– Конечно. Блайки тут ни при чем.

В городе ведутся дорожные работы, что вынуждает Фергюсона сделать большой крюк через Джастис-стрит.

– В семнадцатом и восемнадцатом веках это был один из главных въездов, – говорит он. – Тогда он назывался Джастис-Порт. В давние времена известных преступников обезглавливали, а их головы выставляли на воротах.

– Да, – отзывается Кейт, – славная традиция. Я бы не прочь ее возобновить.

Стиснув зубы, она лично направляется на встречу с Блайки.

Он все еще спит, распростершись на койке, с наполовину отброшенным к ногам одеялом. Кейт включает свет и без сочувствия следит за тем, как он открывает глаза и тут же мгновенно их закрывает.

– Поднимайтесь.

Блайки сонно прищуривается.

– Что такое?

– Обвинение в убийстве вам предъявлено не будет. Вам предъявляется обвинение в нападении и нанесении телесных повреждений. Шериф встретится с вами сегодня утром и распорядится о поручительстве.

– Который сейчас час?

– Десять минут седьмого.

– Я не отбыл моих полных сорок восемь часов. Позор.

Чувствуя, что еще одного сеанса в прозекторской ей не выдержать, Кейт просит Хеммингса обговорить с ней основные пункты по телефону. Что он и делает, пользуясь холодным, бесстрастным профессиональным языком.

– Оценки по температуре тела и степени окоченения позволяют утверждать, что смерть наступила недавно, между тремя и половиной пятого сегодня утром. Причиной ее послужила резаная рана шеи. Ее размеры пять на два дюйма, она проходит по верхней границе гортани, открывая гортань и шейные позвонки. Рана диагонально ориентирована на правой стороне и поперечно – от центральной линии к левой.

Отчетливо просматриваются признаки обильного подкожного и внутримышечного кровоизлияния. Рана рассекает левую и правую общие сонные артерии и надрезает правую и левую внутренние яремные вены. Естественно, повреждение четырех кровеносных сосудов повлекло за собой обильное кровотечение. Помимо сосудов рассеченными оказались щитовидный хрящ, надгортанник, гипофаринкс и третий шейный позвонок, хотя и не до спинального канала или спинного мозга.

– Иными словами, он фактически отрезал ей голову.

– Именно.

"Джеймс Бакстон в Патни, молодой армейский офицер, которого обезглавил Серебряный Язык... Обезглавленное тело на полу, совершенно неуместное в шикарной квартире, стены которой украшены гравюрами с охотничьими сценами, а на окнах портьеры с кистями и ламбрекенами".

– Что еще?

– Имеется семь ран с левой стороны шеи и головы. Пять из них – поверхностные, колотые или режущие, и еще две чрезвычайно схожи с первой, явившейся причиной смерти. Остальные, незначительные ушибы, ссадины и прочие повреждения, как и в предыдущем случае, получены при самозащите, в ходе борьбы.

– Эти раны шеи и головы выглядят полученными в результате быстрой серии ударов?

– Их угол и расположение наводят на мысль о том, что убийца наносил их сзади. Следы крови, разбрызганной и растекшейся на месте преступления, также согласуются с тем предположением, что в момент нанесения самой страшной, смертельной, раны жертва лежала на животе, а ее голова была оттянута назад.

– То есть он повалил ее ничком и поднял ее голову.

– Да. Вероятно за волосы. Разрез на горле чист, указывает на слабое сопротивление. Видимо, она была фактически обездвижена ранами, нанесенными ранее в голову и шею. Ну а смерть, при столь обильном кровотечении, наступила менее чем через минуту.

– Обнаружено ли что-либо, существенно отличающее данный случай от предыдущего?

– Только то, что она недавно поела. В желудке обнаружено около пятисот миллилитров прожеванной, полупереваренной пищи. Визуальному определению поддаются кусочки макарон, скорее всего, "ригатони" и листья шпината. Остальное переварилось настолько, что идентификации не поддается. Если не считать этого, общая картина совпадает с предыдущей.

– Сперма?

– Да.

– Пытки?

– Как и раньше. Уровни гистамина и серотонина буквально зашкаливают.

Кейт стискивает зубы.

Все взгляды, полные ожидания, обращены к ней. След свежий, и охотникам не терпится начать погоню. Кейт прекрасно знает, что поддерживать такое же рвение по прошествии времени, когда день проходит за днем, а результатов по-прежнему нет, очень непросто. По иронии судьбы получается, что новое преступление оказывает на следственную группу стимулирующее воздействие.

– Жертва опознана как Элизабет Харт, пятидесяти двух лет, внештатный редактор и корректор. Таким образом, Петра Галлахер недолго оставалась в одиночестве. Убийца не стал выдерживать длительную паузу, и мы должны этим воспользоваться. Да, он удвоил число жертв но при этом мы стали знать о нем в пять раз больше.

Она обводит взглядом комнату.

– Здесь два момента: "что" и "почему". Давайте начнем со "что". Наличие кала и ножа указывает, что на каком-то этапе совершения преступления – во время пыток, убийства или прилаживания ампутированных конечностей – его спугнули. Я бы предположила, что в самом конце процесса. По словам Хеммингса, уровень гистамина и серотонина в организме Элизабет очень высок – как он выразился, "зашкаливает", – из чего следует, что он мучил ее так же или почти так же, как Петру. Однако тело Элизабет искалечено в меньшей степени, змея закреплена на груди не так надежно, и узел вокруг левой руки толком не затянут. Он спешил, да так, что пустился наутек, потеряв нож. Спрашивается почему? Потому что услышал приближающиеся шаги или потому что кто-то его на самом деле увидел?

Кейт выдерживает паузу, но не ради риторического эффекта, а чтобы ее слова успели записать.

– Нам чрезвычайно важно найти того, кто спугнул Черного Аспида. Этот человек, возможно, даже не понимает, что там происходило. Это мог быть кто-то, проезжавший в машине по ближайшей дороге, или любовная парочка, искавшая укромный уголок и оказавшаяся достаточно близко, чтобы его встревожить. Если этот человек или эти люди все-таки увидели, что там творится, они вполне могли задать деру. А не исключено, что они и сами занимались не тем, чем следовало, и не заинтересованы в том, чтобы это стало известно нам или кому бы то ни было. Возможностей множество, но мы в любом случае обязаны найти этого человека. Или этих людей. У нас просто нет другого выхода.