Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам

- Н-да, - проводив его взглядом, Виноградов повернулся к Громову. - Спасибо за содействие, Юрий Сергеевич. До свидания.

В приемной Виноградов дал указание Федорову:

- Оставайся здесь, прощупай его коллег. Такого щегла сильно любить не должны. А с ним я поговорю сам.

* * *

Управление собственной безопасности занимало нижние этажи в хорошо отремонтированном старом особняке в центре города. Перед входом стояло много машин - в основном, иномарок.

Шилов припарковал свою «Альфу», закурил, пошел к дверям, рядом с которыми висела табличка с грозным названием учреждения. Подумал: стены отремонтировали, а двери как были дореволюционными, так и остались. Через щели, наверное, крысы могут туда-сюда бегать.

Пока стоял и курил, из Управления вышел знакомый опер разбойного отдела главка.

- Привет! Ты чего здесь?

- Менты замели, дело шьют.

- И меня тоже… Удачи. Главное, не признавайся, даже если станут бить.

- Счастливо!

На черной «БМВ-740» с синими служебными номерами приехал Виноградов. Машиной управлял водитель. Встав рядом с шиловской «Альфой», он высадил шефа и отправился парковать «бээмвуху» на специальное, огороженное железным барьерчиком место в центре площадки.

Шилов выбросил сигарету и, подобострастно нагнувшись, распахнул перед Виноградовым дверь Управления. Виноградов внимательно посмотрел на него и вошел, сопровождаемый издевательским приглашением:

- Прошу вас-с-с…

…Не прошло и двадцати минут, как тема разговора себя исчерпала. Шилов рассказал все, что можно было знать Виноградову по делу Чибиса, и увернулся от всех наводящих и провокационных вопросов, которыми начальник Управления пытался торпедировать его показания.

Виноградов сидел за столом и листал папку с собранными на «группу Шилова» материалами. В принципе, он их все знал наизусть, так что устремленный в бумаги многозначительный взгляд больше свидетельствовал о некоторой растерянности, чем о подготовке каверзного хода, призванного вывести проверяемого на чистую воду.

И Шилов это чувствовал.

Он сидел на стуле, то откидываясь на спинку и выпрямив ноги так, что почти касался ими под столом ног Виноградова, то наваливаясь локтями на стол, что вынуждало Виноградова с опаской отодвигать документы.

Правда, внутреннее состояние Шилова не соответствовало его самоуверенному и даже вызывающему поведению.

Не отрываясь от бумаг, Виноградов спросил:

- Значит, вы признаете, что забрали у преступного авторитета Дробышева по кличке Моцарт похищенных им ранее граждан?

- Не граждан, а членов киллерской группировки. И не похищенных, а захваченных при подготовке к убийству. Мне кажется, это немножко разные вещи.

- Ну, это по-вашему.

- А, по-вашему, я должен был дать их в асфальт закатать?

- Спокойно, Шилов. Вы должны были вашего, этого, Моцарта, задержать и привлечь к уголовной ответственности.

- Вы, кажется, тоже из оперов? Что вы несете?

Виноградов оторвался от документов:

- Я бы на вашем месте выбирал выражения. Я работаю в оперативных службах почти двадцать лет и привык не любезничать с бандитами, а сажать их в тюрьму. Даже если они в погонах.

- Это вы обо мне?

- Может, и о вас, Шилов.

Оставшийся в ГУВД Федоров пытался прощупать «подельников». По каким-то, одному ему известным причинам, определив Соловьева слабым звеном «шиловской группировки», он начал дело с него.

- Вы понимаете, что можете стать соучастником преступления? - говорил Федоров, искренне веря в свои слова. - Вам это нужно? У вас безупречный послужной список.

- Наш разговор не имеет смысла. Надоело!

- Глупо. Это что, ложно понятое чувство товарищества? Или, может быть, совместные делишки?

- Господи, откуда ж вас таких тупых набирают? - вздохнул Серега.

Отвлекшись от «дела Чибиса», Виноградов зашел с другой стороны:

- На кого оформлена ваша автомашина?

- На меня, - Шилов кивнул на папочку Виноградова, открытую как раз на том месте, где была подшита распечатка из ГИБДД.

- Сколько она стоит?

- Я покупал за десять тысяч долларов США.

- А зарплату опера вы еще помните, Шилов?

- Послушайте, Виноградов, вам не надоело? Весь город знает, что я играю на бильярде. Я два раза срывал призовой фонд на чемпионатах Балтии. У меня родители десять лет живут за рубежом. Они каждый месяц высылают мне по тысяче долларов. Язык отсох объяснять уже!

- Не стыдно в вашем возрасте брать деньги у родителей?

- А не стыдно нашему государству платить такие гроши за нашу работу?

- Ну, я бы таких денег своему сыну не дал бы, - Виноградов перевернул несколько страниц, отыскивая в папке следующий эпизод, к которому можно было бы прицепиться.

- Не повезло ему с отцом…

Вторым Федоров пригласил Скрябина:

- Да он за день прогуливает столько, сколько ты за полгода зарабатываешь! Он не кабинет, а какой-то этнографический музей себе устроил, - Федоров обличающим жестом указал на стену позади стола Шилова, на которой висела пара деревянных масок из Африки.

- Обращайтесь ко мне, пожалуйста, на вы.

- Ты сядешь, а у тебя мать болеет. Кто за ней ухаживать будет?

- Вы пытаетесь меня запугивать. Я вынужден буду жаловаться. В прокуратуру.

Федоров вздохнул, откинулся на спинку стула, промокнул лицо белоснежным платком:

- Позовите следующего.

- Угу. - Скрябин посмотрел на дверь и крикнул таким голосом, как будто приглашал пациента из очереди на прием к врачу: - Следующий!

- Как часто вы встречались с Дробышевым по кличке Моцарт? - спросил Виноградов.

- По мере оперативной необходимости.

- Кого еще из представителей криминалитета знаете лично?

- Всех перечислять - на обед опоздаете.

При этом ответе Шилова Виноградов непроизвольно посмотрел на часы. Спохватившись, задал вопрос строгим тоном:

- Мотивы ваших контактов?

Шилов достал ксиву и, демонстрируя ее в раскрытом виде, пояснил:

- Видите, у меня в удостоверении написано: «Старший оперуполномоченный по особо важным делам». Мне кажется, это достаточное основание.

- И вас хотели назначить начальником отдела?

Шилов облокотился на стол и с сочувствующим видом покивал головой:

- Ужас!

- А еще по указанию товарища Шилова мы покупали оружие для Саддама Хусейна, - делая большие глаза и то и дело оглядываясь на дверь, говорил Федорову Леня Василевский.

- Идите, вы свободны, - почти простонал Федоров.

- Подождите, я вам расскажу про его дружбу с Шамилем Басаевым. - Идите…

Виноградов положил перед Шиловым лист чистой бумаги:

- Та-а-ак, сейчас вы напишете собственноручное объяснение…

- Да не смешите меня, я ничего не буду писать, - Шилов оттолкнул бумагу.

- Отказываетесь?

- Отказываюсь.

- Ну хорошо. - Виноградов положил чистый лист в ящик стола с таким бережным видом, как будто на нем каким-то образом оказался зафиксированным отказ Шилова давать объяснения. - Тогда придете в прокуратуру.