Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам

- Слушаю, Соловьев.

- Внимательно слушаете?

Это был Шилов. Серега отвернулся к двери, чтобы скрыть улыбку от женщин, искоса следивших за ним и прислушивающихся к разговору.

- А почему у вас, капитан Соловьев, раскрываемость такая низкая?

- Виноват, товарищ генерал. У нас начальник на работу забил, прогуливает. Нет должного руководства!

- Да будет тебе руководство! Слушай, на АЗС, где ты халтурил, в первом песочном ящике ключи от моей лайбы. Она на Черняховке брошена. Будет время - отгони ее к главку, чтобы не сперли. А в ящике оставь вторые ключи от своей хаты. Вечером бери Стаса, водки и посидим. Под бдительной охраной «наружки» перетрем дела наши скорбные.

- Не вопрос!

- За машиной, наверное, следят. Но у тебя доверка еще действует?

- Конечно. Все понял, товарищ генерал.

Когда Соловьев вышел из канцелярии, женщины-делопроизводители посмотрели ему вслед с осуждением:

- Вот ведь друзья, называются!

- Попал Шилов в неприятности - и все давай на него в Москву стучать…

…А на конспиративной квартире Шилов подмигнул Мише Краснову, лежавшему на кровати с гитарой в руках:

- И живы мы, пока друзья всегда стоят за нас стеной.

* * *

Не заметив машины с двумя операми «наружки», Егоров пересек двор, вошел в дом, по лестнице поднялся на последний этаж и позвонил в дверь квартиры Шилова. Он не знал, кто его ждет в квартире: убоповцы напополам с УСБ, девушка Шилова, его коллеги Серега и Стас или Фельдмаршал с боевиками, и на всякий случай подготовил несколько легенд.

Открыла девушка.

- Здравствуйте, - сказал Егоров, присматриваясь.

Понятно, конечно, что Роман не поселил бы у себя дома абы кого, но все равно, личное впечатление - самое важное.

Впечатление было благоприятным. Егоров решил, что девушке можно верить. Она действительно любит Романа. И в квартире, кроме нее, нет никого, ни своих, ни чужих, которые могли бы заставить ее действовать под их контролем.

- Вы с обыском? - спросила Юля. - Или за мной?

- Нет, я долг Роману принес. Вот… - Егоров вытащил заранее приготовленный лист бумаги, и, ободряюще поглядывая на Юлю, разборчивым почерком написал: «Есть очень важная информация. Если Роман появится, пусть свяжется с Егоровым из тюрьмы».

Убедившись, что Юля все прочитала и поняла, Егоров сказал:

- Я думаю, эти деньги сейчас очень пригодятся Роману. До свидания.

Выйдя из дома, Егоров зашагал к оставленной за углом машине.

Один из оперов «наружки» задумчиво сказал коллеге:

- Слушай, а я знаю этого парня. Это Егоров из «четверки». Мы с ним вместе служили. Интересно, что он здесь делает?

- Сообщи-ка инициатору. Пусть у них голова болит.

Юля подбежала к окну, дождалась, когда Егоров выйдет из дома.

Не оборачиваясь и не поднимая головы, он пересек двор и скрылся из вида.

Кто это был? Друг? Провокатор?

«Егоров из тюрьмы…» - он там работает или сидел? Лицо у него такое, что понять можно по-разному.

Что им всем нужно?

Юля вернулась в прихожую, из сумочки достала визитную карточку Карташова. Впервые прочитала ее: «Управление по борьбе с организованной преступностью… Начальник отдела». Взяла сотовый телефон, стала набирать один из указанных на карточке номеров. Остановилась, вспомнив, как Наталья сказала: «Все телефоны прослушиваются». Все - не все, а к ее «трубке», наверное, действительно подключились. Но телефоны УБОПа должны быть защищены от прослушки.

Юля надела сапожки, плащ и выскочила на улицу. Таксофон нашелся в двух шагах от дома. Не кабинка, а дурацкий П-образный козырек, который не защищает от уличных звуков. Приходится чуть ли не кричать, чтоб быть услышанным. Хорошо еще, место не самое оживленное…

- Карташова будьте добры.

Около таксофона, будто ожидая очереди позвонить, встала вульгарного вида девица в малиновой куртке и с длинным шарфом.

- Александр Иванович? Здравствуйте, это Юлия Сергеевна, которая… Помните? Скажите, у вас есть какая-нибудь информация? Я… Здесь заходил некто Егоров из тюрьмы и сказал, что у него для Романа есть какое-то очень важное сообщение. Да, очень важное… Нет, ничего… До свидания.

С чувством выполненного долга Юля повесила трубку и заторопилась домой.

Вульгарная девица встала под козырек, вытащила из аппарата забытую Юлей карточку и сказала в замаскированный под шарфом микрофон:

- Порядок. За лохами работать - одно удовольствие.

* * *

Упираясь кулаками в письменный стол, Арнаутов нависал над Кожуриной, которая даже немного оторопела от такого напора, и требовал немедленно «закрыть» Соловьева и Скрябина.

- Слушай, а ты не свихнулся на почве арестов? - спросила она, когда Арнаутов, высказавшись и не найдя понимая, замолчал, чтобы подобрать новые аргументы. - Я уже раз пошла у тебя на поводу, выписала обыск на их сейфы. И что?

- Они успели все спрятать.

- Что они спрятали, Коля, что? И за что их брать сейчас?

- Шилов в одиночку ничего бы не сделал. А доверять мог только своим. Соловьев и Скрябин с ним в одной упряжке.

- Ну и что? Посадишь их в камеру и будешь прессовать?

- Я опер, я способ найду! - Арнаутов сказал это с такой убежденностью, что у Кожуриной невольно округлились глаза. - А Шилов окажется без поддержки.

- Знаешь, Коля, иди-ка ты! Тоже мне, нашел девочку. Мне проблемы с начальством не нужны. Хочешь нормального результата - шевели извилинами.

У Арнаутова зазвонил телефон, и он наконец перестал нависать над столом. Достал «трубку», отошел к двери кабинета:

- Да! Что? С кем? Алло! Алло! Черт, аккумулятор сел. - Арнаутов повернулся к Кожуриной. - Баба Шилова звонила Карташову. Я полетел в отдел.

Не прощаясь, он вышел. - Давай, давай, лети, сокол! - пожелала Кожурина. - Не все брюхо о землю стирать…

* * *

Не найдя отца на месте, Паша Арнаутов заглянул в соседний кабинет. Там двое оперативников из арнаутовского отдела, Иванов и Серегин, играли в шахматы.

- Здорово, бойцы! А батя мой где?

- Ваш батя, товарищ начальник, «вне зоны действия сети», - отозвался Серегин «съедая» белой ладьей пешку противника.

Паша усмехнулся, вспомнив, как вчера вечером отец вернулся домой вдрабадан пьяный и полчаса кому-то названивал, сидя в коридоре и забыв раздеться. Конечно, после этого он не поставил телефон на зарядку.

Зашел Федоров. Паша посторонился, чтобы его пропустить. Федоров выглядел взволнованным: теребил свой вечный портфель, приглаживал волосы.

- Арнаутов у себя? - спросил он.

Серегин сделал очередной ход, и только после этого ответил:

- На территории. Труба у него сдохла, так что найти его мы не можем. Шах!

Иванов убрал короля из-под шаха. Федоров с некоторым недоумением посмотрел на их партию, пригладил волосы и вздохнул:

- Тут такое дело, мужики: проявилась связь Шилова. Егоров, опер из четвертого изолятора. Надо срочно что-то решать. Он может в отпуск сорваться. А может… А может, и на явку к Шилову.