Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам

- А что, последний факт уже установлен?

- Мы работаем над этим.

- Да, трудная работа. Но я уверен, вы справитесь.

У Скрябина зазвонил сотовый телефон.

- Не отвечайте. Отключите его, - сказала Кожурина, но Стас уже достал трубку:

- Да. Да, доктор. Спасибо, я обязательно к вам сегодня заеду.

Дождавшись окончания разговора, Кожурина еще раз сказала:

- Я прошу вас отключить телефон на время допроса.

Скрябин устало ответил:

- Если моя мама умрет, я имею право узнать это первым.

Кожурина вспомнила, что у него мать, действительно, тяжело больна. И серьезные проблемы с женой - об этом знала вся женская половина следственной части прокуратуры.

Немного поколебавшись, она предложила:

- Я могла бы перенести допрос.

- Зачем? - махнул рукой Стас. - Делайте свое дело.

Коротко постучав, в кабинет заглянул еще один опер из УСБ. Мокрая от дождя куртка свидетельствовала, что он только что откуда-то приехал.

- Вы уже здесь?

- Спешили, Татьяна Николаевна.

- Санкция на обыск квартиры Соловьева в канцелярии. Если нет ключей, ломайте дверь в присутствии представителей ЖЭКа.

Опер вышел, из коридора донеслись голоса и удаляющиеся шаги.

Болезненно морщась, Стас приложил руку к животу и тяжело, с надрывом прокашлялся.

- Что случилось, Станислав Александрович?

- Тошнит. Наверное, слегка контузило при взрыве. Можно, я выйду?

- Пожалуйста. Может быть, врача?

- Нет, не надо.

Держась за живот и сжав зубы, Скрябин вышел. Его конвоиры, сидевшие на скамье в коридоре, насторожились, но, увидев, что он двинулся не к лестнице, а в тупиковый конец коридора, из которого убежать невозможно, расслабились, и даже сострили что-то по поводу его бледного вида.

Зайдя в туалетную комнату, Стас заперся, встал около раковины и включил воду на полный напор. Пока нажимал кнопки мобильника, смочил лицо.

Потянулись длинные гудки.

Скрябин представил, как в квартире Сереги Шилов смотрит на телефон и не решается ответить. Он думает, что это звонит какая-нибудь девушка Соловьева. Или бывшая жена.

Черт, ну почему они не предусмотрели никакого канала экстренной связи? Профессионалы, блин… Ошибка за ошибкой! И одну ошибку уже пришлось оплатить ценой жизни.

- Ну, отвечай же, пожалуйста!

Гудок, еще гудок. Щелчок, и - тишина.

Шилов снял трубку и, затаив дыхание, слушал.

- Уходи, быстро! Минут через пять у тебя будут убоповцы. Серегу убили. Уходи!

Стас почувствовал, как Шилов вздрогнул, услышав страшную новость.

Вздрогнул, и бескровным голосом ответил:

- Я понял…

Скрябин выключил телефон. Наклонился, подставил лицо под струю воды. Прополоскал рот. Выпрямился, постоял с закрытыми глазами. От напряжения его и вправду стало подташнивать. Медленно закрутил воду, вышел. Его конвоиры сидели на той же скамейке. Под их насмешливыми взглядами Стас прошел к кабинету Кожуриной.

- Полегчало? - Спросили они.

- Да, спасибо.

Когда Стас зашел, Кожурина посмотрела на него с легким сочувствием, пробившимся сквозь маску профессиональной бесстрастности:

- Вам лучше?

- Значительно. - Стас сел к столу. - Какие, вы говорите, факты уже установлены?

Кожурина опустила глаза. Подровняла лежащие перед ней бумаги. На отрывном листочке попробовала, как пишет ручка.

Подумала, что план допроса надо менять. Она собиралась начать с обстоятельств задержания Краснова и Селиванова, потом перейти к взаимоотношениям Шилова с Моцартом-Дробышевым, и лишь в конце коснуться гибели Соловьева. Но теперь решила временно снять большую часть вопросов. Рассчитывать, что, находясь в шоке от смерти товарища, Скрябин скажет что-нибудь лишнее про беглого Шилова, не приходится. Ничего он не скажет, только замкнется, если начать сильно давить. И в любой момент сможет сослаться на ухудшившееся самочувствие, чтобы прервать допрос, не говоря уж о том, что и в дальнейшем свои любые неосторожные слова, он объяснит этими же причинами, после чего грамотный адвокат легко добьется признания результатов допроса ничтожными.

- Где Соловьев взял ключи от машины Шилова?

- У него были. И доверенность была.

- Куда Соловьев собирался поехать?

- Никуда. Просто переставить ее к главку.

- Это Шилов попросил сделать?

- Да.

- Почему он не сделал этого сам?

- Не смог, наверное.

Стас услышал, как кто-то быстро идет по коридору. Шаги были тяжелые, уверенные. Стас, догадался, что это Арнаутов, раньше, чем тот вошел в кабинет. Вошел и остановился, тяжело дыша:

- Я поприсутствую. Ты не против?

- Коля! - Кожурина предостерегающе подняла руку, как будто боялась, что Арнаутов, вместо того, чтобы сесть и слушать, броситься на Скрябина с кулаками.

- Все нормально, Таня. Мне просто нужно понять кое-что, чтобы задачу людям поставить.

Кожурина, помедлив, кивнула, и Арнаутов сел за спиной Скрябина. Стул под ним протестующе скрипнул.

Скрябин мысленно усмехнулся: интересно, так и было задумано, или Кожурина сама не ожидала появления «Железного дровосека»?

- Ты в больнице был? Как там Паша?

- Все нормально, оперируют. Ну, так что тут?

- Машину попросил отогнать Шилов.

- Это понятно. Не зря же он ее минировал!

Скрябин покачал головой и вздохнул:

- Что вы несете?

- А-а-а, ну ты, наверное, не в курсе! Твой дружок Шилов решил подчистить за собой, и тебя с Соловьевым - в первую очередь.

- Сильно головой ударились?

- Не хочешь со мной в морг прокатиться, на моих ребят посмотреть?

Скрябин развернулся к Арнаутову:

- Не понял.

Арнаутов резко поднялся, встал рядом со Стасом:

- Егорова знаешь? Говори, ну!

- Опер из четвертого изолятора? Знаю.

- Какие у них отношения с Шиловым?

- Интимные, блин! Какие у оперов могут быть отношения? Оперские.

- «Наружка» засекла Егорова с бабой Шилова. А когда мои ребята поехали к нему, их положили, в два ствола. Соседка через глазок видела убийц. По описанию - Егоров и Шилов.

- Бред!

- А мой сын с пулевыми - это тоже бред? Если он умрет, я тебя на куски порву. Говори, где Шилов, тварь!

- Слушай, полковник, - Скрябин оперся на локоть, посмотрел на Арнаутова снизу вверх. - У меня сегодня тоже друг погиб. И мать в реанимации. Не бери меня на глотку, ладно? А то ведь опять начнем стволами махать, в прокуратуре некрасиво.

- Его что, не разоружили? - Арнаутов, изумленно посмотрел на Кожурину.

Она нервно ответила:

- На каком основании? И потом, это ваши милицейские дела.

- Выписывай задержание!

- Коля, сядь. Или я тебя выгоню с допроса.

Арнаутов стиснул зубы и сел.

Кожурина посмотрела на Скрябина:

- Станислав Александрович, ситуация сложная, давайте разберемся спокойно. Я понимаю, что вы с Шиловым дружили, но - факты. Шилов, видимо, засек слежку, бросил машину и скрылся. Его машина все время находилась под наблюдением. Потом Шилов попросил забрать машину, Соловьев в нее сел и взорвался. Вопрос: кто и когда подложил взрывное устройство? Сотрудники службы наружного наблюдения утверждают, что машина была все время под их котролем. Значит, бомбу мог оставить только Шилов. Логично?